Наши судостроительные научные центры и КБ разработали проекты нового авианосца, эсминца и большого десантного корабля, а также целый спектр гражданской морской техники — от буровых судов до нефтегазовых платформ для работы на шельфе Арктики. Их запуск в производство позволит практически полностью отказаться от импортных аналогов
Три месяца назад в крупнейшей российской научно-исследовательской организации в области гражданского судостроения и военного кораблестроения — Крыловском государственном научном центре (КГНЦ) — сменился генеральный директор. Место ушедшего на пенсиюАнатолия Алексашина занял Владимир Никитин, до последнего времени возглавлявший судоверфь «Звездочка» в Северодвинске, где создавался и ремонтировался практически весь подводный атомный флот нашей страны. Сейчас новому руководителю КГНЦ предстоит развивать имеющийся научно-технический задел и создать новый для реализации сразу двух госпрограмм — военной и гражданской, в том числе для освоения Арктической зоны России. А развивать есть что. Совсем недавно КГНЦ завершил проектирование мелкосидящего ледокола и защитил его технический проект. Буквально на днях центр получил паспорт экспортного облика еще на одну свою новую разработку — авианосец водоизмещением почти 100 тыс. тонн, которым уже вовсю интересуются Индия и Китай. О том, над какими проектами работает Крыловский центр и какие задачи стоят перед ним и перед нашей судостроительной промышленностью, Владимир Никитин рассказал в интервью «Эксперту».
Гендиректор КГНЦ Владимир Никитин считает главной проблемой нашей судостроительной отрасли отсутствие современных построечных мест для больших танкеров и газовозов
— Какие задачи перед вами ставят руководители отрасли?
— Главная задача — совершенствование и развитие научно-технического задела по всем важнейшим направлениям военного кораблестроения и судостроения. Это необходимо для того, чтобы обеспечить технический облик создаваемого в нашей стране военно-морского оружия и морской техники на самом высоком мировом уровне. При этом требуется также проводить тщательный и всенаправленный мониторинг научно-технических направлений, чтобы не упустить ничего значимого и ценного. Решение этих задач возможно путем правильного и оптимального взаимодействия научно-технического совета нашего центра с ведущими предприятиями отрасли.
— Как изменится стратегия развития КГНЦ?
— Принципиальных изменений стратегия не претерпит. Мы, как и прежде, будем фокусироваться на прогнозировании тенденций развития мирового военного кораблестроения и гражданского судостроения, создавать опережающий научно-технический задел. Тем не менее корректировки возможны и даже необходимы. Например, уже сейчас ясно, что гораздо большее внимание придется уделять таким проблемам, как полное электродвижение судов, математическое моделирование с применением суперкомпьютерных технологий, увеличение объема и количества направлений исследований новых композитных материалов, а также импортозамещение.
— Какие перспективные проекты в военном кораблестроении сейчас реализует КГНЦ?
— Безусловно, наиболее важные работы в этой области, выполненные нашим центром в содружестве с другими предприятиями отрасли, — это аванпроекты многофункциональных кораблей класса «авианосец» и «эскадренный миноносец». По основным характеристикам они не будут уступать лучшим зарубежным кораблям. Например, авианосец проекта 23000Э «Шторм» водоизмещением 95–100 тысяч тонн будет оснащен интегрированной системой боевого управления. Этот корабль в состоянии обеспечивать базирование многоцелевой авиагруппы, включающей в себя до 90 летательных аппаратов различного назначения, в том числе ударные истребители и вертолеты. Для их взлета предусматриваются сразу два трамплина и две электромагнитные катапульты, а для посадки — аэрофинишер. Этого удалось добиться в том числе благодаря особой форме корпуса корабля. Он спроектирован таким образом, чтобы снизить сопротивление воды почти на 20 процентов. При этом взлет самолетов и вертолетов на таком корабле будет возможен даже в шторм.
Что касается эсминца, то речь идет о проекте 23560Э «Шквал». Этот корабль водоизмещением 15–25 тысяч тонн будет способен решать широкий спектр боевых задач, включая стратегические. Для этого предусмотрены его оснащение мощным комплексом вооружения различного назначения и возможность базирования двух многоцелевых вертолетов.
— Когда можно ожидать появления этих кораблей в металле? И каков экспортный потенциал этих проектов?
