Волшебная мантра с утра в воскресенье...

Проснулась утром, нога чета не идет, шея чет плохо крутится. Пошла умываться, господи, зеркало надо выкинуть, испортилось похоже, показывает черт те че. Не может молодая женщина так выглядеть, даже и утром.

Села пить кофий и думать. И как-то незаметно стала беседовать с единственно умным человеком, сама с собой:
— А что Софа.. тебе через два дня 52 года, конечно это еще не ох, но уже и не ах. И никуда не деть то, чего ты не хочешь замечать, там обвисло, тут выпятилось, а вот там заморщинилось. Нужно смириться с тем, что ты уже переходишь в стадию бабушки.
— А может взять кредит тыщ пицот? И к доктору, отрезать, пришить, вставить? — сказала я сама себе.
— Ага, и не думай! После этого ты будешь похожа на гибрид Леонтьева с Алентовой, и кредит опять же чем платить, кто тебя, такую красотку, на работу возьмет? — последовал ответ от меня же.

Да, думаю, надо смиряться, надо как-то... блин, и масло я вчера забыла купить, вот уже и склероз, ну че там, ладно, смиряюсь, старею.

Напяливай, Софа, штаники на свой округлившийся тухес и чеши в магаз.

Одеваясь, я все также смирялась, трусы блин усадку дают после каждой стирки, лифчики.. тоже предатели. Одни штанишки не подсели, но я их и купила неделю назад, не стирала еще, кто их знает, мож тоже не налезут потом, гады, все гады и предатели.

И вот я, почти уверовавшая в неизбежность старения, в невозможность вечной молодости, иду с маслом, из магазина. Медленно, не следя за осанкой, не втягивая то, что норовит навалиться на пояс штанов... и вижу на лавке Колю.

Ну  блин,  щас  начнется!..

Коля, мужик под два метра, лет 60-ти, живет дверь в дверь со мной столько, сколько я живу в этом доме, лет 20.
И все 20 лет, увидев меня, он говорит примерно так:
— Девушка, пройдемте ко мне в апартаменты, я вам покажу дивный закат из моего окна!
Или:
— Пойдем, Софа, ко мне, посмотрим какой вид из моих окон!
А че там я не видела, наши окна выходят на одну сторону, на траву.

И скорее всего он не меня одну звал, и кто-то даже соглашался, ибо Томка, его жена, частенько лупила его.
Из окон доносился сначала скандал, называлось имя  -  Дашка, Олька и т.д., потом удар и громовой голос Николая:
— Убилааа сууукааа, уничтожила мен-яя-я. Ну, Томка, держись!
Томка видимо хорошо держала удар, потому что я ни разу не видела ее с синяками. А Колю с драным лицом видела.

Вот и сегодня Коля не изменил себе:
— О, Софка, че-то ты грустная сегодня, пойдем ко мне, я покажу тебе новую стереосистему!

Блин! Я была возмущена. Какие системы? Я тут смиряюсь, а он мне...

— Николай, довольно подло с вашей стороны предлагать мне такие вольности, улещать меня! У Вас, Николай, уже внуки девок водят рассветы встречать, я девушка пожилая, и нога вон у меня плохо идет, я с Вами, Николай, могу в этом возрасте тока в церковь ходить, да и то, если вы меня на гору втащите! (церковь у нас на горке стоит)

Но осечь Николая не так-то просто.

Поднявшись с лавки, хрустнув всем своим позвоночником, престарелый ловелас сказал:
— Дык эт мы завсегда!

И не успела я опомниться, как он, держа одной лапищей меня за руку, второй за ягодицу, уже вел мое тело по ступеням к подъездной двери.

Ну не подлец?

Его раньше ваще нельзя было близко подпускать, ибо чуть замешкаешься, можно обнаружить его руки в самых неожиданных местах. Со своим склерозом я как-то подзабыла об этом.

Мне бы осадить наглеца, сказать ему, мол, хам! Прекратите лапать, иначе Томке расскажу, и даже может надо было ударить по лысеющей голове.

Но... смех не дал мне это сделать.

Все что я могла сказать, зардевшись, это:
— Ацтань, шайтан бесстыжий...

Зайдя домой, глянув в зеркало, весьма я была изумлена, оно показывало иное чем утром, глаза как-то другие, румянец прям, и над поясом штанов ниче не нависает, и вроде ниче так-то, что я вижу.

Блин, ну как тут смиряться и стареть? Не дают же!

© София Розенцвет