Профессор Катасонов: Пушки, ракеты, «броня» России не нужны?

Предприятия  ОПК  под  "дамокловым мечом"  банкротств...

Тема банкротств предприятий оборонно-промышленного комплекса (ОПК) долгое время была на периферии общественного внимания. Хотя многие законодатели, чиновники правительства, военные и раньше прекрасно понимали, что одно дело — банкротить предприятие, выпускающее бумажные салфетки или конфеты, а другое дело — ликвидировать в порядке банкротства завод по выпуску танков или снарядов.

И это понимание вроде бы нашло свое отражение еще двадцать лет назад в Федеральном законе «О несостоятельности (банкротстве)» (от 26.10.2002 N 127-ФЗ). Пятый раздел (параграф) указанного закона назывался «Банкротство стратегических предприятий и организаций».

В первом пункте статьи 190 закона дается самое общее определение стратегических предприятий и организаций: «под стратегическими предприятиями и организациями понимаются: федеральные государственные унитарные предприятия и открытые акционерные общества, акции которых находятся в федеральной собственности и которые осуществляют производство продукции (работ, услуг), имеющей стратегическое значение для обеспечения обороноспособности и безопасности государства, защиты нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан Российской Федерации, а также иные организации в случаях, предусмотренных федеральным законом; организации оборонно-промышленного комплекса — производственные, научно-производственные, научно-исследовательские, проектно-конструкторские, испытательные и другие организации, осуществляющие работы по обеспечению выполнения государственного оборонного заказа».

Определение достаточно пространное. Но в «твердом остатке» означающее, что главным видом стратегических предприятия и организации следует считать предприятия ОПК. Все без исключения. В статьях 190−196 пятого раздела закона подробно говорится о том, что предприятия ОПК — особый субъект экономической деятельности, и к нему необходимо особо внимательное отношение. Но, если уйти от многословия закона, то в «твердом остатке» мы имеем следующее: стратегические предприятия в вопросах банкротства получают некоторые преференции по сравнению с остальными, но полной защиты, гарантий от банкротства они не имеют. Таковы, мол, неумолимые законы рыночной экономики, по мнению некоторых комментаторов. Мол, это максимум, что может сделать государство для ОПК и иных стратегических предприятий.

Но, может быть, в каких-то других законах есть соломинки, за которые можно ухватиться предприятиям, отнесенным к категории «стратегических» и предприятий ОПК и оказавшимся в тяжелом «пред-инфарктном» состоянии? Вот, например, Федеральный закон «О промышленной политике в Российской Федерации» от 31 декабря 2014 года (N 488-ФЗ). В нем четвертая глава (статьи 21−22) называется «Особенности промышленной политики в оборонно-промышленном комплексе».

В ней очень подробно сказано о целях, задачах и основных направлениях политики в ОПК России. Так, в статье 21 определено восемь основных направлений политики, и под седьмым номером значится: «обеспечение безопасности функционирования организаций оборонно-промышленного комплекса.

Наверное, важнейшим аспектом безопасности функционирования оборонных предприятий является их защищенность от возможных банкротств. Но, увы, никакого дальнейшего раскрытия этого направления политики нет. Лишь в статье 22 мельком говорится о необходимости «оздоровления финансово-экономического положения организаций оборонно-промышленного комплекса и предотвращения их банкротства». Но это лишь благое пожелание, а не норма, реально защищающая предприятия ОПК.

При столь размытом и декларативном законодательстве никаких реальных защит у предприятий ОПК так и не возникло. Отсюда — постоянные банкротства этих самых что ни наесть «стратегических» предприятий.

Российские власти и ведущие СМИ чаще всего предпочитали обходить стороной эту неприятную тему. Уже в 2003 году (на следующий год после вступления в силу Закона «О банкротстве») были начаты процедуры банкротства в отношении десятка предприятий ОПК. Не было ни одного года, чтобы обходилось без банкротств в оборонной промышленности. На этот счет нет никакой официальной статистики. Есть лишь отдельные обрывки информации.

Вот, например, пятнадцать лет назад «Российская газета» опубликовала результаты обсуждения ряда серьезных экспертов на тему банкротств ОПК.

Один из участников встречи Станислав Пугинский, заместитель руководителя Федерального агентства по промышленности сообщил, что на тот момент времени (т.е. в 2007 году) 190 предприятий ОПК имели признаки несостоятельности и стали кандидатами на банкротство. А председатель Московского арбитражного суда Олег Свириденко откровенно признал, что в процессе подготовки проекта закона «О несостоятельности (банкротстве)» раздел документа, касающийся стратегических предприятий, под давлением лоббистов был выхолощен. Особых преференций и гарантий по части защиты от банкротств стратегическим предприятиям так и не было предоставлено. Пятый раздел закона указанного закона «Банкротство стратегических предприятий и организаций» получился формальным, или пустым.