— В случае принятия положительного решения о включении этих кораблей в кораблестроительную программу до 2050 года можно ожидать их постройки к 2025–2030 годам. От зарубежных аналогов они отличаются оптимальным обводом корпусов, который обеспечивает снижение гидродинамического сопротивления, наличием сбалансированного парка летательных аппаратов, оригинальной конструкцией энергетических установок и других систем. Новый авианосец от предыдущих отечественных авианосных кораблей отличается принципиально. По сути, это первый отечественный классический авианосец.
Технических препятствий для постройки этих кораблей нет. Отечественное судостроение практически готово для реализации этих проектов, проблем импортозависимости в них не существует. Их экспортный потенциал огромен. Можно говорить о наличии заинтересованности как минимум четырех стран.
— В нашем ВМФ нет не только полноценных авианосцев, но и больших авианесущих десантных кораблей (БДК) типа французских «Мистралей», которые нам никак не хочет поставить Франция. Можем ли мы создать их сами?
— Это мнение ошибочное. Отечественное военное кораблестроение, в частности Невское ПКБ, имеет опыт проектирования подобных кораблей. Таких проектов было разработано несколько. Поэтому сложностей в постройке подобных кораблей по отечественным проектам не существует. Вне всякого сомнения, наша судостроительная наука и промышленность в состоянии спроектировать и построить самые современные авианосцы, а также корабли типа «Мистралей». Более того, недавно на закладке БДК «Петр Моргунов» начальник управления кораблестроения ВМФ Владимир Тряпичников прямо сказал, что в ближайшие пять лет будет развернуто строительство больших десантных кораблей нового поколения, по водоизмещению и боевым возможностям в разы превосходящих уже существующие и ныне строящиеся. Их облик уже сформирован. Эти корабли будут способны нести на борту усиленный батальон морской пехоты и несколько вертолетов различного назначения. Так что новое поколение наших больших десантных кораблей совершенно точно превзойдет французские «Мистрали». Наш центр со своей стороны готов выполнить соответствующий объем научных и экспериментальных исследований.
— Каковы сейчас основные тенденции в мировом военном кораблестроении?
— Основные тенденции основаны на теории так называемых сетецентрических войн на море. Они общеизвестны и связаны с проектированием и постройкой многофункциональных, единых по замыслу боевых платформ: надводных и подводных. Еще одна тенденция — создание и принятие на вооружение множества необитаемых летательных аппаратов, необитаемых подводных и надводных аппаратов, которые могут выполнять не только разведывательные задачи, но и быть носителями различного оружия.
— Сейчас приоритетом развития страны стала Арктика. Это и транспортные коридоры вроде Севморпути, и добыча углеводородов на шельфе. Какие суда, платформы и тому подобную технику нам необходимо создать, чтобы эффективно осваивать Арктику?
— Создание соответствующей морской техники для Арктики — одно из основных направлений госпрограммы «Развитие судостроения и техники для освоения шельфовых месторождений на 2015–2030 годы». Этап морской геологоразведки в арктических морях требует создания геофизических судов и средств разведочного бурения, приспособленных к эксплуатации в период продленной навигации. Это очень важно, так как «ледовое окно» в Арктике на значительной части перспективных лицензионных участков составляет от двух до пяти месяцев. Применение традиционных сейсморазведочных судов, обеспечивающих 3D-разведку при использовании нескольких сейсмокос, в ледовых условиях в принципе невозможно. Поэтому здесь требуется разработка разведочной техники, эффективно работающей на базе альтернативных методов.
Что касается буровых судов и платформ, то необходимо обеспечить их эксплуатацию в период таяния льдов и начала ледостава, чтобы успеть в течение полевого сезона завершить бурение разведочных скважин до требуемых проектных отметок. Далее. По результатам геологоразведки нефтегазовые компании переходят к обустройству и практическому освоению арктических месторождений. Для этого потребуются уже эксплуатационные платформы и суда обеспечения, работающие круглогодично. С учетом существенных различий в условиях эксплуатации (глубина акватории, ледовые нагрузки) количество требуемых типоразмеров морских платформ и обслуживающих их судов уже на начальных этапах освоения исчисляется десятками.
В мире фактически отсутствуют разработки морской техники для работы в столь сложных условиях, что потребовало от нас решения практически с нуля сложных научно-технических задач. Мы разработали концептуальные проекты судов и другой морской техники для конкретных месторождений. Например, у нас есть проект нового бурового судна с различными типами энергетических установок для эксплуатации в Арктике в глубоководных акваториях континентального шельфа. Оно может работать в районах, отдаленных от баз снабжения. Есть разработки концептуального проекта самоподъемной плавучей буровой установки для бурения на мелководном шельфе, где глубина составляет от трех до 21 метра. Ее предполагается использовать в безледовый период в юго-восточной части Печорского моря, в Карском море у полуострова Ямал и в Обско-Тазовской губе. Есть у нас и проект буровой установки на воздушной подушке для бурения на глубине до 3,5 километра.
