Секрет малошумного гребного винта

Тайная покупка станков в Японии позволила СССР резко снизить шумность своих атомных подводных лодок

Разработка современных типов вооружения удовольствие очень дорогое и длительное по времени. Иногда этап, называемый «научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы» (НИОКР), длится годами и стоит больших денег. В некоторых случаях покупка, или возможность достать каким-либо иным способом необходимую технологию позволяет сэкономить как первое – время, так и второе - деньги. Историю о том, как подводный флот СССР получил гребные винты, снижающие шумность подводных лодок, мы расскажем в этой статье.

Предыстория

Атомная гонка под водой между США и СССР началась в 50-е годы ХХ века. Первая американская атомная подводная лодка USS «Nautilus» SSN-571 была введена в состав флота в 1954 году, первая советская К-3 (впоследствии Б-3) «Ленинский комсомол» проекта 627 - в 1959 году. Первое и второе поколение советских атомоходов были очень шумными. Американцы называли их «ревущими коровами». Шумность была связана с двумя факторами. Во-первых, шумность атомохода всегда выше шумности дизель-электрической подводной лодки. Это связано с тем, что на атомной подводной лодке находится турбина, вал которой вращается с огромной скоростью. Но лодка должна иметь возможность двигаться и малым, и средним ходом. Чтобы заставить гребной винт вращаться с нужным количеством оборотов, есть редуктор, который и является источником шума. Это, так сказать, родовой признак шумности атомохода. Но шум создает и сам гребной винт. Вот эту проблему советская промышленность решить никак не могла. Дело в том, что лопасть рассекает жидкость, возникает эффект кавитации, которая «схлопывает» область пониженного давления, что приводит к гидравлическому удару и звуку. Для снижения шума надо было точить сложные поверхности винтов очень гладко и точно, с минимальными допусками, а это требовало совершенно иного оборудования — многокоординатных металлообрабатывающих центров с автоматическим управлением. Затухающую звуковую волну от винта советского атомохода первого поколения было слышно на расстоянии 200 морских миль (около 370 км)! К решению проблемы было решено привлечь спецслужбы. Цена вопроса была очень высока. Значимость подводного флота определяется его скрытностью, а подводные лодки, которых можно было обнаружить за сотни морских миль, скрытностью не обладали. Из-за географических особенностей маршруты выхода в районы боевого патрулирования у советских атомоходов были постоянные. А советские гребные винты были на 30 дБ громче американских. Вот поэтому на первых порах с помощью системы SOSUS США контролировали все передвижения советских атомных подводных лодок. Остроты проблеме добавило то, что промышленность начала проектировать подводные лодки третьего поколения (проекты 971, 949, 945, 941), оснащенные новым оружием. С их шумностью надо было что-то делать.

Механизм сделки

Японский бизнес всегда отличался гибкостью подхода к клиентам. В 70-х годах крупные японские корпорации имели в Москве ряд фирм-посредников, задачей которых было отслеживание потребностей советских внешнеторговых организаций и помощь в заключение сделок. Особо такая помощь была нужна, если сделка шла в нарушении каких-либо запретов. В те годы главным инициатором запретов был так называемый КоКом (COCOM, Coordinating Committee for Multilateral Export Controls), или Координационный комитет по экспортному контролю. Американцы понимали, что Советский Союз будет покупать необходимые ему военные технологии, и уже тогда ставили запреты на их продажу. Но дело в том, а это важно в свете дальнейших событий, что СОСОМ был международной организацией, в которой страны участвовали на добровольной основе, без подписания какого-либо международного договора. Фактически, страны просто подтверждали свое согласие с заявленным принципом. В СОСОМ не было исполнительного органа, который принуждал бы страны придерживаться принятых решений. США жёстко контролировали только свои компании. В рамках тех правил, американцам оставалось только надеяться, что правительство страны добровольно запустит судебный процесс против компании-нарушителя.