Вот слова упомянутого известного юриста: «Проблема в том, что на сегодняшний день разница между обычным и стратегическим предприятием лишь в сумме долга, которая позволяет возбудить процедуру банкротства. В первом случае цена вопроса 100 тысяч рублей, а для стратегического гиганта — 500 тысяч. По нынешним временам — копеечная сумма. Такую ситуацию нормальной считать нельзя». Еще один участник встречи руководитель крупного оборонного предприятия Дмитрий Барановский привел такой пример: «В Санкт-Петербурге есть НИИ, который выпускает спецкаучуки. Без них не взлетит ни одна стратегическая ракета, в том числе новейшая «Булава».

Предприятие оказалось в долгах, причем на 90 процентов — перед государством. Налоговая служба подает на банкротство, институтские корпуса выставляют на торги. Долгов на 11 миллионов рублей, а ущерб от ликвидации будет на миллиарды".

Единственный способ защитить предприятие ОПК от банкротства — апелляция к высшим инстанциям, которые с помощью своего «административного ресурса» могут предотвращать уничтожение предприятия. Олег Свириденко приводил множество примеров подобного рода «спасательных операций»: «Знаменитый Омский танковый завод спасло лишь вмешательство министерства обороны и администрации президента. Процедуру банкротства остановили в последний момент.

У нас в суде рассматривалось банкротство другого уникального стратегического предприятия, которое делает оборудование для подводных лодок. А вся подоплека — борьба за комплекс зданий в столице… Предпринималась также попытка обанкротить целую военную базу ВМФ, причем втихую. Ситуацию удалось вывести из тени только благодаря вмешательству военной прокуратуры".

К концу прошлого десятилетия на грани банкротства оказались сотни предприятий ОПК. К концу 2019 года их суммарная задолженность по банковским кредитам достигла величины 750 млрд рублей. Летом 2019 года тогдашний вице-премьер Юрий Борисов, курировавший ОПК, сделал жесткое заявление: кредитные организации душат российскую оборонку. По его словам, ОПК «живет впроголодь, обслуживая финансовые институты, которые ничего не производят, а призваны только обеспечивать процесс организации производства и внедрения продукции».

Тогда удалось спасти оборонку. Закрытым указом президента РФ в марте 2020 года половина образовавшихся долгов ОПК была списана, а вторая — реструктурирована (на 15 лет под 3% годовых).

Но с тех пор прошло более двух с половиной лет. Накопились новые долги, наверняка еще более серьезные (ведь после начала СВО Банк России резко поднял ключевую ставку, а коммерческие банки стали взимать повышенные проценты, ссылаясь на дополнительные риски в условиях санкционной войны). Однако нынешний куратор ОПК вице-премьер Д. Мантуров цифру долгов не озвучивает.

Более двух лет в СМИ наблюдается тишина по вопросу о банкротствах в ОПК. Неужели ситуация в «оборонке» стала лучше? Думаю, что власти стали просто более строго контролировать «утечки информации», касающиеся скандальных случаев банкротств или всяких разговоров о долгах и несостоятельности предприятий ОПК. Но одна крупная «утечка» произошла в прошлом месяце и произвела сильный резонанс в обществе. Дополнительный резонанс возник в связи с тем, что скандальная новость появилась на фоне ведения специальной военной операции на Украине и после выступления президента Владимира Путина 20 сентября этого года.

Сначала о выступлении президента. Оно прозвучало на встрече с руководителями предприятий оборонно-промышленного комплекса.

Президент призвал руководителей ОПК к максимальной мобилизации в виду растущих потребностей вооруженных сил в оружии, боеприпасах и прочих вещах военного назначения:

 «Напомню в этой связи, что в этом году мною приняты решения о дополнительном оснащении войск оружием и техникой и, соответственно, выделении средств на их закупку и ремонт. Нужно нарастить производственные мощности ряда предприятий ОПК и, где нужно, модернизировать их.

Некоторые депутаты в Государственной Думе оперативно отреагировали на слова президента РФ о максимальной мобилизации ОПК. Так, председатель Комитета Госдумы по вопросам собственности, земельным и имущественным отношениям Сергей Гаврилов заявил, что стратегические предприятия должны быть защищены от банкротства и что в нынешних условиях этот вопрос является приоритетным для законодателей (правда, пока никаких сообщений о подготовке законопроекта, запрещающем банкротства стратегических предприятий, на сайте Государственной Думы я не обнаружил).

