Для Дарвина, клетка и каждая микробиологическая функция были непостижимым черным ящиком. Теперь, когда мы можем изучить этот ящик, можем ли мы применить теорию Дарвина к нему? Почему так получается, что из тысячи опубликованных в научных журналах статей, ни одна никогда не рассматривает детальных моделей промежуточных форм в развитии сложных биомолекулярных структур? Делая свои значительные выводы, Бихи делает вывод о разумном замысле, основываясь не на том, чего мы не знаем, а том, что нам действительно известно.
Процветание Дарвинизма
Вскоре после того, как Чарльз Дарвин опубликовал свою работу «Происхождение Видов», объяснительная сила теории эволюции была признана значительным большинством биологов. Гипотеза решала проблемы гомологического сходства, рудиментарных органов, изобилия разновидностей, исчезновения и биогеографии. Соперничающая теория в то время, которая постулировала создание видов сверхествественным Богом, для самых разумных умов, казалось, была гораздо менее правдоподобной, так как это означало присутствие предполагаемого Создателя, проявляющего внимание к деталям, которые, казалось, были ниже Его достоинства.
Шло время, и теория эволюции победила соперничающую теорию сотворения, и, фактически, все работающие ученые изучали биологический мир с Дарвинисткой точки зрения. Наиболее образованные сегодня люди рассматривают мир, где чудеса и разнообразие биологического царства были порождены простым и изящным принципом естественного отбора.
Однако, в науке успешная теория - это не обязательно правильная теория. В ходе истории существовали также и другие теории, которые достигли триумфа, как и Дарвинизм, вносили много экспериментальных и эмпирических фактов в последовательную модель, и которые обращались к человеческой интуиции относительно того, как должен работать мир. Те теории также обещали объяснить большую часть вселенной с помощью нескольких простых принципов. Но они давно уже мертвы.
Хороший пример этого - замена механического представления вселенной Ньютона релятивистической вселенной Эйнштейна. Хотя модель Ньютона и объясняла результаты многих экспериментов в его время, она была не в состоянии объяснить аспекты гравитации. Эйнштейн решил эту и другие проблемы, полностью заново продумав структуру вселенной.
Точно так же процветала теория эволюции Дарвина, объясняя большую часть явлений того времени и первой половины 20-ого столетия, но моя статья покажет, что дарвинизм был неспособен объяснить явления, открытые усилиями современной биохимии во второй половине этого столетия. Я сделаю это, подчеркивая тот факт, что жизнь на ее самом основном уровне является неснижаемой сложностью, и что такая сложность несовместима с ненаправленной эволюцией.
Серия Глаз
Как мы видим? В 19-ом столетии анатомия глаза была известна очень хорошо и сложные механизмы, которые она использовала для составления точной картины внешнего мира, изумляли каждого, кто был знаком с ними. Ученые 19-го столетия правильно отмечали, что, если бы человеку не повезло, и у него отсутствовала бы одна из многих интегрированных составных глаза, таких как хрусталик, или радужная оболочка, или глазные мышцы, неизбежным результатом была бы серьезная потеря зрения или слепота. Таким образом, был сделан вывод, что глаз мог функционировать только, если он был практически не повреждён.
Поскольку Чарльз Дарвин рассматривал возможные возражения против своей теории эволюции, в своей работе «Происхождение Видов» он рассматривал проблему глаза в разделе книги с соответственным названием "Органы чрезвычайной совершенности и сложности". Он понимал, что если в одном поколении орган с уровнем сложности как у глаза внезапно появился бы, то такой случай рассматривался бы как чудо. Так или иначе, для того, чтобы эволюции Дарвина быть правдоподобной, необходимо было избавиться от трудностей с осознанием обществом постепенного формирования сложных органов.
Дарвин блестяще преуспел, но преуспел на самом деле не потому, что описал реальный путь, который, возможно, использовала эволюция, создавая глаз, а скорее, потому что указал на разнообразие животных, которые, как известно, имеют различные по строению глаза, от простого светочувствительного пятна к сложному глазу позвоночных, работающему по принципу фотокамеры, и предположил, что эволюция человеческого глаза, возможно, задействовала похожие органы как промежуточные звенья.
