На смерть моего папы, Пичугина Николая Михайловича. Дань сердца.

Время застыло. Тяжёлый липкий воздух застревал в груди, серые тучи нависли над головой, мир замкнулся в маленькую коробочку,

такую ненужную, незначащую…

Когда напряжение достигло своего апогея, небо вспыхнуло!

Одна за одной в землю вонзались молнии. Горизонт озарялся каждые десять секунд, сполохами пылало небо, куда ни посмотри. А грома не было… Атмосфера бушевала в бессильном горестном гневе, но ни слезинки, ни словечка не проронила природа… Сухая гроза.

В этот час он ушёл от нас.

Ушёл муж, оставив безутешной жену, мечтавшую справить через 12 дней знаковую «железную свадьбу», 65 летний юбилей.

Ушёл отец, тот человек, который всё умел объяснить и рассудить. Чьё существование казалось гарантом незыблемости жизни и её эталоном.

Ушёл дедушка, тот, на которого снизу вверх с обожанием глядели внуки и правнуки. Тот, который всё умел, всё мог починить в своей чудо-мастерской, где были собраны всевозможные приборы и инструменты. Где получали вторую жизнь и агрегаты легковых авто и самокаты, старинные часы и современные бытовые приборы. Та волшебная сокровищница, нет, не Алладина… куда ей, скопищу золотых безделушек и запылённых драгоценных камней до этого соблазнительного собрания тисков, точильного, сверлильного и разных иных станков, таинственных инструментов, коробок с болтами, гаечками, свёрлами и всем тем, что так влечёт мальчишескую душу и в будущем определяет характер маленького человечка.

Ушёл многосторонне развитый, мощный руководитель, воспитавший и себя, и целую плеяду работников, выросших под его началом и рассеявшихся по огромной стране – СССР.

Ушёл добрый человек, так незаметно для окружающих державший на своих плечах равновесие мироздания. Вот отчего и бушевала природа в день его ухода.

«А кто я есть? Простой советский парень, простой советский человек…»

Посмотрите на его жизненный путь…

Точно таким же путём прошли тысячи его сверстников, мальчишек страшного военного времени. Голод, скудность, ответственность взрослого человека, взваленная безжалостной жизнью на плечи десятилетнего. Поездки за дровами на дальнюю делянку в зимнюю тайгу в одиночку на старой кобыле, знающей пол города в лицо и не требующей указаний, на чей двор ей везти эти дрова. Вместо каникул полноценная работа трактористом на колхозном поле в мальчишеские 11,12 ,13 лет. И при этом отличная учёба, позволившая ему поступить в омский лесотехнический институт на механический факультет.

Простой советский парень, студент, разгружавший с командой таких же как он однокурсников, по ночам вагоны, чтобы заработать на жизнь. Юноша, сумевший справиться с болезнью лёгких самостоятельно, совершая пробежки по лесу и поднимая камни всё большие по размеру, пока не стал он настоящим богатырём: высоким и могутным красавцем. Голубые глаза, русые кудри, всем девушкам на загляденье.

Да только напрасно они заглядывались. Был Николай комсоргом курса, ответственным человеком и первым в учёбе. Серьёзным человеком был. А вот на же тебе, пленила его сердце самая весёлая и кокетливая девчоночка, хохотушка и душа студенческих балов. Все говорили – не пара она тебе. А он не слушал.

И она за внешней суровостью разглядела в нем душу добрую, преданность вечную.

Так и прожили без малого 65 лет, как один день.

Леспромхоз под Пермью. Те из нас, кто упивается фильмом «Девчата», имеют слишком облагороженное представление о леспромхозах той поры. Николай прошёл суровую школу инженера-механика леспромхоза. Это он придумал отрывать огромные ямы, обкладывая их срубленными сосёнками. В эти ямы сгоняли все трактора и тягачи, чтобы к утру на пермском морозе топливо в них не застывало и их можно было бы легче заводить, а не тратить пол светового дня на разогрев. Это в его руки отдали канадскую бензопилу, которую он усовершенствовал и довёл до современного состояния. Пила эта получила название «Дружба», а Николай Михайлович – приглашение на Пермский электромеханический завод.

Потом был Армавир, где Николай Михайлович тоже показал себя ценным работником. Настолько ценным, что ему в обход многих и многих, чтобы закрепить его за заводом, дали сразу ордер на двухкомнатную квартиру.

