Как «батюшки в погонах» окормляют российское воинство. Военпоп или помощник командира по работе с личным составом

Интересная тема.

Я и моя семья атеисты. Кто-то, после развала Союза и замены коммунистической идеологии (отрицающей религию и все, что с ней связано) на идеологию дикого капитализма (у которой человек – никто, а главное – бабло, и для которой удобно снова сделать людей «рабами господними», а «баблодержатели» себя позиционируют в качестве господ), как-то внешне обозначают свое лояльное отношение к религиозной экспансии в СМИ в нашу жизнь – носят крестики, крестят детей и поздравляют друг друга с церковными праздниками. Правда, на этом их «вера» и заканчивается.

Хрен с этим, если это касается только личной жизни каждого из них. Хочешь верь, хочешь не верь в Бога – твое личное дело. Главное – не навязывай это другим.

Но, с 91-го церковь стала настойчиво проникать в государственные институты. Вдруг, в одночасье, воцерклевными стали Ельцын, за ним Путин, потом подтянулся Медведев и прочая властная элита. Все они были ранее членами КПСС. Вступая в партию, они клятвенно заверяли парткомы, что всякой идеологической дури, кроме той, что их привела в КПСС, не подвержены. А потом они же дали отмашку церкви – надо срочно делать из народа «рабов божьих», которым все воздастся в загробной жизни за терпение в реальной.

После длительных административных гонений церковь ожила и полезла во все сферы общества, в том числе в Армию и Флот.

Первый раз меня это покоробило, когда в 93-м строй мальчишек-суворовцев, среди которых был мой сын, после оглашения приказа о поступлении в СВУ, пошел освещать какой-то поп… Мальчишки стояли в строю и не имели права без разрешения командира выйти из него, несмотря на свои атеистические убеждения. «Освещаемая» попом рота суворовцев было многонациональной. У многих в семье не было традиций поклонения Русской православной церкви и ее постулатам, а у кого-то, наоборот, были убеждения, что Аллах или Будда – это все. Но поп «благословил» всех, побрызгав на них малярной кистью водой из ведерка, которое наполнил в училище хлорированной водой из-под крана.

Такая же история повторилась при выпуске сына из училища, при поступлении его в военную академию, при выпуске из академии…

Попы теперь освещают старты космических ракет и спуски на воду военных кораблей. А без них и вопреки их убеждениям ничего до этого не летало и не плавало? 

Где закон об уважении прав атеистов?

Теперь чужая статья. Автор - Виктор Сокирко, источник - http://svpressa.ru/war21/article/201759/

----

Еще в 1914 году в русской армии служило около 5000 полковых и корабельных священников, плюс несколько сотен капелланов, а в национальных соединениях, например, в так называемой «Дикой дивизии», укомплектованной выходцами с Кавказа (Чечня, Дагестан, Ингушетия, Кабарда, Балкария) служили и муллы. Нынешний штат «бойцов в рясах» в российской армии значительно меньше, но они уверенно заняли свою нишу в армейском строю.

В дореволюционной России деятельность священников закреплялась особым правовым статусом. Формально священнослужители не имели воинских званий, но фактически в военной среде дьякон приравнивался к поручику, священник — к капитану, настоятель военного собора и дивизионный благочинный — к подполковнику, полевой обер-священник армий и флотов и обер-священник Главного штаба, гвардейского и гренадерского корпусов — к генерал-майору, а протопресвитер военного и морского духовенства (высшая церковная должность для армии и флота, учрежденная в 1890 году) — к генерал-лейтенанту.

Церковная «табель о рангах» влияла и на денежное довольствие, выплачиваемое из казны военного ведомства, и на прочие привилегии. Например, каждому корабельному священнику полагалась отдельная каюта и шлюпка, он имел право приставать к кораблю с правого борта, что кроме него разрешалось лишь флагманам, командирам кораблей и офицерам, имевшим георгиевские награды. Матросы были обязаны отдавать ему честь.

Решение о создании в Российской армии и на флоте института военного духовенства было принято 21 июля 2009 года. Первым в 2011 году стал отец Анатолий Щербатюк, рукоположенный в сан иерея при храме Сергия Радонежского в городе Сертолово Ленинградской области (Западный военный округ). Сейчас военных священников в армии около 150. Их состав пропорционален соотношению верующих военнослужащих. Православные составляют 88%, мусульмане — 9%. Воинский священник-буддист пока лишь один — в отдельной мотострелковой бригаде в бурятском городе Кяхта. Это лама Мурочинского монастыря-дацана, сержант запаса Баир Батомункуев, он не претендует на отдельный храм в воинской части — ритуалы совершает в юрте.

