К 155-ЛЕТИЮ РЕДЬЯРДА КИПЛИНГА. АРОМАТ ДАЛЬНИХ СТРАН...

30 декабря 2020 года поэт и писатель,художник (ибо вы видите его собственные иллюстрации к его сказкам), полновластный и бессменный властелин собственного параллельного мира, Джозеф Редьярд Киплинг отмечает свой 155-летний юбилей.

Лондон покорился молодому человеку в одночасье. Его талант «выстрелил» и слава лежала у его ног.

Редактору газеты, выходящей в Аллахабаде (теперь Пакистан) пришло желание издать серию очерков о жизни в других колониях…можем только строить догадки, отчего это произошло и не явилось ли это прикрытием разведывательной деятельности, сбора информации, так талантливо ( и чуточку автобиографично) впоследствии описанной в романе Киплинга «Ким». Так или иначе, Киплинг с восторгом и упоением побывал в Китае, Японии, Бирме, Северной Америке. Отчитавшись перед редактором, Редьярд Киплинг отбывает в Лондон и садится перекладывать впечатления на бумагу. В сырость, смог и холод Лондона ворвались яркие краски, сочные описания, таинственные и незнакомые берега стали манить жителей Туманного Альбиона.

"МАНДАЛАЙ"

Перевод И. Грингольца

Возле пагоды старинной, в Бирме, дальней стороне

Смотрит на море девчонка и скучает обо мне.

Голос бронзы колокольной кличет в пальмах то и знай:

«Ждем британского солдата, ждем солдата в Мандалай!

Ждем солдата в Мандалай,

Где суда стоят у свай,

Слышишь, шлепают колеса из Рангуна в Мандалай!

На дороге в Мандалай,

Где летучим рыбам рай

И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!»

Супи-плат звать девчонку, имя царское у ней!

Помню желтую шапчонку, юбку, травки зеленей.

Черт-те что она курила — не прочухаться в дыму,

И, гляжу, целует ноги истукану своему!

В ноги падает дерьму,

Будда — прозвище ему.

Нужен ей поганый идол, как покрепче обниму

На дороге в Мандалай…

В час, когда садилось солнце и над рисом стлалась мгла,

Для меня бренчало банджо и звучало: «Кулло-ла!»

А бывало, что в обнимку шли мы с ней, щека к щеке,

Поглядеть на то, как хати лес сгружают на реке,

Как слоны бредут к реке

В липкой тине и песке,

Тишь такая — слово стынет у тебя на языке

На дороге в Мандалай…

Это было все да сплыло, вспоминай не вспоминай.

Севши в омнибус у Банка, не доедешь в Мандалай.

Да, недаром поговорка у сверхсрочников была:

«Тем, кто слышит зов Востока, мать-отчизна не мила».

Не отчизна им мила —

Пряный дух, как из котла,

Той земли, где плещут пальмы и звенят колокола

На дороге в Мандалай…

Я устал трепать подметки по булыжной мостовой,

А от лондонской погодки ломит кости не впервой.

Здесь прислуги целый ворох, пьешь-гуляешь без забот,

Дурь одна в их разговорах: кто любви-то ихней ждет?

Жидкий волос, едкий пот…

Нет, меня другая ждет,

Мой душистый, чистый цветик у бездонных, сонных

На дороге в Мандалай…

Там, к востоку от Суэца, злу с добром — цена одна,

Десять заповедей — сказки, и кто жаждет — пьет до дна,

Кличет голос колокольный, и привольно будет мне

Лишь у пагоды старинной, в полуденной стороне

На дороге в Мандалай,

Где суда стоят у свай,-

Мы кладем больных под тенты и идем на Мандалай

О, дорога в Мандалай,

Где летучим рыбам рай

И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!

"НА ДАЛЁКОЙ АМАЗОНКЕ"

перевод С.Маршака

На далекой Амазонке

Не бывал я никогда.

Только «Дон» и «Магдалина» —

Быстроходные суда,-

Только «Дон» и «Магдалина»

Ходят по морю туда.

Из Ливерпульской гавани

Всегда по четвергам

Суда уходят в плаванье

К далеким берегам.

Плывут они в Бразилию,

Бразилию,

Бразилию,

И я хочу в Бразилию,

К далеким берегам!

Никогда вы не найдете

В наших северных лесах

Длиннохвостых ягуаров,

Броненосных черепах.

Но в солнечной Бразилии,

Бразилии моей,

Такое изобилие

Невиданных зверей!

Увижу ли Бразилию,

Бразилию,

Бразилию?

Увижу ли Бразилию

До старости моей?

ЗА ЦЫГАНСКОЙ ЗВЕЗДОЙ

Перевод Г. Кружкова

Мохнатый шмель — на душистый хмель,

Мотылек — на вьюнок луговой,

А цыган идет, куда воля ведет,

За своей цыганской звездой!

А цыган идет, куда воля ведет,

Куда очи его глядят,

За звездой вослед он пройдет весь свет —

И к подруге придет назад.

От палаток таборных позади

К неизвестности впереди

(Восход нас ждет на краю земли) —

Уходи, цыган, уходи!

Полосатый змей — в расщелину скал,

Жеребец — на простор степей.

А цыганская дочь — за любимым в ночь,

По закону крови своей.

Дикий вепрь — в глушь торфяных болот,

Цапля серая — в камыши.

А цыганская дочь — за любимым в ночь,

По родству бродяжьей души.

И вдвоем по тропе, навстречу судьбе,

Не гадая, в ад или в рай.

Так и надо идти, не страшась пути,

Хоть на край земли, хоть за край!

Так вперед! — за цыганской звездой кочевой —

К синим айсбергам стылых морей,

Где искрятся суда от намерзшего льда

Под сияньем полярных огней.

Так вперед — за цыганской звездой кочевой

До ревущих южных широт,

Где свирепая буря, как Божья метла,

Океанскую пыль метет.

Так вперед — за цыганской звездой кочевой —

На закат, где дрожат паруса,

И глаза глядят с бесприютной тоской

В багровеющие небеса.

Так вперед — за цыганской звездой кочевой —

На свиданье с зарей, на восток,

Где, тиха и нежна, розовеет волна,

На рассветный вползая песок.

Дикий сокол взмывает за облака,

В дебри леса уходит лось.

А мужчина должен подругу искать —

Исстари так повелось.

Мужчина должен подругу найти —

Летите, стрелы дорог!

Восход нас ждет на краю земли,

И земля — вся у наших ног!