НЕОБЫКНОВЕННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ МАРКА ТВЕНА ДЛИННОЙ В ЖИЗНЬ. ЧЕСТЬ И СМЕЛОСТЬ ПУБЛИЦИСТА. "ИЗБИЕНИЕ МОРО".

Сегодня исполняется 185 лет со дня рождения Марка Твена - Mark Twain это термин, применявшийся лоцманами при проводе пароходов по Миссисипи.

Сам писатель в юности, оказавшись в безвыходном положении, проработал около четырёх лет лоцманом на этой американской Волге и в память об этих годах взял себе этот псевдоним. Настоящее имя знаменитого писателя - Сэмюэл Лэнгхорн Клеменс (Samuel Langhorne Clemens).

Родился будущий писатель 30 ноября 1835 года в деревушке Флорида штат Миссури, США .  Умер - 21 апреля 1910 года, в Реддинге Коннектикут, США.

Когда мальчику было четыре года, семья перебралась в городок Ганнибал. Там мальчик рос...семья проживала в городке и на ферме его дяди...О детских впечатлениях любой может прочесть в самом известном детском романе о Томе Сойере.

"Нас воспитывали в христианской морали, поэтому мы рано научились ценить запретный плод".

" В школьные годы я не знал отвращения к рабству. Я не подозревал, что в нём есть что-нибудь дурное. Никто не нападал на него при мне. Местные газеты не высказывались против рабства, с кафедры местной церкви нам проповедовали, что бог его одобряет, что оно священно и что сомневающемуся стоит только заглянуть в библию...если сами рабы ненавидели рабство - то они благоразумно молчали...нам редко приходилось видеть, чтобы с рабом обращались дурно".

Там же мальчик сердечно подружился с пожилым негром, дядей Дэном. Человеком бесхитростным, но с самой ясной головой во всём негритянском посёлке. Дядя Дэн служил Сэмюэлу многие годы, а впоследствии уже Марк Твен описал его под именем негра Джима, друга Гекльберри Финна.

Следует сказать, что прообразом тёти Полли, доброй и простодушной, чувствительной ко всему несправедливому и низкому,  послужила мать писателя, Джейн Лэмптон Клеменс.

Семья жила и на ферме, которую окружал знаменитый дощатый забор, известный каждому ребёнку в США. Долгие десятилетия потом проводились всеамериканские соревнования по побелке забора имени Тома Сойера.

Милях в трёх ниже Ганибала есть огромная пещера, описанная в книге. Издалека с верховьев и низин реки приезжали многочисленные экскурсанты поглядеть пещеру и пообедать на берегу реки...Пещера тянется под землёй на многие мили и представляет собой запутанный лабиринт в кромешной тьме. Кто не помнит страшную смерть Индейца Джо, злодея из книги, умершего от голода в пещере. Однако, как уверяет сам Марк Твен в своих воспоминаниях, это было написано только ради эффекта и никогда не случилось бы в жизни. Пещера была населена миллиардами летучих мышей...По словам писателя, городской пьяница раз заблудился в пещере и блуждал там целую неделю, пока не нашёл расщелину и не просунул в неё носовой платок, чтобы привлечь внимание. Правда...писатель сомневается в наличии носового платка у такого городского отброса...вернее...пьяница просунул в расщелину свой нос...

Интересно отметить, что в городе проживал и чудоковатый доктор, хирург из Сен-Луиса. Когда его 14-летняя дочь скончалась, он поместил её тело в стеклянный цилиндр, залил спиртом, всё это поместил внутрь медного цилиндра... и на цепях подвесил этот странный гроб во тьме пещеры...жуткая история...

Не могу не удержаться от цитаты. "Скоро в Ганибал переехал доктор Мередит; он стал нашим домашним врачом и несколько раз спасал мне жизнь. Не будем его осуждать. Человек он был хороший и действовал с самыми лучшими намерениями."

Жизнь текла медленно и размеренно.

