Я и Великая Балерина Анна Павлова!

В моём детстве вышел биографический фильм о Великой Русской балерине "Анна Павлова". В течении месяца, каждую неделю транслировали по одной серии и, после каждого просмотра, я ловила на себе тревожный взгляд мамы. Потому что это был не просто фильм. Это был мой план действий на предстоящую неделю до следующего просмотра.

Ну вы же все знаете, что у меня тонкая душевная организация?
Как нет? Что, правда думали, что я - Невменько? Ну вы даёте!
А ведь я всего лишь очень впечатлительная...

Если что-то или кто-то попадало в моё сердце, я заболевала всей своей чудесной головой. И потом я же четыре года подряд на новогоднем утреннике в детском саду была снежинкой. Это самый неликвид, чтоб вы знали. Немая массовка. Мясо. Если кто-то из двадцати "снежинок" не мог прийти на праздник, никто даже не замечал.
На "снежинку" с восхищением может смотреть только бабушка, потому что она из Москвы привезла ей нарядные белые колготки. Всем остальным плевать. Не для таких ролей меня мама родила!

Так вот. Вышел фильм. А вместе с ним вышла и я на середину комнаты, на цыпочках, в чешках и белой юбке. В кино у Анны Павловой гладкие волосы были красиво уложены, прикрывая уши.
Я тоже сделала себе такие "наушники", прижав жидкие прядки к ушам слюнявыми ладошками. И голову изящно так склонила набок.
Потом подобрала упавшие на пол пух и перья, пристроив их обратно на свою маковку. Это был ключевой момент, с которого в нашей семье началась новая жизнь.

Первым меня увидел и офигел кот Барсик. Это он ещё не знал, что ему предстоит стать Дягилевым. Простите, но у меня не было ни братьев, ни сестёр и даже подруг до школы у меня почти не было.  Поэтому за всех отдувались коты. Но не будем забегать вперёд.

Примерно с неделю я улыбалась, как дура и всем вместо "спасибо" отвечала "благодарю" и "извольте". Потому что именно таким языком разговаривала Великая Русская Балерина!

Родители мои тоже не промах: быстро сообразили, что к чему и поспешили воспользоваться ситуацией. Мне тут же рассказали, что все великие балерины, все до одной, в детстве много работали. Пылесосили ковры, мыли посуду и вытирали пыль. А уж потом танцевали на чистом палассе! (тут проскальзывает тонкая отсылка к балетному термину "pal a sse!" - вспомогательное движение, перевод работающей ноги из одного открытого положения в другое).
Ну хорошо, хоть целину не вспахивали. Несколько дней я вкалывала, а затем доставала чешки, говорила "мне нужна репетиция" (в фильме Анна всегда так говорит) и начинала неистово закидывать ноги на стену.

Всех всё устраивало. Кроме кота. Ему ещё и приходилось терпеть мои долгие диалоги. Как-то я схватила его на кухне, отволокла в комнату, посадила на диван и заорала прямо в морду:
- Я принадлежу Мариинскому театру! Пригласите Фокина! Пусть он поставит для меня "Лебединое озеро"!
Кот, слава Богу, был глухонемой, поэтому его пугало только моё выражение лица и слюнявые волосы, отклеивающиеся от ушей. Котейка выплюнул кусок мяса и напИсал на месте... Когда Барсюта возвращался с улицы и я открывала ему дверь, он прижимал уши и недоверчиво вглядывался в моё лицо, пытаясь понять, буду ли я сегодня требовать у него "дополнительную репетицию", Фокина и ангажемент.

А затем в фильме я увидела сюжет, который запал в самую глубину моего мутного сознания. Анна Павлова выходит на репетицию в туфлях на каблуках и танцует. И каблуки эти так хорошо цокают об паркет!
Такой приятный звук! Ну вот, мама, пришло время платить за клининговую акцию, которая так тебе нравилась в течении двух недель.
Великолепные, бирюзовые туфли с острым носиком, кожаной розочкой и тончайшей шпилькой были достойны более разнообразной жизни, чем редкие походы в театр. Идите сюда, мои хорошие!
Я буду колотить вами пол, пока не сдохну в образе лебедя!

Во время моего выступления случился неприятный конфуз - сломался каблук, что придало сцене ещё больший трагизм. Даже в фильме такого не было.
Я завершила танец, как ни в чём не бывало, на одном каблуке. Потому что я - Великая Прима, а не ублюдошная снежинка!!!
Уже вечером я бегала от мамы по всей квартире и роняла перья, как курица. А потом залезла под журнальный стол.

Мама, Тамара Ивановна, крикнула, что пошла за ремнём и услышала из-под стола равнодушное: "Ступайте"....

Доступала она до дивана, уткнулась лицом в подушку и долго ржала.

(с)  Елена Евдокименко