Про джихад на Руси.

Как-то посидели ребята, покурили кое-что кроме сигарет, выпили славно, разошлись по домам под утро. И вот, крадется один из них домой и очень переживает, что его родители рассекретят и жестоко осудят.

Поразмыслив, он принимает решение, что если будет делать все как обычно, это неминуемо приведет к успеху. На этой мысли его благополучно и клинит. Тихо открывая дверь, заходит, родители спят.

Пункт первый: надо разуться. Тихо разувается. Пункт второй: Повесить куртку на гвоздик в прихожей. И тут происходит сбой алгоритма - гвоздика нет! Стена гладкая! Что делать? Ведь должен быть гвоздик?! Всегда был! Парень принимает единственно верное решение... берет молоток, берет гвоздик, прибивает, вешает куртку. И с чувством правильности бытия уходит спать.

Утром его будят громкие крики, выползая в коридор, он наблюдает следующие: Отец и мать смотрят на него - в глазах огонь джихада, А НА ПОЛУ? правильно - аккуратно прибит гвоздик и не менее аккуратно разложена курточка!

Случай реальный. Произошел с вашим покорным слугой, когда я проходил службу

в ВМФ в поселке «N», который на Камчатке. Так вышло, что ушел на дембель матрос,

который играл на большом барабане в нашем войсковом оркестре, и мой одноклассник,

служивший в этом музыкальном коллективе, решил сделать мне добряк, облегчить

нелегкую службу старшего мастера по приготовлению стратегических ракет. Сказано -

сделано. И вот, с его подачи, дирижер оркестра отдает вакансию барабанщика мне.

Играть на большом барабане дело не хитрое. Главное иметь чувство ритма

и не обращать внимания на остальных лабухов (музыкантов) и дирижера.

В то время, а это был 1982 год, у нас был самый крутой духовой оркестр

в округе и нас приглашали играть на всевозможных мероприятиях достаточно

регулярно. А уж на похоронах мы играли раза по три за неделю. Потренировавшись

на плацу в исполнении строевых маршей и гимна Советского Союза, я почувствовал

себя настоящим артистом. Барабан на пузе. В правой руке колотушка. В левой руке -

тарелка. В башке - сплошной «БУМ - ТС-БУМ - ТС»... 

И, как настоящий артист, я уже предвкушал небывалый успех у малочисленной женской аудитории поселка «N».

Так получилось, что мой дебют совпал с чьими-то похоронами. Я был настроен

соответствующим образом, т. е. печален, собран, решителен. Перед выездом к месту

похорон ко мне подошел саксофонист и совершенно серьезно объявил, что у нас,

лабухов, есть достаточно неприятная, но необходимая традиция, согласно которой

каждый музыкант, первый раз лабающий жмура (покойника), должен поцеловать покойника в лоб. Иначе в славное братство музыкантов тебе путь заказан. Мне, почему-то, сразу расхотелось легкой оркестрантской службы и захотелось вернуться к своим

ядерным боеголовкам, которые, слава Богу, никто целовать не заставлял. Естественно,

я подумал о розыгрыше, но весь оркестр в полном составе, включая дирижера -

старого старшего мичмана, подтвердили, что это - чистая правда, и через это прошли

все.

Приехав на место, я нашел себя в потерянных чувствах и мандраже, который

не испытывал со времен занятий большим спортом. Короче - полный абзац и трясучка,

но играть-то надо, и я заиграл... Темп я задал такой, что, если бы покойный встал

и ринулся к могиле строевым шагом, я бы ничуть не удивился. На «Coda» (окончание

муз. произведения) я исполнил соло на тарелках и, наконец, посмотрел на нашего

дирижера. Дирижер оркестра, мичман Малых, был бледен, правое веко его

подергивалось в нервном тике, а на лбу блестели бисеринки пота. «Вроде музыкант

со стажем, а тоже волнуется»- с уважением подумал я. Родные и близкие покойного

как-то странно и не очень дружелюбно смотрели в мою сторону. Мы сыграли еще

и еще, и с каждым разом я играл уверенней и уверенней. Кураж появился какой-то.

В это время наш мичман подал знак кларнетисту, мол, отбери барабан у этого идиота

(то бишь у меня). Кларнетист подошел и тихо так (все же похороны) говорит:

- Отдай барабан.

Я расценил это, как вы уже догадались, как команду совершить ритуал и стать

настоящим музыкантом. ПРИШЛО ВРЕМЯ ПОСЛЕДНЕГО ПОЦЕЛУЯ. Аккуратно отстранив

плачущую вдову, я ринулся целоваться с совершенно незнакомым покойником. Когда

я закончил и обернулся с видом победителя, то первое, что увидел, так это

выпученные глаза родных и близких покойного. Но только часть из них смотрела

в мою сторону. Остальные таращились на дергающиеся в диком, но беззвучном смехе

спины моих сослуживцев, резво убегающих к автобусу. И первым бежал наш старый

старший мичман. Всю обратную дорогу мои коллеги просто лежали в автобусе,

и только флейтист грустно так заметил:

- Опять из-за ваших приколов без водки остались.

P.S. А я все-таки стал барабанщиком в нашем оркестре и играл там до самого

дембеля. 

Рассказ иностранного студента о сдаче экзамена по акушерству.

Нужно было продемонстрировать вспоможение при родах на учебном

тренажере. Тренажер - половина «беременной женщины» и соломенный

младенец, которого нужно вытащить щипцами. Студент так старался, тянул,

что не рассчитал свои силы - «женщина» с грохотом полетела на пол,

«младенец» отправился вслед за матерью... Сам еле на ногах удержался.

Ну, думает, все - экзамен-то я в прямом смысле «завалил». Поднимает глаза

на профессора - а тот с чувством юмора оказался - смотрит на него

с хитрым ленинским прищуром и говорит: «Ну, теперь еще папаше щипцами

по башке, и вы полностью разделаетесь с этим дьявольским семейством».

 

Жили два брата: один путевый, другой нет. Путевый мехмат закончил,

аспирантуру и подбирался к защите кандидатской, а непутевый до 25 лет

пил, гулял, а потом решил в сельхоз институт поступать... А там первый

экзамен - математика, говорит он своему путевому братцу: "Сходи за

меня, сдай экзамен (благо дело было в социалистические времена и

фотографии на экзаменационном листе качеством не отличались), тебе же

ничего не стоит!"

Приходит день экзамена, сидит за кафедрой преподаватель математики

сельхоза, принимает ответы будущих мелиораторов, и такая тоска его

берет... скучно ему... и взгяд на жизнь у него пессимистический.

Тут подходит к нему путевый брат (который все-таки согласился сдавать

экзамен) и приносит листок с совершенно правильным ответом на

экзаменационный вопрос, а так как абитуриенты правильными ответами

препода не баловали, он, слегка глянув на написанное, сказал: "Четыре".

Математический брат возмутился, как это так, ведь тема ответа была

близка к его научной диссертации, и стал он объяснять подробно свой

ответ.

Препод удивился, аж очки на лоб поднял, послушал, послушал и говорит:

"Идите, два!" Брат: "Как? Почему? ". Препод: "Не хочу, чтобы такой

талант в сельхоз институте пропадал!"