Но в 1847 году отец,  Джон Маршал Клеменс, умирает...и тринадцатилетний мальчик в 1848 году вступает во взрослую жизнь.

Вышло так, что судьба сразу определила в этом ребёнке репортёра и писателя и, не желая тратить драгоценное время зря, поставила его помощником наборщика в еженедельную газету городка Ганибала - "Миссури Курьер".

Поработав два года в городской газете Сэмюэл переходит на работу в газету уже его старшего брата Ориона. В последствии писатель так характеризует брата - каждое утро Орион регулярно загорался новой гениальной идеей, а к вечеру интерес его так же регулярно угасал...Вся жизнь Ориона - сплошные взлёты и падения.

Но тогда интерес Ориона заключался в издательстве и печатании заказных материалов. Финансовое положение газеты брата было шатким. Поэтому он и позволил младшему брату написать статьи и опубликовал их. К удивлению обоих - статьи понравились! И мальчик стал регулярно писать и публиковать свои заметки. Можно сказать, что писательская карьера Марка Твена (будем называть писателя избранным псевдонимом) началась в пятнадцать лет! И крайне успешно!

Ещё через два года семнадцатилетний подросток публикует свой большой очерк в бостонском журнале "Карпет Бэг" (Дорожная сумка). Это определённо заявка о себе!

В восемнадцать насмешница-судьба отправляет будущего великого писателя в путешествия по стране...путешествие длиной в четыре года.

Жизнь Марка Твена, как и жизнь другого всемирно-прославленного американского писателя - Джека Лондона,  изобиловала приключениями самыми разнообразными. Он предпочитал писать о них в юмористическом и сатирическом ключе, однако, если представить себя в подобном положении...будет не смешно...даже страшно.

Оставшись без гроша, однажды на улице он подобрал бумажку, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении банкнотой в 50 долларов. Это послужило стартом. Как писатель доверительно сообщает нам, он решил поехать не более ни менее, как на Амазонку, где так зазывно растёт кола...добыть её побольше и разбогатеть! В одночастье!

Однако ...пришлось застрять на четыре года лоцманом  на Миссисипи...и стать - Марком Твеном! Тогда же случилась трагедия. В пароходном крушении погиб младший брат писателя, Генри.

Чего только не пришлось пережить. . .

Войну Севера и Юга ... он две недели воевал за южан в нерегулярной части...(Интересно, БЛМ-щики в курсе?  Не прибавится ли к памятникопаду в США ещё и поверженный памятник Марку Твену? Одно успокаивает, они читать не умеют...).

Когда старший брат Орион получает от Линкольна пост Секретаря Территории Невада, то Твен уезжает с ним в качестве его личного секретаря. Страшно читать о том, как братья добирались до места назначения. Что они видели...Как нибудь я напишу об этом...Америка времён гражданской войны и нынешняя...

Всё испробовал будущий великий писатель: работал на серебряных приисках в Неваде, на золотых - в Калифорнии, ездил на Гавайские острова...

И всё время он писал и отсылал свои корреспонденции. Теперь уже под именем Марк Твен.

В 1869 году он обручается с дочерью богатого углеторговца, Оливией Лэнгдон. Берёт у будущего тестя взаймы и становится совладельцем газеты "Экспресс" в Буффало. Тем временем его первая книга "Простаки за границей" выходит и имеет оглушительный успех.

С тех пор писатель совмещает журналистику с беллетристикой , женится в 1870 году и всю жизнь проводит публичные чтения своих произведений, всю жизнь борется с долгами... Невозможно сосчитать, сколько миль за свою жизнь "намотал" неуёмный и деятельный Марк Твен со своими лекциями и чтениями. По большому счёту он один сделал на просветительском фронте больше, чем вся система образования США в его время. Неграмотные люди, слушая его весёлые и остросатирические рассказы и отрывки, начинали испытывать тягу к чтению, обучению, науке!

Почтим же память доброго и весёлого человека, просветителя, гуманиста, оптимиста и необыкновенно одарённого остроумием и мудростью писателя!