В Российской армии православные священники возобновили свою деятельность практически сразу после распада Советского Союза. Впрочем, происходило это на добровольной основе и деятельность их сильно зависела от воли конкретного командира части — где-то священников и на порог не пускали, а где-то широко распахивали двери, и даже старшие офицеры вытягивались в струнку перед духовными лицами.

Первое официальное соглашение о сотрудничестве между церковью и армией было подписано в 1994 году. Тогда же появился и Координационный комитет по взаимодействию между Вооруженными силами и РПЦ. В феврале 2006 года патриарх Алексий II дал благословение на подготовку военных священников «для духовного окормления Российской армии». Вскоре эту идею одобрил и президент России Владимир Путин.

Зарплату священникам платит Министерство обороны. Есть и 10-процентная надбавка «за сложный характер службы и ненормированный рабочий день». В месяц выходит 30−40 тысяч рублей. Плюс их оклады прировняли к тем, что получают военные на аналогичной должности помощника командира соединения — получится примерно 60 000. С Божьей помощью жить можно.

Официально, по штатному расписанию, их должность называется «помощник командира по работе с верующими военнослужащими». Ранг высокий: один военный священник окормляет крупное соединение — дивизию, бригаду, военный вуз, это несколько тысяч человек. Несмотря на то, что сами они военнослужащими не являются, погоны не носят, а в силу духовного сана им вообще запрещено брать в руки оружие, военные священники каждые три года проходят курс повышения воинской квалификации.

Армейский священник — лицо, хоть и духовное, но должен обладать и определенными военными знаниями. Например, иметь представление о видах и родах войск, разбираться, чем отличается ВДВ от ВМФ и РВСН от ВКС. По личному желанию, может пройти и стрелковую подготовку — в Писании записано «не убий», но стрелять по мишеням на полигоне можно. Впрочем, батюшек больше интересует работа на полевых пунктах по работе с верующими военнослужащими. В ВДВ даже сконструировали десантируемый вариант храма: с неба на землю — к алтарю. Естественно, что только после выполнения боевых задач. Есть в Российской армии и постоянно действующий походный храм — в Абхазии, на территории 7-й российской военной базы в городе Гудаута. Построены часовни и в Арктике, где дислоцируются российские войска. Всего их будет в этом регионе четыре — на островах Котельный, Врангеля, Земле Франца-Иосифа и на мысе Шмидта.

А как обращаются в армии к военным священникам? Положено ли солдатам отдавать батюшкам честь, ведь все-таки помощник (считай заместитель) командира?

«Официальных обращений не существует, за глаза зачастую в армии священника называют поп — сами батюшки с долей юмора расшифровывают эту «аббревиатуру», как пастырь овец православных, — говорит член правления фонда преподобного Серафима Саровского, офицер запаса Игорь Мещан. — А вот воинскую честь точно отдавать не требуется — чин-то у них не воинский, а духовный. Чаще всего к священнику в армии, как и в мирской жизни, обращаются: «батюшка».

Священник Дионисий Гришин из учебного центра ВДВ (сам бывший десантник) вспоминает, как экспериментировал с приветствиями. «Подхожу к строю солдат, да как рыкну басом: «Здравия желаю, товарищи бойцы! Ну, они в ответ, как положено, отвечают: «Здравия желаем…» — и дальше замешательство. Кто-то замолчал, кто-то вразнобой -«товарищ священник», «товарищ батюшка». А как-то попался озорник, который тоже басом, пока его товарищи призадумались, как выдаст: «Здравия желаем, товарищ поп!» Я только рассмеялся, но в дальнейшем уже просто здоровался, не по-военному».

…Из личного. Предал меня как-то анафеме отец-игумен Иосиф, один из первых православных священников, служивший в миротворческой бригаде ВДВ в Боснии и Герцеговине в 1999—2000 годы в храме Александра Невского. Повод-то был пустяшный — не выдержал я походов с ним в сербские семьи, где разговоры поддерживались обильными возлияниями, спрятался в казарме десантников. Поутру он и «отлучил» меня от церкви за такое малодушие. Впрочем, ввечеру уже простил, вернул, так сказать, в лоно. А чуть позже я узнал, что у отца Иосифа было пять российских и сербских медалей — заслуженных за службу духовную и воинскую. И делил он службу в «горячей точке» наравне со всеми десантниками, благословляя их перед выполнением боевых задач не за алтарем, а на минном поле. Солдаты прозвали его «заместителем комбрига по связям с богом».