Какие стратегические решения должны быть приняты в России, чтобы снижение доходов от нефти не усугубляло и дальше экономический кризис? Об этом в интервью Pravda.Ru рассказал Владимир Полеванов, вице-президент национального фонда "Стратегические ресурсы России", доктор геолого-минералогических наук, академик Российской академии естественных наук.
— Недавно было опубликовано мнение одного из аналитиков Bloomberg о том, что санкции, накладываемые Западом на Россию, действуют в ограниченном диапазоне — где-то 0,3 процента ВВП они дают.
Другое дело — цена на нефть. Именно цена на нефть, от которой зависит доходность российской экономики, определяет тот глубокий экономический кризис, в который Россия вкатывается. И не известно, когда мы достигнем дна. Цена на нефть упала за год где-то со 115 долларов за баррель до 36, это практически в три раза...
— У нас сейчас повторяется ситуация 1980 года. Тогда это было связано с войной в Иране. Цена на нефть упала со 130 до 25 долларов за баррель. Тогда были предпосылки — иранская революция и все с этим связанное.
Сейчас предпосылок нет. Игорь Сечин еще в прошлом году, когда мы еще думали, что это случайность, прочел лекцию западным инвесторам о том, что вообще никаких предпосылок для этого кризиса нет, и божился, что нефть вот-вот пойдет вверх.
Геологическая причина падения цен на нефть
Поэтому я в этом кризисе вижу в первую очередь две причины. Первая — геологическая. Мы прозевали две революции — революцию сланцевой нефти и революцию тяжелой нефти. Просто мы игнорировали эти революции в то время, как во всем остальном мире эти революции активно использовались.
На первом месте по нефти была Саудовская Аравия, она сейчас отошла на второе место. Венесуэла анонсировала совершенно немыслимые запасы тяжелой, песчаной нефти. И у нее сейчас первое место в мире. Причем ее запасы признали. Где-то 300 миллионов тонн, второе место, — Саудовская Аравия. И на третье место выдвинулась Канада с той же самой тяжелой нефтью. Штаты, за счет сланцевой нефти (это разновидность, по сути, тяжелой, нетрадиционной нефти), практически выходят сейчас на первое место по добыче.
Нас же все время убаюкивали... Я сам видел книгу, где Путин был назван энергетическим императором. Очень красиво — корона, трубопровод, и он там командовал миром. И в это поверили все, и я не знаю, почему. Но мы, практически имея первое место в мире, по данным тех же Штатов, по тяжелой нефти, она у нас есть на Русской равнине, на Анабарском щите и в Баженовской свите в Западной Сибири, вообще не занимались этой проблемой, считали, что все будет идти незыблемо.
Нефть из ресурса недостаточного, который заканчивается, вдруг превратилась в ресурс фантастически избыточный. Одна Венесуэла может снабжать весь мир нефтью. Вообще она божится пояс Ориноко разработать. И я ей верю, как геолог, что у нее там 600 тонн нефти. То есть, одна Венесуэла может шестилетнюю добычу планеты Земля обеспечить при необходимости. Причем у нее тяжелая нефть достаточно дешевая — по 15-20 долларов за баррель. Даже канадская нефть, которая менее богатая, - и та в районе 40 долларов, даже меньше.
Поэтому я и утверждаю, что именно геологические предпосылки привели, по сути, к тому, что нефть стала избыточным товаром.
— И эта нефть стала дешевая?
— Она дешевая. Бразильцы, о которых мы вообще слыхом не слыхивали и вообще не знаем о такой нефтяной державе, как Бразилия, - практически единственные в мире, которые за последние десять лет начали добывать конвекционную нефть, или традиционную жидкую. У нее этой самой нефти оказалось ни много ни мало, как десять миллиардов тонн.
Нефтяные запасы России, по сравнению со всем этим, - капля в море. Мы по нефти являемся достаточно рядовой и несерьезной державой. Мы только на восьмом месте в мире, 4,5-5 процентов, причем страшно недебитных, страшно выработанных. Крупных находок за последнее десятилетие просто не было.
— А по тяжелой нефти и сланцевой каковы наши запасы?
— По тяжелой нефти мы вообще не работали. То есть там, где мы могли совершить какие-то открытия, - мы просто там не работали. Просто считали, что пусть эти работают.
Мы рассчитывали брать нефть и газ Арктики. Но здесь нам санкциями подсунули свинью номер два. Оказалось, если по обычной нефти мы технологические процессы обеспечиваем на 90 процентов и санкции, по сути, не повлияли на извлечение обычной нефти, то по шельфовой и арктической нефти мы не в состоянии сами работать. Поскольку там 50, а то и 60 процентов - западные технологии. А по тяжелой — вообще до 80 процентов, поскольку мы никогда этим всерьез не занимались. И даже если бы мы сейчас разведали это гигантское месторождение, мы бы просто не смогли брать оттуда что-то.
— Нефть - вообще, восстанавливаемый ресурс?
— Да. Дело в том, что в земле активно дегазирует водород. И этот водород, по сути, рождает нефть на больших глубинах. Западные товарищи активно этим пользуются. Компания British Petroleum, например, открыла крупнейшее месторождение нефти в Мексиканском заливе, на глубине аж 10,5 километра, где органическая нефть по определению не может быть. Пятьсот миллионов тонн. И такой нефти, которая никакого отношения к органике не имеет, - уже десять процентов мировых запасов.
А мы отрицаем, мы считаем, что там нефти не может быть, потому что не может быть никогда. И не ищем. А те ищут и находят. По нефти десять процентов, свыше тысячи месторождений открыто, в том числе 25 гигантских и уникальных. Все, кроме нас, открывают нетрадиционную нефть.