Но остается вопрос: как же мы всё-таки видим? Хотя Дарвин и смог убедить бóльшую часть мира в том, что современный глаз мог возникнуть постепенно из более простой структуры, он даже не попытался объяснять, как простое светочувствительное пятно, которое было его отправной точкой, на самом деле работало. Рассматривая глаз, Дарвин опускал этот вопрос, заявляя:
«То, каким образом нерв становится чувствительным к свету, едва ли беспокоит нас больше того, откуда возникла сама жизнь». 1
Он имел превосходную причину для того, чтобы отказаться отвечать на вопрос: наука 19-ого столетия не была развита так хорошо, чтобы даже приблизиться к ответу на этот вопрос. Просто в то время невозможно было ответить на вопрос, как работает глаз - то есть, что происходит, когда фотон света соприкасается сначала с сетчаткой. Фактически, в то время невозможно было ответить ни на один вопрос относительно основного механизма жизни. Каким образом мышцы животного вызывают движение? Как работает фотосинтез? Как энергия извлекается из пищи? Как организм борется с инфекцией? Все подобные вопросы оставались без ответа.
Подход Кальвина и Хобса
Это теперь кажется присущим человеческому разуму думать, что когда существует недостаток понимания процесса, тогда, кажется, легче представить простые пути, ведущие от нефункционирования к функционированию. Удачный пример этого можно увидеть в популярном комиксе 'Кальвин и Хобс'. Маленький мальчик Кальвин всегда попадает в приключения в компании своего тигра Хобса, запрыгивая в коробку и путешествует назад во времени, или захватывает игрушечное лучевое оружие и "превращает" себя в различные формы животных, или снова, используя коробку как копировальный аппарат, делает копии самого себя чтобы иметь дело с силами, типа его мамы и его преподавателей. Маленькому ребенку наподобие Кальвина легко вообразить, что коробка просто может летать подобно самолету (или чему-нибудь ещё), потому что Кальвин не знает принципов работы самолётов.
Хороший пример из биологического мира сложных изменений, которые, как кажутся, являются простыми - это вера в самозарождение живых организмов (абиогенез). Одним из главных сторонников теории самозарождения жизни в середине 19-ого столетия был Эрнст Геккель, большой поклонник Дарвина и активный распространитель его теории. На основе ограниченного представления о клетках, которое обеспечивали микроскопы 19-ого столетия, Геккель полагал, что клетка - это "простой, маленький комочек альбуминовой комбинации углерода",2 который не сильно отличается от микроскопического кусочка желе. Таким образом, Геккелю казалось, что такая простая жизнь могла легко возникнуть из неживого вещества.
В 1859, как раз когда была опубликована работа Происхождения Видов, исследовательское судно под названием "H.M.S. Cyclops" выловило с морского дна немного необычной на вид грязи. Через какое-то время туда прибыл Геккель, чтобы осмотреть эту грязь и он решил, что она сильно напоминает некоторые клетки, которые он видел под микроскопом. Взволнованно он рассказал об этом Томасу Гексли, не кому-нибудь, а большому другу и защитнику Дарвина, который сам осмотрел грязь. Гексли также убедился, что это был Urschleim (то есть протоплазма), прародитель самой жизни, и он назвал эту грязь Bathybius haeckelii в честь выдающегося сторонника абиогенеза.
Шло время, но грязь не росла. Позже, с развитием новых биохимических методов и улучшенных микроскопов, была обнаружена сложность клетки. "Простые клубочки", как оказалось, содержат тысячи различных типов органических молекул, белков, и нуклеиновых кислот, много отдельных внутриклеточных структур, специализированных отделений для определённых процессов и чрезвычайно сложную архитектуру. Оглядываясь назад с точки зрения нашего времени, эпизод с Bathybius haeckelii кажется глупым или совершенно смущающим, но это не должно нас смущать. Геккель и Гексли вели себя естественно, подобно Кальвину: так как они не осознавали сложности клеток, они решили, что легче будет думать, что клетки могли произойти из простой грязи.
На протяжении истории было много других примеров, подобных примеру с Геккелем, Гексли и клеткой, где ключевое звено данной научной загадки было не постижимо для того времени. В науке даже есть причудливое название для машины или структуры или процесса, который делает что-то, но фактический механизм, с помощью которого он выполняет свою задачу, неизвестен: это называется "черным ящиком." Во времена Дарвина вся биология была черным ящиком: не только клетка или глаз, или система переваривания пищи, или иммунитет, но каждая биологическая структура и функция, потому что, в конечном счете, никто не мог объяснить как происходили биологические процессы.