В начале 1980 года представители советской внешнеторговой организации «Техмашимпорт» обратились в «Вако Коеки» (Wako Koeki), небольшую японскую торговую фирму-посредник в Москве. К тому времени «Вако Коеки» уже имела свою историю. Компания была создана в начале 50-х годов и работала сначала в коммунистическом Китае. Впоследствии география расширилась, и появилось представительство в Москве. Запрос был на поставку в СССР девятикоординатного металлообрабатывающего центра - фрезерного станка МВР-110. Слово девятикоординатный обозначает, что у этого станка было 9 точек (осей) крепления режущего инструмента (шпинделей) для одновременного вытачивания гребного винта корабля. Это чудо станкостроения производила «Тошиба Машин». В её каталоге 1980 года этот станок стоил пять миллионов долларов. Вес станка был 220 тонн, шириной 22 метра и высотой 10 метров. На станке можно было обрабатывать гребные винты диаметром до 11 метров. Предполагалось купить четыре девятиосных и четыре пятиосных станка. Общая сумма составляла в ценах 1981 года почти 100 миллионов долларов.

Со стороны «Вако Коеки» переговоры вел Хитори Кумагаи (он же Кадзуо Кумагаи). Подсчитав возможную прибыль, он сразу вылетел в Японию. В «Тошибе» заинтересовались возможным контрактом. Было принято решение о поставках требуемого количества обрабатывающих центров в СССР, несмотря на ограничения СОСОМ.

Но в «Тошибе» понимали, что поставка не совсем законна, и что требуется операция прикрытия. С одной стороны, «Тошиба» привлекла к сделке уважаемого в Японии экспортного брокера «C. Itoh & Company» (Itochu). Это было сделано для того, чтобы не было подозрений у государственных чиновников, отвечающих за выдачу экспортных лицензий. С другой стороны, японцы привлекли норвежскую компанию «Kongsberg Trade», торговое подразделение государственного оборонного предприятия «Kongsberg Vaapenfabrikk», которая якобы продала свою систему автоматического цифрового управления и сопутствующее программное обеспечение японцам.

Для «Кронсберга» не впервой было нарушать санкции СОСОМ. В 1974 – 1986 годах они провели не менее девяти сделок с советскими внешнеторговыми организациями.

В течение следующего, 1981 года было заключено пять контрактов. Первый был между «Техмашимпорт» и «C. Itoh & Company» (Itochu) о поставке четырех неопределенных фрезерных станков, а также техобслуживании на срок в пять лет и запасных частях. Второй контракт был заключен между «Техмашимпорт» и «Kongsberg Trade», и он касался закупки контроллера ЧПУ NC-2000, который, по сути, был компьютером, способным управлять фрезерным станком. Третий контракт был подписан между «Kongsberg Trade» и «Тошиба Машин», и в нем «Kongsberg Trade» соглашался поставить цифровые контроллеры «Тошиба Машин» для их станка MBP-110 до его доставки в Советский Союз компанией «Itochu». Четвертый и пятый контракты касались выплаты «Конгсбергом» и «Тошибой» агентского вознаграждения «Вако Коеки» за организацию переговоров. Японские бизнесмены подали в надзорные органы фальшивые сертификаты конечного пользователя. Этот документ в системе международной торговли оружием и военными технологиями определяет страну, в которой будут эксплуатироваться купленное оборудование и системы. В поддельных сертификатах конечного пользователя было сказано о продаже токарно-карусельных станков TDP 70/110 с двумя осями (шпинделями) для гражданского судостроения и конечный потребитель – один из судостроительных заводов Ленинграда. Норвежские контроллеры назвали запчастями. СОСОМ эти бумаги пропустил без замечаний.