Все знают его книги о малыше Томе Сойере и Гекльберри Финне, о принце Эдуарде 6 и маленьком нищем, о странном событии, приведшем современного янки прямо ко двору средневекового короля Артура, бесчисленные брызжущие талантом и остроумием повести и рассказы...

Но отдельно хочется отметить необычайную отвагу и смелость его, как человека! Америка восемь лет вела ужасную войну на Филиппинах. Об одном низком и подлом сражении великий писатель закричал во всю мощь своего таланта...и ...тишина... Привожу выжимку из его публицистики. Оцените смелость писателя, не побоявшегося стать в одиночку лицом к лицу со ВСЕМ истеблишментом США во главе с президентом Рузвельтом...

"Понедельник, 12 марта 1906 г. 

"ИЗБИЕНИЕ МОРО".

...Племя темнокожих дикарей моро укрепилось в кратере потухшего вулкана, неподалеку от Холо; и поскольку они относились к нам враждебно и были озлоблены, так как мы в течение восьми лет пытались лишить их свободы и законных прав, занятая ими позиция представлялась угрожающей. Командующий нашими войсками генерал Леонард Вуд выслал разведку. Последняя установила, что все племя моро вместе с женщинами и детьми насчитывает шестьсот человек, что кратер расположен на вершине горы, в двух тысячах двухстах футах над уровнем моря, и что подъем туда для наших войск и артиллерии очень труден. Тогда генерал Вуд приказал произвести внезапное нападение и сам отправился с войсками, чтобы проследить за выполнением своего приказа. Наши войска поднялись на гору кружными и трудными тропами, захватив с собой также и пушки. Какие именно — точно не указывалось, но в одном месте их пришлось на канатах втаскивать по крутому обрыву высотой футов около трехсот. Когда наши войска приблизились к краю кратера, началась битва. Число наших солдат составляло пятьсот сорок человек. Кроме того, имелись вспомогательные силы — отряд туземной полиции, состоящей у нас на жалованье (численность не указана), и отряд морской пехоты (численность не сообщена). Однако можно считать, что силы сражающихся были приблизительно равны: шестьсот наших солдат — на краю кратера, и шестьсот мужчин, женщин и детей на дне кратера. Глубина кратера — пятьдесят футов.

Приказ генерала Вуда гласил: «Убейте или возьмите в плен эти шестьсот человек».

Началась битва (так официально называется то, что произошло). Наши войска открыли по кратеру артиллерийский огонь, подкрепляя его стрельбой из своих смертоносных винтовок с точным прицелом; дикари отвечали яростными залпами — скорее всего, ругани; впрочем, последнее — это только мое предположение, а в телеграмме оружие, которым пользовались дикари, не указано. До сих же пор моро обычно пускали в ход ножи и дубины, а иногда допотопные мушкеты (в тех редких случаях, когда их удавалось выменять у торговцев).

...В официальном сообщении сказано, что обе стороны сражались с большой энергией, что битва длилась полтора дня и закончилась полной победой американского оружия. Насколько полна эта победа, указывает тот факт, что из шестисот моро в живых не осталось ни одного. Насколько она блестяща, указывает другой факт, а именно: из наших шестисот героев на поле брани пало только пятнадцать.

Официальное сообщение надлежащим образом превозносит и приукрашивает «героизм» и «доблесть» нашей армии, оплакивает гибель пятнадцати павших и описывает раны тридцати двух наших воинов, которые пострадали во время боевых действий, причем описывает их в интересах будущих историков Соединенных Штатов, с мельчайшими подробностями. В сообщении упоминается, что локоть одного из рядовых был поцарапан метательным снарядом, и указывается фамилия этого рядового. Другому снаряд оцарапал кончик носа. Его фамилия тоже была упомянута в телеграмме, где слово стоит один доллар пятьдесят центов... У противника было шестьсот человек, включая женщин и детей, и мы уничтожили их всех до одного, не оставив в живых даже младенца, чтобы оплакивать погибшую мать. Несомненно, это самая великая, самая замечательная победа, одержанная христианскими войсками Соединенных Штатов за всю их историю.