Эрнст Майер, известный биолог, историк, движущая сила нео-Дарвинизма, отметил, что:
«Любая научная революция должна принимать все возможные виды черных ящиков, потому что, если необходимо ждать до тех пор, пока все ящики открыты, то тогда нельзя совершать концептуальных продвижений».3
Это правда. Раньше, когда черные ящики в конце концов открывались, иногда казалось, что весь мир изменялся. Биология намного продвинулась в своём развитии благодаря модели, которую выдвинул Дарвин. Но черные ящики, которые Дарвин принимал, теперь открыты, и наш взгляд на мир снова меняется.
Возьмем, к примеру, наше современное представление о белках.
Белки
Для того, чтобы понять молекулярную основу жизни, необходимо разобраться в том, как работают белки. Белки - это механизм живой ткани, который строит структуры и проводит необходимые для жизни химические реакции. Например, первый из многих этапов, необходимых для преобразования сахара в биологически пригодные формы энергии выполняется белком, называемым гексокиназой. Кожа в основном состоит из белка, называемого коллагеном. Когда свет соприкасается с вашей сетчаткой, он сначала взаимодействует с белком, который называется родопсин. Типичная клетка состоит из тысяч и тысяч различных типов белков, чтобы выполнять много задач, необходимых для жизни, подобно тому, как мастерская плотника содержит много различных видов инструментов для различных работ.
На что похожи эти разнообразные инструменты? Основная структура белков весьма проста: они образованы в цепочку путём сцепления отдельных элементов, называемых аминокислотами. И хотя цепь белка может состоять из приблизительно от 50 до 1 000 аминокислот, каждое звено может содержать только одну из 20 различных аминокислот. В этом они сильно напоминают слова: слова могут быть различной длины, но они составлены от отдельного набора из 26 букв.
Теперь, белок в клетке не плавает кругами как гибкая цепь; скорее, он сложен в очень точную структуру, которая может сильно отличаться у различных типов белков. Две различные последовательности аминокислот - два разных белка - могут быть свёрнуты в структуры, которые настолько отличаются друг от друга как, например, гаечный ключ размером в три-восьмых дюйма отличается от лобзика. И, так же как и домашние инструменты, если форма белков значительно искривлена, тогда они не в состоянии выполнять свою работу.
Зрение Человека
Вообще, биологические процессы на молекулярном уровне выполняются сетями белков, каждый член которого выполняет в цепи определённую задачу.
Давайте вернёмся к вопросу того, как мы видим. Хотя для Дарвина основной процесс зрения был чёрным ящиком, усилиями многих биохимиков ответ на вопрос о зрении находится у нас под рукой.4 Ответ лежит в длинной цепи шагов, которая начинается с момента соприкосновения света с сетчаткой, когда фотон поглощается органической молекулой, называемой 11-цис-ретиналь, вызывая перестраивание самой молекулы в течение пикосекунды. Это вызывает соответствующее изменение белка родопсин, который тесно связан с ней, так что он может вступать в реакцию с другим белком, называемым трансдуцин. Трансдуцин, до реакции с радопсином, тесно связан с маленькой молекулой, называемой GDP. Но когда он связывается с радопсином, GDP отделяется от радопсина, и молекула, называемая GTP, которая имеет отношение к GDP, но при этом сильно от нее отличается, связывается с радопсином.
Если коротко, то эти реакции и обмен инициируют длинную серию дальнейших связываний между еще более специализированными молекулярными механизмами.
Теперь учены знают многое о системах ворот, насосов, ионных каналов, критических концентраций и утонченных сигналов, которые в конце концов порождают ток, передаваемый по оптическому нерву в мозг - он и интерпретируется мозгом как зрение.
Объяснение Жизни
Размеры отведённого для этой статьи места не позволяют мне здесь изложить детали биохимии зрения. Биохимики знают, что означает "объяснить" принцип работы зрения. Они знают уровень объяснения, к которому, в конце концов, и должна стремиться биологическая наука. Для того, чтобы утверждать, что определённая функция понята, необходимо пролить свет на каждый существенный шаг процесса. Существенные шаги в биологических процессах происходят, в конечном счете, на молекулярном уровне, поэтому удовлетворительное объяснение биологического явления, такого как зрения, или переваривания пищи, или иммунитета, должны включать молекулярное объяснение.