Вот тут-то и проявилась душа человека. Настоящего человека. Он отдал этот ордер плачущей женщине с тремя детьми, оставшейся без кормильца. Он пожалел её и уступил свою квартиру. Просто так. Вот таким он был. И такой была его жена, что не упрекнула его. Ни тогда, ни после, когда он отдавал нуждающимся свою очередь на приобретение холодильника, мебели или путёвки в Крым. Когда приводил домой переночевать молодую мать с младенцем, потому, что рейс задерживался, а в комнате матери и ребёнка мест не было, когда ночью, рискуя своей жизнью, выбежал из дома, чтобы спасти девушку из рук пьяных хулиганов… Всю жизнь он совершал тихие подвиги, ничего не требуя взамен. Был он человеком великой совести, сыном офицера, прошедшего Первую и Вторую мировые войны «от звонка до звонка», сыном коммуниста.

Потом был Свердловск. Уралмашзавод. Пол жизни и вечная его любовь. Много можно говорить и об этом городе поющих шестидесятых, и о заводе, где собирали невообразимые громады шагающих экскаваторов ЭКГ-1, и о цехе их сборки, где работали только высоко грамотные люди в основном с высшим образованием. Цехе, где коллективные праздники были достойны театрализованных представлений… И многое можно сказать о самом Пичугине Николае Михайловиче, начальнике этого колоссального цеха и четвёртом человеке на заводе. К слову, главным инженером завода тогда работал Рыжков Николай Иванович.

И на Уралмаше Николай Михайлович проявил себя изобретателем. Вот, например, его предложение скосить вовнутрь и книзу ветровые стёкла экскаватора. Это изменение расположения ветрового стекла существенно уменьшило загрязнение и продлило срок службы. Кроме этого, такое расположение сделало ветровые стёкла более безопасными для людей в кабине в случае, если стекло разобьётся. Теперь, наблюдая военные парады и прохождение тяжёлых тягачей с подобными ветровыми стёклами, мы видим привет от Николая Михайловича, простого инженера-механика, наделённого знаниями и воображением изобретателя. А восстановление за неделю работоспособности линии трофейных станков? Десятки начальников сборочного цеха до Николая Михайловича оказались не в состоянии запустить эту линию. Но он справился за неделю, чем поразил всех. А его организация труда? Он опередил своё время, установив для вызова на каждую фамилию начальника участка определённую мелодию. И теперь в страшном шуме цеха начальники и мастера, уловив знакомые нотки, шли на вызов. Впоследствии это новшество было перенято в Японии… не патентовал Николай Михайлович свои придумки, а просто поделился ими на конференции по НОТ во Владивостоке… Что ж, значит так было суждено. Не перечислить теперь всего. Многое остаётся недосказанным. Такое, как покрытие застекления цеха жидким моющим средством, чтобы потом было легко смывать грязь и металлическую пыль…

Затем - Курск. Главный инженер завода тракторных запасных частей. Поступление в очную аспирантуру и защита диссертации по многоэлектродной наплавке коленчатых валов всего через один год. После, оказывается так было можно, поход в Обком КПСС по Курской области с одной фразой: «Готов работать там, где Партия укажет».

Партия указала ему строить новейший, наисовременнейший кожевенный завод, самый крупный в Европе и один из пяти подобных в СССР. Предыдущий директор, начавший стройку, не справился и его уволили. Под руководством Пичугина Н.М. завод был построен в срок и получил приветственную телеграмму от самого Леонида Ильича Брежнева. За заслуги при строительстве завода Пичугин Николай Михайлович противу всех установленных тогда правил был оставлен на посту и назначен директором уже действующего завода. Курский кожевенный завод гремел в стране и по Европе. Это было образцовое предприятие. О нём снимали фильмы.

И теперь, через сорок лет, память о заводе и его бессменном директоре жива. Многие люди с гордостью говорили и говорят – мы работали под началом Николая Михайловича. Он был демократичный директор. Умный, справедливый и умеющий вырастить кадры подобные себе. Многие заводы СССР получили директорами и главными инженерами людей, прошедших Пичугинскую школу на Курском Кожзаводе. Научная организация труда (НОТ) была во всём. Приказом Николая Михайловича первые лица вплоть до начальников цехов одновременно уходили в отпуск, в действие вступали их заместители. Тем самым получая производственный опыт и опыт несения ответственности. Так ковались великолепные кадры.

Вот слова самого Николая Михайловича: «Именно эти мои навыки НОТ, работа с коллективом, забота о человеке, позволили Курскому заводу выйти на производственные мощности всего за 10 месяцев (вместо 21 месяца по планам) с момента пуска. За все 25 лет функционирования завода не было ни единого раза срыва производственного плана. И это на фоне постройки нового цеха, трех детских садов и жилья для работников предприятия хозрасчётным способом, сезонных с/х работ и многого другого.»

Заслуги Пичугина Николая Михайловича были высоко оценены партией и правительством. Его избрали делегатом ХХVI съезда КПСС. Он был награждён государственными наградами. Но главной наградой для него была бесперебойная работа Объединения и благополучие его работников.