Первая часть поставки была доставлена по Северному морскому пути в Ленинград весной 1983 года, вторая часть – по южному маршруту в порт Ильичевск в 1984 году. В декабре 1983 года на ленинградском Балтийском заводе собрали первые два центра. К концу 1984 года все станки были смонтированы и заработали в полную силу. Эта сделка была классикой жанра. Чиновникам показывают один контракт, работают по другому, поставки прямые, никакого реэкспорта. Японцы и норвежцы приезжают на наладку в Советский Союз как на работу, наши специалисты – в Японию на заводы «Тошиба».

Конец истории

При проведении таких сложных операций проколы всегда случаются из-за пустяка, который предвидеть не может никто. Хитори Кумагаи (он же Кадзуо Кумагаи), тот самый, с которого началась вся эта история, посчитал себя обойденным повышением. Для японской корпоративной этики это трагедия. Кумагаи из 22 лет работы в социалистических странах, 10 лет проработал в Москве. Именно он организовывал монтаж станков на Балтийском заводе. Он считал себя одним из ключевых участников контракта, а повышения не состоялось. Более того, его вообще уволили из «Вако Коеки». Он пригрозил руководству «Вако Коеки» разоблачением сделки. «Тошиба» не реагировала, советская сторона предложила Кумагаи перспективные и денежные проекты, но почему-то договориться не удалось. Сначала Кумагаи написал заявление в токийскую полицию. Но там его заявление спустили на тормозах. Тогда он в декабре 1985 года написал напрямую в штаб-квартиру СОСОМ в Париже, приложив все документы о девятиосных станках. В СОСОМ очень удивились, и начали переписку с японскими министерствами, причастными к сделке. Но японцы на письма СОСОМ особого внимания не обращали. Тогда неугомонный Кумагаи написал в посольство США в Японии. Теперь посольство США стало писать письма в японские ведомства. Было написано 40 различных запросов! Японцы стояли насмерть – «Ничего не знаем. Всё было законно». Произошел тот редкий случай, когда американцы ничего не смогли сделать с правительством Японии. Тогда, в январе 1987 года США решило зайти с другого конца, и сделало официальный запрос в Норвегию. Правительство Норвегии провело своё расследование, и вскрыло нарушения, как с японской, так и с норвежской стороны. Только после этого, летом 1987 года правительство Японии признало нарушение требований СОСОМ. Но это признание было сделано тогда, когда истек срок исковой давности – 2 года – по этому преступлению.

Кумагаи написал книгу, в которой описал стандартную схему подобного типа сделок. На сделку есть два контракта – один для разрешенного к экспорту товара, второй – фактический. В книге были описаны приемы осуществления сделки – доставка товара непосредственно в торгпредство СССР, разборка оборудования на несколько частей, доставка через третьи страны.

Очень удивленные полученной информацией, США стали перед дилеммой – как реагировать? Как водится, громче всех звучали голоса из Конгресса США. Там требовали сурово наказать «Тошибу» и «Конгсберга». Конгрессмены требовали закрыть американский рынок для них на срок до пяти лет. Администрация Рейгана была против, так как понимала, что такая реакция только ослабит СОСОМ. В результате сложных переговоров, рынок США для этих двух компаний закрыли на три года, а сам скандал использовали для ужесточения работы СОСОМ.

Заключение

В «Тошибе» в отставку ушли два топ-менеджера – президент всей группы и глава совета директоров. Двух сотрудников, непосредственно курирующих проект, посадили в тюрьму. «Тошиба Машин» запретили на год торговать с социалистическими странами.

«C. Itoh & Company» (Itochu) запретили торговать с социалистическими странами на срок три месяца.

Норвежцы оставили себе в «Конгсберге» только военное производство, а остальные структуры ликвидировали.

Американцы были вынуждены вложить большие средства в разработку гидроакустических систем для обнаружения малошумных подводных лодок.

Советские атомные подводные лодки третьего поколения по шумности сравнялись с американскими атомоходами, что привело к очередному напряжению в подводном противостоянии двух стран. А станки «Тошиба» с контроллерами «Конгсберг» работают до сих пор.