...Все газеты этого города с населением в четыре миллиона тринадцать тысяч человек напечатали это великолепное известие в пятницу утром под великолепными заголовками. Но ни в одной из редакционных статей не было упомянуто о нем ни единым словом. То же самое известие снова было напечатано в ту же пятницу во всех вечерних газетах, — и снова их передовые молчали о нашей неслыханной победе. Дополнительные статистические данные и прочие факты появились во всех утренних газетах, — и по-прежнему в передовицах ни восторга по их поводу, ни вообще какого-либо упоминания о них. Эти же добавления появились в вечерних газетах (в ту же субботу), — и снова ни малейшего на них отклика. В столбцах, отведенных под письма в редакцию, ни в пятницу, ни в субботу, ни в утренних, ни в вечерних газетах не встретилось ни единого упоминания о «битве». Обычно в этом разделе бушуют страсти читателя-гражданина; он не пропустит ни одного события, будь оно крупным или мелким, без того, чтобы не излить там свою хвалу или порицание, свою радость или возмущение. Но, как я уже сказал, эти два дня читатель хранил то же непроницаемое молчание, что и редакции газет.

Насколько мне удалось установить, только один человек из всех восьмидесяти миллионов позволил себе публично высказаться по поводу столь знаменательного события — это был президент Соединенных Штатов.

Всю пятницу он молчал столь же усердно, как и остальные. Но в субботу он почувствовал, что долг повелевает ему как-то откликнуться на это событие; он взял перо и исполнил свой долг. Если я знаю президента Рузвельта, — а я убежден, что знаю его, — это высказывание стоило ему большего стыда и страдания, чем любое другое, произнесенное его устами или выходившее из-под его пера. Я его отнюдь не порицаю. На его месте и я, подчиняясь служебному долгу, был бы вынужден написать то же самое. Этого требовал обычай, давняя традиция, отступить от которой он не мог. Иного выхода у него не было. Вот что он написал:

Вашингтон, 10 марта

Вуду. Манила.

Поздравляю вас, а также офицеров и солдат, находящихся под вашей командой, с блестящей военной операцией, во время которой вы и они столь достойно поддержали честь американского флага.

(Подпись): Теодор Рузвельт

Все это заявление — простая дань традиции. В нем нет ни одного искреннего слова. Президент превосходно понимал, что загнать шестьсот беспомощных и безоружных дикарей в кратер, как крыс в крысоловку, а затем в течение полутора дней методически их истреблять с безопасных позиций на высотах — это еще не значит совершить блестящую военную операцию; и что это деяние не стало бы блестящей военной операцией, даже если бы христианская Америка в лице оплачиваемых ею солдат поражала бы несчастных моро вместо пуль библиями и «Золотой заповедью». Он превосходно понимал, что наши одетые в мундир убийцы не поддержали чести американского флага, а наоборот — в который уже раз на протяжении восьми лет войны на Филиппинах обесчестили его."

(Источник цитаты: http://mark-twain.ru/sochineniya/iz-avtobiografii24)

В этих горьких строках чувствуется боль и стыд автора за его Родину...Он, с детства воспринимающий рабство, как нечто естественное, участник войны со стороны южан, потрясён таким цинизмом и пренебрежением человеческой жизнью. И со стороны кого? Северян! Тех самых аболиционистов, "пламенных борцов" за права человека и свободу негра-раба!  Мир перевернулся ? Или всегда стоял кверху тормашками и лицемерие Тартюфа всегда давило и царило над истинным благородством, честью и совестью. И у автора во всю его жизнь оставался один лишь способ борьбы -высмеивать и разоблачать.

Помним и любим светлого человека и необыкновенно талантливого автора Сэмюэла Клеменса по имени Марк Твен!