Теперь, когда чёрный ящик зрения открыт, для "эволюционного объяснения" той силы уже не достаточно ссылаться только на анатомическое строение глаз, как это делал Дарвин в 19-ом столетии, и как большинство распространителей теории эволюции продолжают делать и сегодня. Анатомия, просто напросто, здесь не причём, так как и летопись окаменелостей. Соответствуют ли летопись окаменелостей эволюционной теории, значит не больше, чем значило для физики то, что теория Ньютона соответствовала ежедневному опыту. Окаменелости ничего не смогут нам рассказать, ну, скажем, как могли развиться или как развивались шаг за шагом взаимодействия 11-цис-ретиналя с родопсином, трансдуцином и фосфодиэстеразой.
"То, каким образом нерв становится чувствительным к свету, едва ли беспокоит нас больше, чем вопрос о возникновении самой жизнь", сказал Дарвин в 19-ом столетии. Но за прошедшие несколько десятилетий оба эти явления привлекли внимание современной биохимии. История медленного паралича в исследованиях происхождения жизни весьма интересна, но ограниченное место этой статьи препятствует её дательному изложению. Достаточно сказать, что в настоящее время область исследований происхождения жизни распалась на какофонию противоречивых моделей, каждая из которых неубедительна, серьезно неполноценна и несовместима с конкурирующими моделями. В частных беседах даже наиболее эволюционные биологи признают, что наука не имеет никакого объяснения происхождения жизни.5
Те же проблемы, которые окружают исследование происхождения жизни, мучают при попытке показать, откуда на самом деле произошла любая сложная биохимическая система. Биохимия открыла молекулярный мир, который решительно противостоит объяснению теорией, которая долго применялась на уровне целого организма. Ни один из черных ящиков Дарвина - будь то происхождение жизни или происхождения зрения (или другие сложные биохимические системы) - не был объяснен с помощью его теории.
Неснижаемая Сложность
В своей работе «Происхождение Видов» Дарвин утверждал:
«Если можно было бы показать, что существует какой-либо сложный орган, который не возможно было образовать путём многочисленных, последовательных, небольших видоизменений, моя теория, безусловно, разрушилась бы».
Система, которая отвечает критерию Дарвина - это та, которая демонстрирует неснижаемую сложность. Под неснижаемой сложностью я подразумеваю отдельную систему, состоящую из нескольких взаимодействующих частей, каждая из которых вносит свой вклад в работу основной функции. Это система, в которой удаление любой из её частей заставляет эту систему фактически прекращать функционирование. Система неснижаемой сложности не может быть произведена непосредственно маленькими последовательными модификациями системы предшественника, так как любой предшественник по отношению к системе неснижаемой сложности по определению является нефункционирующим.
Так как естественному отбору необходима функция, чтобы ее отбирать (или забраковывать, не отбирая ее), неснижаемо сложная биологическая система, если такова существует, должна была бы возникнуть как интегрированная целостная единица, чтобы отбор мог уже с ней работать. Почти всюду признается, что такое внезапное событие было бы несовместимым с предполагаемым градуализмом Дарвина. На данную секунду, однако, "неснижаемая сложность" является только термином, сила которого заключается главным образом в его определении. Теперь мы должны спросить, является ли какая-нибудь реальная вещь действительно неснижаемо сложной, и, если так, то являются ли какие-либо неснижаемо сложные вещи биологическими системами?
Рассмотрим простую мышеловку. Мышеловки, которые используются моей семьёй у нас дома, чтобы иметь дело с непрошенными грызунами, состоят из множества частей: 1) плоская деревянная платформа, которая действует как основа; 2) металлический молоток, который делает фактическую работу, сокрушая тело небольшой мыши; 3) проводная пружина с расширенными концами, чтобы, нажимая на неё выставлять платформу и молоток в готовое положение; 4) чувствительная защёлка, которая падает, когда возникает небольшое давление, и 5) металлический брусок, который сдерживает молоток, когда западня находится в ожидающем добычу состоянии и который соединён с защёлкой. Есть также различные основные крючки и винты, которые скрепляют систему.
Если любой из составляющих компонентов мышеловки (основа, молоток, пружина, защёлка, или удерживание бруска) удалить, то она не сработает. Другими словами, простая небольшая мышеловка не сможет заманить в ловушку мышь, если несколько отдельных частей не собраны все вместе.
Поскольку мышеловка должна обязательно состоять из нескольких частей, то это - неснижаемая сложность. Таким образом, неснижаемо сложные системы существуют.