Николай Михайлович писал:

«Не забывайте, что становление нашего характера происходило в сталинское время и в сталинской школе. С военным и послевоенным детством мы в большинстве выросли трудягами и патриотами, слышавшими и отзывающимися на боль другого человека.

Четверг, приёмный день, на всю жизнь остался для меня тем днём, когда я приходил домой выжатый, как лимон. Наполненный горечью жизни тех, кто записался ко мне на приём. В этот день я приглашал к себе председателя профкома, секретаря парткома, комсомольскую организацию. Мы все вчетвером принимали трудящихся. Люди шли со своими бедами: быт, жилье, лечение, детский сад, семейные неурядицы и другие проблемы. Кроме жилья остро стоял вопрос с отдыхом. Особенно с семейным отдыхом с детьми. Путёвки профком выдавал на мужа без жены или жену без мужа. И уж точно без детей. Для решения вопроса семейного отдыха работников завода мы нашли способ построить профилакторий в Крыму на 300 мест.»

Накануне «разгромных 90-х» в Кожевенное Объединение входило уже более 100 заводов по всему СССР. Кожевенная и обувная промышленность были на взлёте. По инициативе Николая Михайловича был создан Институт кожи при Курском Кожевенно-обувном Объединении. Работами по белковому гидролизату Объединение стало интересно военно-космической отрасли и подводникам. Негорючее и дышащее, белковое и натуральное покрытие стен решало многие проблемы. Даже знаменитый «Буран» изнутри был покрыт этой разработкой Курского Кожзавода.

Много можно сказать, многие усовершенствования и изобретения описать… Только кануло всё это в Лету. Сгорело в огне капиталистической революции вместе с советской промышленностью.

Советские директора боролись. Боролись за сохранение СССР. 6-7 декабря 1990 года состоялся Первый Всесоюзный Съезд Директоров госпредприятий СССР. Николай Михайлович рассказывал: «Тогда мы - советские директора собрались вместе, чтобы обсудить неотложные меры по выводу страны из кризиса и донести наши предложения до Президента и Совета Министров СССР. Наше обращение заканчивалось словами отчаяния: «Предупреждаем, что в случае дальнейшего ухудшения положения в стране, бессилия власти и её беспомощности, мы начнём брать проблемы экономического регулирования в свои руки. Возможно, нам станут мешать… И вот тогда мы обратимся к рабочим коллективам страны, которые ещё не сказали своего слова, ко всем гражданам с призывом: Отечество в опасности!» Пичугин Николай Михайлович был в числе тех немногих директоров, которым Съезд делегировал право донести до руководства СССР и Президента Горбачова М.С. позицию директорского корпуса страны. Именно Николай Михайлович докладывал предложения Съезда на Совмине СССР …

После этого по всем производственным предприятиям и объединениям начались репрессии директоров. Не обошли они и Пичугина Николая Михайловича.

Последним крупным вложением Концерна Кожобувь, как было переименовано Объединение, руководимое Пичугиным Н. М., был Завод покрывных концентратов для верха кожи. Суперсовременный завод в Белгородской области, построенный на основе передовых европейских технологий. Завод, самый крупный в Европе стоимостью 28,5 миллионов долларов (по курсу 1985-1990 годов). Этот завод уцелел во всей своей красе, правда был перепрофилирован в лакокрасочный.

Обе области: и Курская, и Белгородская, хранят память о славных делах Пичугина Николая Михайловича, о его добрых и справедливых поступках, о бескорыстной помощи людям на посту «красного директора» - умного производственника, изобретателя и защитника всех работников своего Объединения.

Не случайно среди венков от членов его многочисленной семьи на могиле Николая Михайловича уложены венки «от сослуживцев – Светлая память». Не каждый человек, достигший своего девяностолетия, получает дань от товарищей, помнящих и скорбящих.

С его уходом для большого круга людей завершилась эпоха светлых надежд, энтузиазма и бескорыстия, отдачи всего себя Родине и тем, кто рядом.

Не так давно в квартире Николая Михайловича зазвонил телефон: «Николай Михайлович, это Вы? Вы помните меня? Я была комсоргом Вашего цеха на Уралмаше… Я хотела найти Вас, поговорить…Вот и нашла!»

Нашла, через эпохи и бури, через разруху и беды, нашла, чтобы поговорить о жизни, получить совет, услышать участливый, внимательный голос бывшего своего начальника цеха…

Что ещё можно тут сказать?

Спи спокойно, столь любимый и уважаемый всеми, знавшими тебя.

Спи спокойно, простой советский парень, настоящий человек, «красный директор» великой страны.