Обычно внимание исследователей привлекает опыт военачальников и адмиралов, добивающихся победы решительным натиском. Например, в морских сражениях парусной эпохи хорошо исследованы нововведения Ф.Ф. Ушакова, сосредоточение им огня эскадры на флагманских кораблях неприятеля, охват головы линии его кораблей, прорезание их строя. Однако к успеху в морских сражениях приводили и совсем другие методы действий, среди них разгром неприятеля при отражении его атаки. Чаще всего этот прием применяли с целью одержать победу малой кровью. Такую тактику проводил в жизнь Василий Яковлевич Чичагов.
Василий Чичагов, выходец из небогатых дворян Костромской губернии, родился 28 февраля 1726 года. После окончания Навигацкой школы в Москве, он поступил гардемарином во флот, в офицерских чинах отличился в ходе Семилетней войны (1757—1764). После этого его направили в Архангельск, где в 1765 году назначили руководителем секретной экспедиции, которая должна была на трех некрупных судах пройти через Северный Ледовитый океан к Алеутским островам. 3 июля 1765 года, следуя инструкции, подготовленной Михаилом Ломоносовым, русские корабли, стараясь пробиться на север, достигли 80° 26´ северной широты, тем самым побив рекорд Г. Гудзона. Дальнейший путь был невозможен. Конечно, добиться успеха в подобных плаваниях в XVIII веке было весьма сложно, и Чичагову можно поставить в заслугу уже тот факт, что он сумел без потерь вернуть все суда с экипажами, от самой вековой ледовой кромки, к родным берегам. Кроме того, Василий Яковлевич доказал, что подобная задача не под силу деревянным парусникам. Его мнение было принято к вниманию, и российское правительство на долгое время прекратило отправлять экспедиции с подобными задачами.
Являясь главным командиром Архангельского порта, Чичагов всеми силами боролся со злоупотреблениями. С началом Русско-турецкой войны 1768-1774 годов Василий Яковлевич делал все возможное для увеличения возможности местных верфей. Кроме того, он организовал обучение экипажей вновь построенных кораблей для Балтийского флота, и в 1772 году возглавил одну из созданных там эскадр, которую без потерь перевел на Средиземное море. По возвращении из этого плавания Чичагов стал главным командиром сначала Ревельского порта, а затем Кронштадтского. Благодаря его стараниям уходившие на Средиземное море корабли были хорошо подготовлены и все благополучно достигали цели. Боевое крещение в качестве флагмана контр-адмирал Чичагов получил на Черном море. В конце весны 1774 года эскадра Азовской флотилии в составе трех фрегатов и двух небольших плоскодонных кораблей под его командованием крейсировала у входа в Керченский пролив. 9 июня появилась турецкая эскадра из 5 кораблей, 9 фрегатов и большого числа малых парусных и гребных судов. Несмотря на превосходство сил неприятеля, русские моряки не позволили ему войти в пролив.
После Русско-турецкой войны 1768-1774 годов Чичагов в течение целого ряда лет командовал эскадрами на Балтике и Средиземном море. Разумная предусмотрительность флагмана и его забота о людях позволили ему до самого минимума сократить потери в людях и кораблях в ходе нелегких плаваний той поры. Весной 1789 г. адмирал принял командование Балтийским флотом, силы которого стояли в Ревеле, Кронштадте и Копенгагене. Для успешной борьбы со шведским флотом, в условиях новой войны России с этим государством необходимо было объединить Ревельскую и Кронштадтскую эскадры, а затем выйти в море и присоединить к ним корабли из Копенгагена.
Однако на кораблях Кронштадтской эскадры находилось много новобранцев. Чичагов, несмотря на постоянное подталкивание из столицы, задержал выход кораблей в море на несколько месяцев, готовя экипажи. Его флот вышел из порта 2 июля и через четыре дня вступил в сражение с флотом противника у острова Эланд. Чичагов не стал безрассудно бросаться в атаку на неприятеля. Он маневрировал и вел перестрелку со шведскими кораблями, ожидая подхода эскадры из Копенгагена, чтобы зажать превосходящими силами противника с двух сторон. Шведы не стали дожидаться этого и укрылись в Карлскроне.
Так Чичагов добился господства на Балтике без кровопролитного сражения. Василий Яковлевич увел флот к российским берегам и, сохраняя корабли, ограничился блокированием баз неприятеля, ведением разведки, охраной коммерческих судов и поддержкой действий гребного флота в шхерах, что было вполне разумной стратегией. Но такие действия вызывали определенное недовольство в Петербурге, жаждавшем громкие эффектные победы.
