Что хранит заброшенная Ткварчельская ГРЭС?

Наверное, ни одна из бывших советских республик не сможет «похвастаться» таким количеством городов-призраков, как Абхазия. Грузино-абхазская война 1992-1993 года стала причиной массового оттока населения — почти половина жителей республики бежала в Грузию. А в послевоенные годы экономические санкции со стороны СНГ практически полностью убили промышленность. Оставшиеся в горных районах абхазы были вынуждены переселиться на побережье в поисках новой работы, оставив свои дома и квартиры. Заброшенными оказались целые шахтёрские городки, жизнь которых полностью зависела от добычи угля. Про один из таких городов в горах я и хочу рассказать. Вернее, про его главный промышленный объект, некогда снабжавший электроэнергией всю восточную часть Абхазии. Наденьте резиновые сапоги и защитные каски — на голову наверняка что-то может упасть... И добро пожаловать на Ткварчельскую ГРЭС.



Ткварчели или Ткуарчал, как его сейчас называют абхазы — типичный шахтёрский городок с историей, берущей своё начало в 30-х годах прошлого века. Вечно встающей с колен стране  нужно было много хорошего угля, а в горах Абхазии он был — геологоразведка сказала. До войны тут успели запустить аж 8 шахт, которые к своему пику в конце 80-х дали 0,37 млн тонн угля. Про шахты я еще расскажу — мне тоже удалось их найти и немного изучить.

В общем, в 1935 году здесь построили и запустили первую ГРЭС. Чтобы не вводить вас в заблуждение, сразу расшифрую эти буквы: Государственная Районная ЭлектроСтанция. Это чтобы вы не путали её с ГЭС — гидроэлектростанцией.
Ткварчельская ГРЭС работала на угле, добываемом тут же, и давала молодой республике только электричество. Но угля добывали так много, что его можно было вывозить целыми составами. Причём, в Ткуарчале добывался коксующийся уголь, который в мире достаточно дефицитен. Поэтому спустя 3 года тут вырос целый промышленный центр по добыче и обогащению угля. В годы войны ткварчельский уголь был единственным топливом для кораблей Черноморского флота.

В новый город потянулись люди, началась большая стройка. Её пик пришёлся на самый разгар войны, а основной строительной силой стали были пленные немцы. Проектировали тоже немецкие инженеры и архитекторы. Наверное, это и наложило отпечаток на весь облик Ткуарчала — он получился непохожим на все остальные малые города СССР.
Вы не найдёте здесь скучные, серые и однообразные «панельки» — вместо них улицы украшают классические фасады с арками, пилястрами и колоннами. Даже корпуса заводов оформлены в таком стиле, из чего они больше похожи на театры, нежели на промышленные объекты.



В 1964 году Ткварчели достиг пика своего расцвета — здесь проживало около 40000 человек. Большая часть из них была занята добычей угля и его обогащением. В городе работали еще и другие предприятия: доломитовая фабрика, производство строительных материалов, электромеханический, асфальтный завод. Делали свой лимонад, безалкогольные напитки, колбасу и шили одежду.

Ткуарчал находится в ущелье, окружённом со всех сторон горами. Принято различать верхнюю и нижнюю часть города. Между ними была налажена переправа по канатной дороге. Шахтёры тоже попадали к своим шахтам по канатке.



В конце 80-х запасы угля начали иссякать. Ткварчельская ГРЭС была переведена на газ, ради чего сюда подвели газопровод. Началось медленное угасание города.



А в 1992 году началась война. Ткуарчал вместе с Гудаутой стали городами, наиболее пострадавшими от военных действий. Он пережил тяжелейшую блокаду, продолжавшуюся 413 дней. Её жертвами стали несколько сотен мирных граждан, включая детей. Это была настоящая гуманитарная катастрофа. После войны город совсем опустел. В своих домах остались лишь около 5000 жителей — 12% от первоначального населения. ГРЭС была остановлена.



В начале 00-х власти Абхазии пытались привлечь сюда инвесторов и у них это даже почти получилось — одна индийская металлургическая компания начала в местных шахтах добычу угля. Но цены на уголь в мире упали, и она завершилась. Потом турки из компании «Тамсаш» продолжительное время добывали уголь в Ткуарчале. Пока он не закончился в открытом карьере.

До 1993 года Ткуарчал был связан с цивилизацией веткой железной дороги. Сегодня даже и рельс уже не осталось — о ней напоминает лишь полуразрушенный остов станции.



Сейчас ГРЭС полностью заброшена. В какой-то её части идут работы по резке и вывозу металлоконструкций — ворота станции периодически открываются и оттуда выезжает грузовик, доверху набитый ржавым металлом. Где-то в глубине территории поёт одинокая «болгарка». Большая часть ГРЭС практически не охраняется и служит местом укрытия от солнца и непогоды местным коровам. Часы над входом навсегда замерли больше 15 или 20 лет назад.