Молекулярные Механизмы
Теперь давайте подумаем, существуют ли биохимические системы неснижаемой сложности? Да, оказывается существуют, и много. Ранее мы обсуждали белки. Во многих биологических структурах, белки - это просто компоненты бóльших по размеру молекулярных механизмов. Подобно кинескопу, проводам, металлическим болтам и шурупам, которые входят в состав телевизора, многие белки являются частью структур, которые функционируют только тогда, когда фактически все компоненты собраны вместе.
Хороший пример тому - ресничка.7 Реснички - это похожие на волосы органеллы, покрывающие поверхность клеток многих животных и клеток низших растений, и служат они для перемещения жидкости по поверхности клетки или для того, чтобы "грести" отдельные клетки в жидкости. В человеческом организме, например, каждая из эпителиальных клеток, выстилающих дыхательный тракт, имеет приблизительно 200 ресничек, которые ударообразно гребут синхронно для того, чтобы продвигать слизь к горлу c целью её дальнейшего удаления.
Ресничка состоит из покрытого мембраной пучка волокон называемого аксонемой. Аксонема содержит кольцо из 9 двойных микротрубочек, окружающих две отдельных центральных микротрубочки. Каждый внешний дуплет состоит из кольца из 13 филаментов (подволокно A) соединенного с пучка из 10 нитей (подволокно B). Волокна состоят из двух белков называемых альфа и бета тубулином. Эти 11 микротрубочек, формирующих аксонему, скрепляются вместе тремя типами соединений: 1) подволокна А присоединяются к центральным микротрубочкам с помощью радиальных спиц; 2) смежные внешние дуплеты присоединяются с помощью мостиков, которые состоят из очень упругого белка, называемого нексин; центральные микротрубочки присоединены с помощью соединяющего моста. И, наконец, каждое подволокно имеет два ответвления, внутреннее ответвление и внешнее ответвление, оба из которых содержат белок динеин.
Но как же работает ресничка? Эксперименты показали, что ресничное движение является результатом химически-обусловленного "хождения" ответвлений динеина с одной микротрубочки на соседнее подволокно B соседней микротрубочки, так что эти две микротрубочки скользят вдоль друг друга (Рисунок 2). Однако, поперечные связи белка между микротрубочками реснички препятствуют соседним микротрубочкам скользить вдоль друг друга дальше, чем на короткое расстояние. Следовательно, эти поперечные связи преобразовывают скользящее движение, вызванное динеином, в изгибающее движение всей аксонемы (пучка микротрубочек).
ресницыеперь давайте сделаем отступление и рассмотрим ещё раз, как работает ресничка, и подумаем, что из этого следует. Реснички составлены, по меньшей мере, из полдюжины белков: альфа-тубулин, бета-тубулин, динеин, нексин, радиальный белок и центральный мостовидный белок. Они объединяются для выполнения одной задачи - движения реснички, и чтобы ресничка функционировала, должны присутствовать все эти белки. Если отсутствуют тубулины, то нет никаких скользящих микротрубочек; если нет динеина, то ресничка остается твёрдой и неподвижной; если отсутствуют нексин или другие белковые соединения, то аксонема развалится, когда микротрубочки начнут скользить.
Тогда получается, что то, что мы видим в ресничке - не только пример огромной сложности, но также и неснижаемой сложности в молекулярном масштабе. Вспомните, что под "неснижаемой сложностью" мы подразумеваем аппарат, который для того, чтобы работать, требует нескольких отдельных и разных компонентов. Моя мышеловка должна иметь основу, молоток, пружину, защёлку, и удерживание бруска. Всё должно работать вместе чтобы функционировать. Точно так же и ресничка для функционирования должна иметь скользящие микротрубочки, соединяющие белки и двигательные белки. При отсутствии любого из этих компонентов аппарат бесполезен.
Составляющие компоненты ресничек являются отдельными молекулами. Это означает, что больше не нужно вовлекать чёрные ящики; сложность реснички окончательна и фундаментальна. И так же, как ученые, когда начали изучать сложности клетки, осознали, насколько было глупо думать, что жизнь возникла спонтанно в один или несколько шагов из океанской грязи, то также и мы теперь понимаем, что сложная ресничка не может быть результатом отдельного шага или нескольких шагов.
Но поскольку сложность реснички неснижаемая, то она не может иметь функциональных предшественников. Так как неснижаемо сложная ресничка не может иметь функциональных предшественников, она не может быть результатом естественного отбора, который, для того чтобы работать, требует континуума функции. Когда не существует функций для отбора, естественный отбор бессилен. Более того, мы можем сказать, что, если ресничка не может быть результатом естественным отбора, то в таком случае это - результат разумного замысла.
