Исторический этюд для антиваксеров

В наше ковидливое время, когда под каждым кустом сидит уникальный специалист в области вирусологии и эпидемиологии с незаконченным ясельным образованием, очень хочется предложить этим уникальным специалистам получить минимум исторических сведений в той области, куда они явились со своими редкими познаниями. Ведь история имеет свойство не только проходить, но и повторяться.

Итак, поскольку значительная часть борцов против ковида посредством получения для себя права болеть и заражать, является одновременно борцами с суровой российской путинской действительностью, которую надо срочно заменить на свежий вариант «СССР-2,0», то отдельно для таких вирусологов-советофилов предлагаю краткий экскурс в московские дни декабря 1959 - января 1960 годов.

Прежде, чем окунуться в те предновогодние и посленовогодние дни, напомним (или сообщим) такой факт: в 1919 году, в разгар гражданской войны, вышел декрет Совнаркома РСФСР «Об обязательном оспопрививании», который в конечном итоге  привел к победе над черной оспой в СССР. Если в 1919 году было зафиксировано 186 000 случаев заболевания оспой, то через пять лет — всего 25 000. К 1929 году число заболевших упало до 6094, а в 1936 году оспа была полностью ликвидирована в СССР.

https://aif.ru/society/history/44_dnya_na_krayu_bezdny_kak_moskvu_spasli_ot_epidemii_chernoy_ospy

Детей, родившихся в СССР до 1979 года, в обязательном порядке прививали от оспы, а с 1980 года оспа стала считаться ликвидированной во всем мире, и прививку отменили.

Но на период конца 1959 года, который нас интересует, прививка от оспы в СССР была обязательной, а для тех, кто выезжал за границу, требовалась повторная прививка (ревакцинация, как сейчас все говорят), поскольку во всем мире оспа бушевала в полный рост.

И вот на этом фоне 23 декабря 1959 года в Москву прилетел из Индии абсолютно творческий человек, художник, отмеченный многими званиями и наградами. Его ФИО есть в интернете, но для нашего рассказа оно не имеет значения, поэтому будем именовать его просто Художником.

Как и всякий художник, он имел огромную тягу к свободе самовыражения, а потому нашел способ избежать прививки перед отъездом в Индию (есть публикации, говорящие о том, что он такую справку купил, но у меня доказательств этой покупки нет, а вот факт отсутствия у него прививки при наличии штампа о прививке в медкарте  перед выездом в творческую поездку по Индии считается установленным).

Как всякий творческий человек, Художник по приезде в такую удивительную и своеобразную страну интересовался, в том числе, и  уникальными и своеобразными церемониями, ритуалами и соответствующими сувенирами. И совсем не интересовался эпидемической ситуацией, а также игнорировал риски каких-то там банальных заражений и инфекций. Зачем стеснять себя в творческих порывах? В те годы интеллигенция сходила с ума по индийской культуре: факиры, йоги, яркая одежда — всё это привлекало советских людей вообще, а уж про творческих и говорить не приходится.

И вот в таком творческом порыве Художник окунулся с головой в церемонию, каких ни в России, ни в СССР никто не видел - побывал на ритуальном сожжении тела умершего брамина —представителя высшей касты и священнослужителя индуистского храма — и даже поучаствовал в распродаже имущества покойного: ему при этом достался ковёр мертвеца.

И вот, окрыленный собственной удачей и воображающий уже свои новые творения, навеянные удивительными ритуалами, он не менее творчески возвратился в Москву: прибыл за день до той даты, на которую его жене был официально объявлен его прилёт.

Этот день он посвятил своей любовнице, которой привез из Индии подарки. Потом подарки достались членам его семьи, родственникам и знакомым – круг его общения был чрезвычайно широк.

Теперь обратимся к скучной хронологии: 23 декабря 1959 года Художник прилетел в Москву и прямо из аэропорта отправился к любовнице.

24 декабря, подгадав время прилета самолета, он как бы прямо с трапа полетел домой, с подарками для жены и дочери.

26 декабря ему стало худо: разболелись голова и поясница, поднялась температура, начался сильный кашель, на коже появились высыпания. 27 декабря супруга Художника вызвала «Скорую помощь», и его госпитализировали в Боткинскую больницу с диагнозом "грипп". Еще бы: декабрь — сезон простуд.

Имея определенный статус в обществе, Художник пользовался привилегиями: вопреки правилам, работники больницы разрешали друзьям и родным художника навещать его. Увы, стандартное лечение от гриппа результата не приносило, пациент угасал на глазах.

29 декабря Художник скончался в кругу близких людей. Он ушел из жизни, так и не узнав, что вместе с многочисленными подарками привез из Индии саму смерть — черную оспу.