— То есть за бурение в Арктике можно не беспокоиться. А как быть с транспортировкой углеводородов?
— Решение транспортной задачи предусматривает создание морских транспортно-технологических систем вывоза продукции с морских и береговых арктических месторождений нефти и газа. Основой таких систем являются крупнотоннажные суда — танкеры и газовозы, а также арктические ледоколы, обеспечивающие бесперебойную круглогодичную проводку таких судов. У нас начаты первые этапы проектирования новых атомных ледоколов — офшорного, который обеспечивает эксплуатацию морских месторождений, расположенных в тяжелых ледовых условиях мелководья, и ледокола-лидера мощностью свыше 110 мегаватт, предназначенного для проводки судов при самой сложной ледовой обстановке в восточном секторе Арктики. Все это создает хорошие предпосылки и для реализации комплексного плана развития Севморпути.
Что же касается практического развития Арктической зоны нашей страны, в том числе транзита по Севморпути, то оно потребует создания разветвленной инфраструктуры, предусматривающей строительство сооружений для гидрометеорологического, навигационно-гидрографического, аварийно-спасательного и другого обеспечения. Мы сейчас вводим в эксплуатацию ландшафтную аэродинамическую трубу, которая позволит на качественно новом уровне решать задачи отработки архитектуры сложных морских сооружений, устанавливаемых на шельфе, оптимизации расположения причалов и других гидротехнических сооружений арктических портов и баз флота. Тем самым будут созданы все необходимые условия для эффективного использования уникальных логистических и транспортных преимуществ кратчайшего морского пути, соединяющего Европу и Азию.
— Какую морскую технику для Арктики мы можем разрабатывать и делать на мировом уровне? И где нам в первую очередь необходимо замещать импорт?
— Сложная морская техника арктического применения (ледоколы, научно-исследовательские суда ледового плавания, ледостойкие морские платформы различных типов) — приоритетное направление развития отечественного судостроения. И в этом сегменте мирового рынка Россия имеет все шансы занять лидирующие позиции. Во-первых, это отвечает первоочередным потребностям нашей страны. Во-вторых, именно здесь у нас создан опережающий научно-технический задел, разработан ряд «ледовых» технологий, не имеющих аналогов в мире. В-третьих, строительство сложных, высоконасыщенных оборудованием судов и объектов морской техники в наибольшей степени соответствует исторически сложившемуся укладу отечественных судостроительных заводов. Ни одна страна мира не имеет атомного гражданского флота. Нас жизнь еще почти шестьдесят лет назад заставила начать развитие атомного гражданского судостроения и судоходства. Весь цикл ядерной энергетики на борту российская промышленность делает полностью: реакторы, турбины, генераторы, маршевые моторы. И эта продукция вполне конкурентоспособна. Например, ЦНИИ СЭТ — филиал Крыловского научного центра — победил немецкий концерн Siemens в конкурсе на поставку системы электродвижения стоимостью более миллиарда рублей для нового атомного ледокола. Вместе с тем мы ощущаем недостаток компетенций в проектировании и строительстве морских технологических комплексов предварительной и глубокой переработки добытых ресурсов, в строительстве технологичных транспортных судов. Узким местом остается судовое машиностроение. Необходимо импортозамещение и в области судового оборудования, судовой энергетики, приборостроения гражданского назначения.
— Но главный барьер, мешающий нам создавать супертанкеры и газовозы, — отсутствие в России построечных мест. То есть больших верфей с сухим доком более 60 метров в ширину и более 300 метров в длину.
— Действительно, отсутствие современных построечных мест — это главная проблема отрасли. Но она решается. Мы надеемся на скорейшее завершение строительства новой судоверфи «Звезда» на Дальнем Востоке, где будут создаваться в том числе и крупные танкеры. Еще один важный момент — необходимость опережающего технологического перевооружения отрасли, в том числе судостроительных предприятий Санкт-Петербурга. Если будет проведена модернизация «Северной верфи» и построен большой сухой док, то возможности нашей судостроительной промышленности по созданию крупных морских объектов существенно возрастут.
Оценили 24 человека
50 кармы