Немеханический Пример
Немеханический пример неснижаемой сложности можно увидеть в системе, в которой белки работают как поставщики внутриклеточных отделов. Чтобы найти путь к отделу, в котором они необходимы для выполнения определённых задач, некоторые белки содержит в самом начале специальную последовательность аминокислот, которая называется "сигнальная последовательность".
Поскольку белки синтезируются рибосомами, сложное молекулярное скопление называемое «частицей распознавания сигнала» или SRP, связывается с последовательностью сигнала. Это вызывает временную приостановку синтеза белка. В течение паузы в синтезе белка, SRP связывается с трансмембранным SRP рецептором, который заставляет возобновляться синтез белка и который осуществляет проход белка во внутреннюю часть эндоплазматической сеточки (ЭС). По мере того, как белок проходит в ЭС, сигнальная последовательность прерывается.
Для многих белков, ЭС - это всего лишь небольшая промежуточная станция на пути к местам их конечного назначения. Белки, которые поступают в лизосому - энзиматически "помечены" остатком углевода, который называется манноза-6-фосфат, в то время как они еще находятся в ЭС. Затем область ЭС мембраны начинает сосредотачивать несколько белков; один белок, клатрин, формирует своего рода геодезический купол, который называется окаймлённым пузырьком, который отпосковывается от ЭС. В куполе есть также рецепторный белок, который связывается с клатрином и с группой белка манноза-6-фосфата, который транспортировался. Затем окаймлённый пузырёк оставляет ЭС, путешествия через цитоплазму, и связывается с лизосомой с помощью другого определенного рецепторного белка. Наконец, путём особого маневра, при котором вовлекаются ещё несколько других белков, пузырёк объединяется с лизосомой и белок достигает места своего назначения.
Во время своих путешествий наш белок взаимодействовал с множествами макромолекул для достижения одной цели - прибытия в лизосому. Практически, для того, чтобы система работала, необходимо присутствие всех компонентов транспортной системы, и поэтому система является неснижаемо сложной. И так как все компоненты системы состоят из одной или несколько молекул, то мы не можем ссылаться ни на какой черный ящик. Последствия всего лишь одного пропуска в транспортной цепи можно наблюдать в наследственном дефекте, известном как болезнь клеточных включений. Она возникает вследствие недостаточного количества фермента, который размещает маннозу-6-фосфат в белки, которые направляются к лизосомам. Болезнь клеточных включений характеризуется прогрессивной отсталостью, деформациями скелета и ранней смертью.
Изучение "Молекулярной Эволюции"
Существует множество других примеров неснижаемой сложности, включая аспекты транспортировки белка, свёртывание крови, закрытую круговую ДНК, транспортировку электрона, бактериальные жгутики, теломеры, фотосинтез, регулирование транскрипции, и многое другое. Примеры неснижаемой сложности можно обнаружить фактически на каждой странице учебника биохимии. Но если все эти процессы нельзя объяснить эволюцией Дарвина, то, как же научное общество рассматривало эти явления на протяжении последних сорока лет?
Хорошее место, чтобы найти ответ на этот вопрос находится в Журнале Молекулярной Эволюции (Journal of Molecular Evolution). ЖМР - журнал, который был основан специально для изучения темы эволюции на молекулярном уровне. Журнал имеет высокие научные стандарты и редактируется выдающимися специалистами в этой области. В недавнем выпуске ЖМР было опубликовано одиннадцать статей; из них, все одиннадцать статей просто рассматривали анализ белка или последовательности ДНК. Ни в одной из статей не обсуждалось детальных моделей промежуточных звеньев в развитии сложных биомолекулярных структур.
За прошедшие десять лет в журнале ЖМР было опубликовано 886 статей. Из них, 95 обсуждали химический синтез молекул, предположительно необходимых для происхождения жизни, 44 предлагали математические модели для улучшения анализа последовательности, 20 касались значения современных структур для эволюции, и 719 - исследования белков или последовательностей полинуклеотида. Однако, не было ни одной статьи, в которой бы рассматривались детальные модели промежуточных звеньев в развитии сложных биомолекулярных структур. И это не просто особенность этого журнала. Нельзя обнаружить ни одной статьи, в которой бы рассматривались детальные модели промежуточных звеньев развития сложных биомолекулярных структур ни в Докладах Национальной Академии Науки и Естествознания, ни в Журнале Молекулярной Биологии и, насколько я знаю, вообще ни в одном журнале.