Другие причины "нефтяного кризиса" в России
Поэтому причина номер два нефтяного кризиса в России целиком связана с санкциями. Мы провели, по сути, "деиндустриализацию" страны. То есть, мы потеряли научную базу до того, что технологическое отставание стало у нас вопиющим. И сейчас при всем нашем желании, чтобы ликвидировать отставание, в условиях командной экономики лет пять-семь понадобится минимум.
И третья причина этого нашего кризиса (я даже сейчас ставлю ее в качестве главной) - с нами ведется самая что ни на есть целенаправленная война. Причем и будет вестись еще, до полного нашего уничтожения, потому что Путина любой ценой нашим недругам надо выбросить с политической арены.
Как ведется нефтяная война
— А как конкретно ведется эта нефтяная война против России?
— Саудовская Аравия по запасам вторая, причем обычной нефти, а не тяжелой. У нее минимальная себестоимость - по некоторым данным, три-четыре доллара за баррель. У нее жуткий дебет, порядка 500-600 тонн в сутки, на некоторых скважинах и больше. А у нас - семь тонн в сутки. И Саудовская Аравия подыгрывает Штатам, последние дают устную команду.
Мы видим, как это делается, по Украине, это практически попытка втянуть нас в горячую войну, и мы там отбиваемся. И поскольку война горячая не удалась, мы сейчас подвергаемся войне гибридной, холодной, войне нефтяной.
Страна, которая могла бы нас поддержать, - это, в первую очередь, Венесуэла, она сейчас номер один. Из всех стран ОПЕК только Венесуэла имеет 160 миллиардов долларов долга. Эта диаграмма говорит о том, что даже добыча нефти в Венесуэле создана так, что даже черное золото не дает ей прибыли, не дает возможности держаться на плаву.
Ну, и совершенно не случайно масло в огонь подлило решение президента Обамы, который ни с того ни с сего снял санкции с Ирана. А Иран — это дополнительный миллион-другой баррелей в день, которые добывают и будут выбрасывать на рынок.
И чтобы усилить этот эффект, создано распоряжение американского президента - впервые за 40 лет разрешен экспорт нефти в США. Именно сейчас, именно в это время, когда мы подвергаемся атакам со всех сторон. Это еще одна гирька на весы в сторону движения нефти к 30 долларам за баррель. А, скорее всего, так и будет.
Прогноз по цене на нефть на 2016-й год
— В наступившем году нефть будет продолжать падать?
— Будет падать. Она дойдет до 30-40 долларов. Она выше 60 вообще не будет подыматься, даже во времена всяких всплесков. И поэтому Россию будут пытаться уничтожить за счет нефти.
Но я считаю, что главный вредитель в России — это не пятая колона либералов, а олигархическая система капитала в России. То есть это люди, которые капиталы свои ценят гораздо дороже, чем независимость страны. Наш олигархат, который все еще никак не становится национальной буржуазией, сейчас в тяжелых раздумьях: а вдруг удастся уцелеть, вдруг удастся в офшорах сберечь капиталы, а вдруг, а вдруг, а вдруг...
Но уцелеть не удастся. Судьба Березовского достаточно наглядна. Практически все будет экспроприировано мгновенно, и обвинят то ли в терроризме, то ли еще в чем-нибудь нехорошем. Ведь, по сути, у нас есть целый ряд проектов, которые должны финансировать эти частные деньги, без всякой деприватизации пока.
Где же выход?
— Но как только мы начинем нажимать на бизнес, все это закончится карточной системой. Мы с вами жили при карточных системах, и ничего хорошего в этом нет. Нужны доходы, которые нужно откуда-то взять. Но какие есть другие пути?
— Нам надо провести индустриализацию. По сути, мы потеряли целые отрасли. И сейчас как раз можно организовать государственно-частное партнерство. Это, в принципе, нормальная совершенно форма, где 50 процентов — деньги олигархов, 50 процентов — государства.
— А кому нужна продукция наших заводов сейчас, если все уже поделено?
— Нам. Мы, по сути, являемся самодостаточной страной.
— А у нас есть какой-то товар, на который мы могли бы в будущем подсадить весь мир?
— У нас такого товара нет. Это один из мифов, что у нас немерено полезных ископаемых. У нас их мало. Мы потеряли весь хром, весь уран в Казахстане, на Украине. Казахстан сейчас мировой лидер по урану. Мы потеряли марганец, он на Украине и в Грузии остался. Мы потеряли ртуть на Украине. Мы потеряли 40 процентов золота. Мы потеряли 60 процентов свинца и цинка. Мы потеряли геологическую службу.
Но у нас все-таки есть газ. Мы на первом месте в мире по нему. У нас есть нефть, которой нам самим вполне бы хватало в полном объеме. У нас есть глубокая ее переработка. У нас есть железо, мы на первом месте в мире по железу, железо есть везде.
— Почему бы, например, не провести газификацию по всей России?
— Да, газификация всей России - это важно. Не всеми фибрами стараться продавать газ кому попало! У нас рынок есть собственный, внутреннее потребление.
Для этого нужно развивать программу Глазьева. Он ничего нового не предложил, он предложил воспользоваться опытом Примакова. Ведь Примаков в течение восьми месяцев вывел страну, которая вошла в дефолт в 1998 году, из кризиса. И вышла она из кризиса за счет того, что был проведен ряд банковских операций, не в интересах Центробанка США и Федеральной резервной системы, а в интересах России. И здесь, кстати, есть вопросы к нашему Центробанку.
Интервью к публикации подготовила Мария Сныткова
Оценил 1 человек
5 кармы