Мы легко находим широкий лаз и оказываемся на огромной территории электростанции. Природа уже практически отвоевала свои владения. Это то, что в среде urbex принято называть «зелёным постапокалипсисом». Буйная субтропическая растительность с большим успехом соперничает с крепким советским бетоном и кирпичом.

Главная «достопримечательность» ГРЭС — высокая труба, которую видно из любой части города. Строили её тоже немцы, оттого она смогла пережить прямое попадание артиллерийского снаряда, который чудом не взорвался. Он проделал огромную дыру между 5 и 6 ярусом. По ржавой лестнице всё еще можно подняться наверх, но с каждым годом она становится всё опаснее. Верхние пролёты уже практически превратились в труху и осыпаются даже от прикосновения.



Два корпуса ГРЭС связаны между собой наклонным коробом, внутри которого по конвейеру транспортировался уголь. Деревья растут уже и на нём.

Подвальные помещения станции полностью затоплены водой, в которой размножаются юркие рыбки. Кто знает, какие секреты хранят тёмные уголки этого техногенного водоёма... Ведь если есть живой корм, то кто-то им может питаться...



Исполинские стены корпусов окружают наблюдателя, словно мегалитические памятники внеземной цивилизации.



Через едва заметный за живой изгородью проход попадаем внутрь корпуса. Перила лестницы уже давно срезаны и сданы в чермет.



В помещениях каким-то чудом уцелело несколько металлических шкафов.



И даже целая станина сверлильного станка.



На полу разбросана полуистлевшая документация и чьи-то почётные грамоты, некогда укравшие стены. Буквы с трудом различаются на проеденной насквозь плесенью бумаге.



Попадаем в просторное помещение. Сложно сказать, что здесь было — оборудование вывезли в первую очередь.



По свернувшимся в трубочку струпьям ила можно понять, что это помещение регулярно затапливается. На полу разбросана металлическая оплётка от бронированного электрического кабеля. Даже трудно представить, сколько тонн меди было отсюда вывезено в первые годы разорения ГРЭС.



Бетонные конструкции выглядят весьма крепкими — лили тогда на славу.  А металла хватит еще не на одно поколение оставшихся в городе абхазов.



На металлических коробах остались кем-то сделанные мелом сложнейшие инженерные расчёты.



Удивительно видеть яркие пятна красок в преданных тлену и разрушению помещениях...



Обратите внимание на полукруглую форму окон, весьма не характерную для подобных объектов.



Есть даже помещения с панорамными окнами.



В годы войны с Грузией в этом помещении находилась выгодная огневая позиция, с которой можно было контролировать единственную дорогу, ведущую в город.



Признаком этого являются стреляные гильзы, в большом количестве разбросанные по полу и разорванные мешки с песком. Правда, судя по дульцу гильзы, это были холостые патроны. Возможно, кто-то играл тут в военно-патриотические игры или отрабатывал навыки ведения боя на военных учениях.

От труб канализации в полу остались довольно крупные отверстия, в которые легко можно провалиться одной ногой.



Из верхнего помещения открываются панорамные виды на машинный цех ГРЭС, где стояли турбины.



На стенах сохранились обрывки советских противопожарных инструкций. Они так хорошо сохранились, будто были повешены всего пару лет назад.



В помещениях царит самый настоящий хаос и бардак.



Среди разбросанных металлических предметов можно обнаружить даже вполне годные фрезы из хорошей высоколегированной инструментальной стали. Отсутствие ржавчины говорит о её высоком происхождении.



А стеллажи хранят мелочёвку, которую мастер трепетно скапливал на протяжении всей своей бесконечной трудовой деятельности.



Выкуривая по пачке «Беломора» в день.



При большом жеалнии и сноровке на территории ГРЭС можно собрать самоходный агрегат и отправиться на нём по горным посёлкам, как Гордон Фримен.



В одном из закрытых шкафов под толстым слоем ржавчины и пыли я обнаружил старую газету, датированную 29 июнем 1991 года. Осмелюсь предположить, что я оказался первым человеком, взявшим её в руки с тех пор.



Я очень ценю подобные находки, ибо они являются своего рода чревоточиной, способной быстро перекинуть тебя на десятки лет назад.

Посмотрите, о чём писали газеты агонизирующей страны.



До конца оставалось всего каких-то 2 месяца. Ровно два месяца — вот это совпадение... Окраины уже пылали.



В следующей части я хочу рассказать про шахты, снабжавшие ГРЭС и страну высококачественным углём. И про город-призрак, в котором всё еще живут люди. И том, почему они там живут.

https://alexio-marziano.livejo...