В литературе о молекулярном развитии чрезвычайно преобладают сравнения последовательностей. Но сравнения последовательностей просто не могут ответить на вопрос о развития сложных биохимических систем больше, чем сравнение Дарвином простых и сложных глаз указало ему на то, как работает система зрения. Таким образом, наука нечего не может сказать в этой области.
Выявление Дизайна
Что же происходит? Представьте себе комнату, в которой лежит раздавленное как блин человеческое тело. В комнате также находится много детективов, которые ползают вокруг тела, исследуя с лупами пол, чтобы обнаружить какую-нибудь улику, которая может помочь обнаружить преступника. В середине комнаты рядом с телом стоит большой серый слон. Детективы ползают по полу аккуратно, чтобы не столкнуться с ногами толстокожего животного, и им даже и в голову не приходит посмотреть на него. Через какое-то время детективы расстраиваются из-за отсутствия успеха, но активно продолжают рассматривать пол ещё детальней. Дело в том, что в учебниках для детективов говорится, что детективы должны "поймать человека", поэтому им не приходит в голову обратить внимание на слона.
В комнате полной ученых, которые пытаются объяснить развитие жизни, находится слон. Слон помечен надписью "разумный замысел. " Человек, который не чувствует себя обязанным ограничивать свой поиск «неразумными причинам», делает прямое заключение, что многие биохимические системы были разработаны и созданы. Они были разработаны и созданы не с помощью законов природы, случайности или необходимости. Скорее всего, они были запланированы. Дизайнер знал, как будут выглядеть системы после из завершения; он принял меры необходимые для того, чтобы произвести эти системы. Жизнь на земле на ее самом фундаментальном уровне, в ее самых важных составляющих компонентах, является продуктом разумного сотворения.
Вывод о разумном замысле в данном случае вытекает не из священных книг, а естественным образом из самих данных. Заключение о том, что биохимические системы были разработаны разумной личностью - это простой процесс, который не требует никаких новых принципов логики или науки. Это - всего лишь результат утомительной работы, которую проделала биохимия за прошедшие сорок лет, объединённая с рассмотрением способа, с помощью которого мы каждый день делаем выводы о дизайне.
Что такое "дизайн"? Дизайн - это просто намеренное расположение разных частей. Научный вопрос: как мы обнаруживаем дизайн? Это можно сделать различными способами, но легче всего дизайн можно выявлять в механических объектах.
Системы, сделанные полностью из природных компонентов могут также проявлять дизайн. Например, предположите, что Вы идете со своим другом по лесу. Внезапно что-то тянет вашего друга высоко вверх, и он остаётся висеть в воздухе, с ногой запутанной в лозе дерева.
После того, как вы обрезаете лозу и помогаете ему спуститься, вы восстанавливаете конструкцию западни. Вы видите, что лоза была обернута вокруг ветки дерева, и конец туго натянут вниз к земле. Он был надежно прикреплён к земле с помощью раздвоенной ветви. Ветвь была присоединена к другой скрытой листьями лозе - так, чтобы, когда лоза спускового механизма была нарушена, она потянула вниз разветвленную палку, освобождая пружинную лозу. Конец лозы сформировал петлю со скользящим узлом, чтобы захватить груз и подбросить его в воздух. Даже учитывая то, что западня была сделана полностью из природных материалов, вы быстро заключите, что это - продукт разумного замысла.
Разумный замысел - хорошее объяснение для множества биохимических систем, но я должен вставить слово предостережения. Теорию разумного замысла необходимо видеть в контексте: она не пытается объяснить всё. Мы живем в сложном мире, где может происходить много различных вещей. Решая, каким образом различные камни приобрели такую форму, в которой они находятся, геолог должен учитывать целый диапазон факторов: дождь, ветер, движение ледников, деятельность мха и лишайников, вулканическое действие, ядерные взрывы, воздействия астероида или руки скульптора. Форма одной скалы, могла быть определена одним механизмом, форма другой скалы - другим механизмом.