Русские войска в Финляндии не воспользовались благоприятной обстановкой, которая была достигнута на море, и проявили пассивность. Это дало Швеции передышку, и весной 1790 года король Густав III перешел в очередное наступление. Его адмиралы планировали разбить по отдельности российские эскадры, после чего высадить десант у Ораниенбаума, чтобы продиктовать свои требования русскому двору. 2 мая шведский флот в составе 21-го линейного корабля и 6-ти больших фрегатов (всего 1700 пушек) атаковал корабли В.Я. Чичагова на рейде Ревеля. Русский адмирал имел всего 10 линейных и 2 бомбардирских корабля и 5 фрегатов при 870 орудиях. В три линии на якорях он выстроил свою эскадру таким образом, чтобы ее фланги прикрывались мелями и крепостными орудиями. Не имея возможности обойти русскую эскадру, шведы были вынуждены маневрировать под обстрелом наших кораблей. При этом русские моряки, не связанные управлением парусами, стреляли, как на учениях. В результате часть королевских кораблей была серьезно повреждена, один из них сел на рифы и был сожжен своим экипажем, а "Принц Карл" спустил флаг. Шведы отошли в море и стали крейсировать у Ревеля, не решаясь повторить атаку. Тут подоспел приказ короля, отзывавший их к Выборгскому заливу для прикрытия своего гребного флота.
Готовя десантную операцию, шведский флот подошел к южному побережью Финского залива, где Кронштадтская эскадра в Красногорском сражении, произошедшем с 23-го по 24 мая, выстояла под натиском превосходящих сил неприятеля. Тем временем адмирал вывел в море Ревельскую эскадру, и ее появление в тылу заставило шведов вновь уйти в Выборгский залив. Там они и были заблокированы, соединившимися под флагом Чичагова, силами Балтийского флота. Вновь господством на море завладел российский флот.
Видя столь явное превосходство своего флота над неприятелем, двор Екатерины II ожидал решительной атаки русских. Однако Чичагов, несмотря на настойчивые побуждения из столицы, выжидал. Корабли противника развернулись в линию за грядой островов, среди подводных камней и отмелей, не нанесенных на карты. Атака их под огнем пушек, да еще и между навигационными препятствиями грозила большими потерями. Поэтому адмирал избрал тактику изматывания врага. Русские войска не допускали наступления шведов по суше на Санкт-Петербург, флот не позволял неприятелю подвозить боеприпасы, продовольствие и воду. Чичагов поставил во всех основных проходах среди шхер отряды своих кораблей, чтобы прервать любые сообщения противника по морю.
Почти месяц он сжимал кольцо блокады, в ожидании подхода галерного флота для проведения совместной атаки врага. Но вице-адмирал К.Г. Нассау-Зиген, задержанный неблагоприятными ветрами, привел свои суда к проливу только 21 июня. Здесь он не стал согласовывать действия гребного флота с Чичаговым, а сразу атаковал шведские корабли, надеясь снискать себе лавры победителя. Однако к исходу дня ветер переменился на благоприятный для шведов. Тогда Густав III решил идти на прорыв.
Его корабли пробивались кильватерной колонной, однако встретили два отряда, поставленных Чичаговым в проливе, и понесли чувствительные потери. Часть из них села на мель, и их экипажи сдались. Часть погибла в пламени от собственных брандеров. Еще два корабля эскадра Чичагова пленила после преследования, а оставшиеся блокировала в Свеаборге, где те укрылись, потеряв надежду на прорыв к своим берегам. Эта победа могла бы быть более полной, если бы Нассау-Зиген стал действовать против гребных судов со шведскими войсками. Но пылкий вице-адмирал устремился в погоню за парусниками и позволил этим судам ускользнуть в шхеры.
Конечно, тактика В.Я. Чичагова в определенной мере являлась вынужденной. Ее принципы диктовались частой нехваткой сил и постоянным острым недостатком в опытных мореходах, что заставляло его избегать решительного боя. При этом, компенсируя с помощью местных прикрытий неполноту своих сил, он достигал превосходства над врагом, сберегал свои корабли и жизни русских матросов, добиваясь решения главной, по его мнению задачи — господства русского флота на море, что весьма способствовало успеху сухопутных войск и было очень важным для такого театра военных действий, как Балтийский.
Оценили 12 человек
11 кармы