А теперь об утечке информации, произошедшей в прошлом месяце. Лидер парии «Справедливая Россия — Патриоты — За правду» депутат Госдумы Сергей Миронов по просьбе оборонщиков в начале октября обратился с петицией к главе российского правительства Михаилу Мишустину и главному военному прокурору Валерию Петрову.

Обращение было широко обнародовано в СМИ. В нем содержится просьба остановить банкротства 15 предприятий ОПК, «учитывая сложившуюся ситуацию при проведении специальной военной операции, существующий дефицит военной техники».

Миронов предложил также провести аудит состояния организаций и оценить возможность продолжения их работы. Подготовка к проведению банкротств началась еще задолго до 24 февраля этого года. Некоторые истории тянутся с середины прошлого десятилетия. Как известно, правительство РФ в связи с резко осложнившейся в стране ситуацией (прежде всего, по причине начавшейся санкционной войны коллективного Запада против России) с 1 апреля объявило всеобщий мораторий на банкротства. 1 октября мораторий закончился для всех компаний, в том числе предприятий ОПК.

Путин только что призывал предприятия ОПК к максимальной мобилизации, а уже через десять дней после этого призыва была запущена прерванная на полгода подготовка к «казни» ряда оборонных предприятий. Если и раньше это казалось чем-то ненормальным, то сейчас это выглядит дикостью и имеет все признаки преступления.

В списке С. Миронова такие предприятия оборонного профиля, как АО «50-й Автомобильный ремонтный завод», АО «261-й Ремонтный завод» (полное название — «261-й ремонтный завод средств заправки и транспортирования горючего»), АО «172-й Центральный автомобильный ремонтный завод», «81-я Центральная инженерная база», «1-е Проектно-фортификационное бюро», «Жигулевский радиозавод» и др.

В этом списке также знаменитое предприятие «Мотовилихинские заводы» (МЗ). Оно было учреждено в России без малого три столетия назад. Предприятие прошло через бури разных войн и революций и оказалось на грани гибели в такой непростой момент нашей истории. Как будто бы по «Мотовилихинским заводам» готовится удар с помощью американских ракет залпового огня HIMARS.

Для справки: «Мотовилихинские заводы» — единственный в стране серийный производитель реактивных систем залпового огня (РСЗО). Таких, как «Град», «Смерч» и новейших «Торнадо» (уже начали заменять «Грады» в армии). «МЗ» строит и самоходные орудия «Нона-СВК» и «Вена», буксируемые орудия «Нона-К» и «Мста-Б», полуавтоматические миномёты «Нона-М1″ и другие системы. И это не какое-то сборочное предприятие, получающее узлы и детали из тысячи мест. Это производство полного цикла — от сталелитейной работы и прокатки железа и до выпуска уже готовых изделий. Примечательно, что Мотовилихинские заводы» были выставлены на продажу 1 октября этого года, за несколько дней до направления упомянутой выше петиции.

Примечательна версия Сергея Миронова о причинах плачевного состояния защищаемых им предприятий: «Основной причиной банкротств предприятий ВПК предположительно является отсутствие государственного оборонного заказа. Считаю, что ликвидация заводов может существенно ослабить обороноспособность нашей страны при проведении специальной военной операции».

И это действительно так. Государство в предшествующие началу СВО годы сокращало госзаказ и толкало оборонные предприятия в смертельные объятия кредиторов-ростовщиков. А сокращения госзаказов объяснялось тем, что, мол, федеральный бюджет может стать дефицитным. А дефицитным он создавался искусственно, триллионы рублей нефтегазовых доходов уводились в валютную кубышку под названием «Фонд национального благосостояния».

Все более возникает ощущение того, что нарастание задолженности оборонных предприятий и превращение их в банкротов — процесс не стихийный, это не «игра рыночных сил», а процесс в значительной степени искусственный и умело кем-то направляемый. Юрий Борисов, будучи вице-премьером правительства, курировавшим «оборонку», жаловался на то, что военно-промышленный комплекс России работает не столько на оборону, сколько на обслуживание банковских кредитов.

В начале ноября депутат Государственной Думы Михаил Делягин также сообщил, что разбирался в истории тех предприятий, которые стали фигурантами петиции в адрес Мишустина и Петрова.

Банкротства ОПК в России надо срочно и безоговорочно прекратить! Никаких мораториев, а полный и окончательный запрет. Иначе российский тыл будет ослаблен.

Бизнес в России