Точно так же эволюционные биологи признали, что множество факторов могло повлиять на развитие жизни: общее происхождение, естественный отбор, миграция, численность популяции, эффекты основателя (эффекты, которые могут происходить вследствие ограниченного числа организмов, которые начинают новую разновидность), дрейф генов (случайное распространение "нейтральных", неселективных мутации), генный поток (включение генов в популяцию с отдельной популяции), сцепление (появление двух генов на той же самой хромосоме), и намного больше. Факт, что некоторые биохимические системы были разработаны разумной личностью, не означает, что любые другие факторы не являются действующим, распространенными или важным.
Заключение
Часто говорится, что наука должна избегать любых заключений, которые попахивают чем-то сверхъестественным. Но мне кажется, что это - как плохая логика, так и плохая наука. Наука - это не игра, в которой произвольные правила используются для того, чтобы решать, какие объяснения дозволены. Скорее, это попытка сделать истинные утверждения относительно физической действительности. Всего лишь шестьдесят лет назад было замечено постепенное увеличение вселенной. Этот факт сразу же предполагал отдельное событие, произошедшее какое-то время назад, в далёком прошлом, - вселенная начала расти из чрезвычайно маленького размера.
Многим людям этот вывод был связан с намёком на сверхъестественное событие - сотворение, начало вселенной. Выдающийся физик А.С. Эддингтон, вероятно, говорил за многих физиков в высказывании своего отвращения, заявляя:8
«С философской точки зрения, идея резкого начала существующего порядка Природы для меня отвратительна, и я думаю, что большинству учёных тоже; и даже те, кто приветствует доказательство вмешательства Создателя, вероятно, задумаются над тем, что отдельное начало в какой-то далёкой эпохе не является на самом деле видом взаимоотношений между Богом и его миром, который удовлетворяет наш разум».
Тем не менее, физики восприняли гипотезу большого взрыва, и на протяжении многих лет она оказалась очень плодотворной парадигмой. Дело здесь в том, что та физика следовала туда, куда ведут данные, даже притом, что некоторые думали, что модель помогает и содействует религии. На сегодня, когда биохимия умножает примеры фантастически сложных молекулярных систем, систем, которые обескураживают даже попытки объяснить, как они возникли, мы должны извлечь урок из физики. Вывод о разумном замысле вытекает естественным образом из данных; мы не должны уклоняться от этого; мы должны принимать это и основываться на этом.
Мы делаем вывод о разумном замысле не из того, что мы не знаем, а из того, что мы на самом деле знаем. Мы делаем вывод о разумном замысле не для того, чтобы объяснить черный ящик, но для объяснения открытого ящика. Человек из примитивной культуры, который видит автомобиль, мог бы предположить, что он движется с помощью ветра или антилопы, скрытой под автомобилем, но когда он открывает капот и видит двигатель, он немедленно понимает, что автомобиль был разработан. Тем же самым способом биохимия открыла клетку и изучила принцип, по которому она работает, и мы видим, что она также является результатом дизайна.
Когда на основе наблюдений, сделанных наукой, люди 19-ого столетия обнаружили, что многие особенности биологического мира могли быть приписаны изящному принципу естественного отбора, для них это был шок. Для нас в 20 столетии шок - это обнаружить на основе наблюдений сделанных наукой, что фундаментальные механизмы жизни не могут быть приписаны естественному отбору, и, следовательно, были сотворены. Но мы должны иметь дело с нашим шоком, как только можем и продолжить двигаться дальше. Теория ненаправленной эволюции уже мертва, но работа науки продолжается.
Ссылки и примечания
Дарвин, Чарльз (1872) «Происхождение видов» 6 издание, (1988), стр.151, New York University Press, New York. Вернуться к тексту.
Фарли, Джон (1979) «Спонтанное зарождение: спор от Декарта до Опарина», 2 издание, стр.73, The Johns Hopkins University Press, Baltimore. Вернуться к тексту.
Mayr, Ernst (1991) One Long Argument, p. 146, Harvard University Press, Cambridge. Вернуться к тексту.
Дельвин, Томас (1992) «Учебник по Биохимии», pp.938954, WileyLiss, New York. Вернуться к тексту.
«The Comic Frame and the Rhetoric of Science: Epistemology and Ethics in Darwin's Origin," Rhetoric Society Quarterly 24, pp.2750 (1994). Вернуться к тексту.
Дарвин, стр.154. Вернуться к тексту.
Воет Д. (1990) «Биохимия», стр.11321139, John Wiley & Sons, New York. Вернуться к тексту.
Цитировано из Стэнли Л. (1980) «Космос и Творец», стр.56, Gateway Editions, Chicago. Вернуться к тексту.
Оценили 2 человека
4 кармы