«А чо я такого сказал?»

Так как комментарии в моём блоге открыты, я ежедневно получаю серьёзную дозу общения с нашими согражданами. Как в интернете, так и в реальной жизни, я спокойно отношусь и к обращению «на ты», и даже к употреблению матерных слов — стараясь придерживаться более строгих рамок приличия, я никому не собираюсь навязывать свои взгляды на этот вопрос.

Проблема в том, что многие граждане обращаются ко мне в комментариях с известной долей демонстративного пренебрежения. Не потому, что они знают обо мне какие-то порочащие сведения, и не потому, что считают меня представителем низшей расы или сословия, но просто потому, что я не совершил ничего такого особенного, за что они могли бы меня уважать. На взгляд этих господ, есть уважаемые исторические персонажи, типа Менделеева, и есть живущие ныне недоделки, которым, как утверждают эти господа в своей порочной системе координат, «до Менделеева далеко».

Как вы понимаете, тут совершенно неважно, есть ли у меня какие-то достижения, которые будут красиво смотреться в персональной статье на «Википедии», или нет. Важна тут сама постановка вопроса: «а кто ты такой, чтобы я тебя уважал?». 

В цивилизованном обществе, до уровня которого мы пока что не доросли, действует презумпция уважения. Предполагается, что каждый человек заслуживает уважения по умолчанию, просто потому, что он человек. Если же у человека есть достойная профессия, — если он хороший штукатур, например, — уважение становится уже значительным. Такого человека представляют друзьям с некоторым придыханием: «это Джозеф, он хороший штукатур».

У нас, к сожалению, по понятным историческим причинам с уважением не складывается. Недавно мне в комментариях всерьёз писали, что брежневские времена были хороши тем, что там рабочий смело мог «посылать на три советских буквы» директора завода. Это звучит по-варварски — завод, где рабочие не уважают директора, а директор не уважает рабочих, навряд ли сможет производить качественную продукцию: если уж сотрудники не уважают даже друг друга, то и к своей работе они не могут относиться иначе, как с презрением.

Продолжая аналогию с производством, причины болезни неуважения ровно те же, что и корни беспечного отношения к работе — отсутствие культуры. Когда человек сплёвывает на паркет или забивает болт кувалдой, он проявляет в первую очередь бескультурье, плохое воспитание. Если вы пробовали указывать уличным пачкателям на недопустимость их поведения, вы отлично знаете их универсальную формулу: «а чо такого». Любое замечание бескультурный человек рефлекторно парирует своим «а чо такого», и в этом, собственно, и заключается его проблема — его никто не обучил тому, что «нечто такое» тут всё же есть, что сплёвывать на пол и тушить окурки о стены нехорошо.

Такое же «а чо такого» вы услышите, если спросите рабочего, почему он забил болт кувалдой вместо того, чтобы завинтить его ключом. И ровно такое же «а чо такого» я слышу от комментаторов в ответ на мой призыв к культурной дискуссии: «А что я такого сказал? Почему нельзя назвать бред бредом, а профана профаном?».

Ситуация постепенно улучшается. Внешние форматы бескультурья, типа выкидывания мусора в окно или включения музыки на полную мощностью, активно осуждаются обществом. Это даёт результат: с каждым годом народ становится всё вежливее, а окурки летят мимо урн всё реже.

Любителей забивать болты кувалдой потихоньку перевоспитывает капитализм. Ситуация типа той, что была рассказана во вчерашнем комментарии к статье про труд школьников, сейчас по понятным причинам невозможна:

https://fritzmorgen.livejourna...

a_veprev: В СССР как-то проще было. После 7 класса, в 14 лет, во время летних каникул устроился работать на мебельную фабрику «Северная Двина».

Определили меня на упаковку. Работа была сдельная. Платили за упаковку разборного стула 20 копеек, а за БИ (собранный стул) — 10 копеек. Два дня я разбирался в технологии и занимался «оптимизацией производства». Со мной на упаковке работали старички лет под сорок от которых постоянно несло перегаром и пахло куревом. Не знаю, когда они упаковывали стулья, но меня это и не интересовало.

Закончив с оптимизацией, я врубил первую космическую. Работал 55 минут, затем отдых 5 минут, питьё бесплатной газировки без сиропа, и снова за работу. На обед в рабочей столовой прерывался на полчаса, вполне хватало. Подошёл к работе с максимальной ответственность и выдавал отличное качество. Когда вечером пришёл бригадир и пересчитал на складе коробки, у него челюсть упала на пол. Он переспросил: «это точно всё твоё?». «Да», ответил я.

Поработать на сделке мне дали всего неделю. Далее вызвали на ковёр к начальству и спросили: ты хоть понимаешь, что ты творишь? Ты нам все показатели портишь! Нам сейчас либо план повысят, либо ценник за упаковку снизят! Честно говоря, я ничего тогда не понял. Было обидно. Я им такие показатели выдал, Стаханов бы похвалил! А они ругаются. 

Одним словом, перевели меня в бригаду по сборке стульев. Там скорость работы зависит от всех работников, которые участвуют в цепочке. За отработанную неделю и два дня я получил 73 рубля с копейками. Для справки: родители тогда получали 120-130 рублей в месяц.

Отлично помню этот день, получил первую в жизни получку, пошёл в ларёк, где продавали мороженное, не чета нынешнему, и купил 10 упаковок пломбира. Стоил брикет тогда 20 копеек и весил 100 грамм.

Остальные деньги сдал родителям. Работая в бригаде, как ученик, я получал за месяц столько, сколько на сделке за неделю.

Сейчас, повторюсь, любители имитировать деятельность становятся исчезающим видом — дураков платить за отсиженные часы практически нет. Вместе с тем дефицит уважения, увы, продолжает оставаться высоким — наших хамоватых сограждан никто не останавливает ни общественным осуждением, ни рублём.

Если подходить к делу теоретически, изменить ситуацию можно с трёх сторон. Во-первых, добиться уважительного отношения к школьникам, чтобы они потом транслировали это уважение дальше. Во-вторых, на государственном уровне скипидарить задницы руководителям телеканалов, допускающим хамство в эфире. В-третьих, побудить крупных блогеров и модераторов крупных форумов создать в интернете атмосферу нулевой толерантности к неуважению.

С практической точки зрения однако вполне ясно, что ни один из трёх способов не даст никакого эффекта. Хоть дефицит уважения и огромен, что ясно хотя бы по универсальному пьяному запросу «ты меня уважаешь», но внятного запроса на повышение уровня уважения нет, общество не осознаёт свою проблему. Поэтому ответственные лица, — начиная с модераторов и заканчивая высшими чинами Минобразования, — на все просьбы изменить поведение будут или разводить руками или, что вероятнее, отвечать ровно тем же «а чо такого», с которым они теоретически должны бороться.

Это было бы весьма грустно, если бы не два успокаивающих меня обстоятельства.

Во-первых, цивилизованный капитализм фильтрует не только халтурщиков, но и хамов, — официанты, таксисты и прочие работники сферы обслуживания вынуждены уже или держать минимальную планку доброжелательности, или уходить из профессии. Происходит это не так быстро, как с фильтрацией бракоделов, но всё же прогресс по сравнению с девяностыми уже очевиден.

Во-вторых, рано или поздно к нам наверняка придёт аналог суровой китайской системы социального кредита, в рамках которой люди будут получать положительные или отрицательные подкрепления за все свои действия. Такая система, будьте уверены, воспитает наше общество очень быстро и эффективно.

Фриц Моисеевич Морген