Это опаснейшая болезнь, летальный исход от которой достигает 40%. Только вдумайтесь: среди взрослых погибает каждый седьмой, а среди детей и подростков — каждый третий.

Но мы с вами уже говорили о том, что в СССР от оспы была обязательная вакцинация, поэтому цифры в ту московскую зиму были несколько иными, но мы о них ещё поговорим.

Однако успехи СССР в борьбе с черной оспой сыграли с Художником злую шутку: последний зараженный черной оспой в нашей стране был зафиксирован в 1936 году, после чего эта болезнь была полностью искоренена на территории государства. К 1960-му в нашей стране практически не осталось специалистов, которые бы видели оспу своими глазами и могли ее идентифицировать.

Около суток после смерти художника диагноз звучал как «Чума?..». Многие симптомы расходились, но ничего другого ошарашенные специалисты не могли предположить. Интересно, что медсестра, которая оформляла поступившего в Боткинскую больницу Художника, заметив высыпания на его теле, высказала предположение, что он болен оспой. Но специалисты с многолетним стажем подняли молодую девушку на смех. Надежды, что диагноз поставит патологоанатом, не оправдались — штатный специалист лишь разводил руками.

Тем временем ситуация накалялась: заболел врач, лечивший Художника, женщина-медик из приёмного отделения, которая оформляла его в больницу, истопник, проходивший мимо его палаты, и даже подросток, лежавший на другом этаже, — его кровать стояла рядом с вентиляцией. Врач и истопник скончались. Уже три смерти от неизвестной болезни!

Чтобы прояснить ситуацию, вызвали зав. кафедрой патологоанатомии ЦИУВ академика Николая Краевского. Но и он помочь ничем не смог, но сообразил пригласить в морг своего старого знакомого из Ленинграда — пожилого врача-патологоанатома. Старичок, знакомый с болезнью не понаслышке, сразу определил причину смерти.

— Да это же, батенька, variola vera — чёрная оспа! — изрёк взглянувший на тело Художника врач.

Верный диагноз поставил вирусолог Михаил Акимович Морозов — эксперт по оспе, заставший еще царскую Россию. Именно он благодаря своему уникальному методу серебрения частиц 15 января 1960 года выявил в предоставленном материале элементы опасного вируса.

Врачи схватились за головы. Чёрная оспа. В Москве! Во второй половине XX века! Как? Почему пропустили? Какое звено защиты не сработало? Скрепя сердце, медики доложили наверх, и маховик государственной машины закрутился.

К 15 января 1960 года оспа была выявлена у 19 человек. В общей сложности было установлено 9342 контактера, из которых к первичным относилось около 1500 человек.

Круг возможных переносчиков чёрной оспы так быстро расширялся, что правительство решило полностью изолировать Москву. Было прекращено авиа- и железнодорожное сообщение с регионами, а дороги заблокированы армией. Чтобы предотвратить распространение болезни, над Францией развернули советский самолёт, который направлялся в Париж. Как оказалось, на его борту находился знакомый Художника, который контактировал с ним.

Через неделю в строгой изоляции было 1500 человек из "близких" контактов, ещё 7842 человека были помещены "на самоизоляцию": 14 дней они находились дома под пристальным наблюдением врачей, которые два раза в день приезжали к ним.

«Начало эпидемии происходило в атмосфере потрясения и страха для врачей и спецслужб. Плюс новогодние праздники — население расслабленно, ни в коем случае нельзя было допустить паники. Бригады, которые занимались дезинфекцией и изоляцией потенциальных носителей, передвигались в крытых фургонах», — рассказывал экс-сотрудник КГБ Александр Максимов.

Но и этого советские врачи посчитали недостаточным: было решено вакцинировать и ревакцинировать всё население Москвы и Подмосковья. Для этого из Томска было доставлено 10 000 000 доз вакцины, причем  вакцину в Москву доставляли военные, реактивными самолетами. На все потребовалось меньше суток

И в срочном порядке 26 963 врача в 3391 прививочном кабинете  провели вакцинацию. К 25 января 1960 года 5 559 670 жителей столицы и больше 4 000 000 жителей Подмосковья получили вакцину. Для вакцинации на производстве было создано 8522 бригады медиков. Кампания по вакцинации стала самой большой кампанией в мире и при этом самой короткой по срокам.

О тотальной вакцинации людей оповещали по радио, с помощью громкоговорителей. Отказаться было нельзя: без соответствующей справки о сделанной прививке невозможно было ни въехать в город, ни выехать из него. Граждане не могли приобрести даже проездной билет. Прививали всех до единого — новорожденных, малышей, детей, подростков, взрослых, стариков, больных и даже умирающих людей. Вакцинировали везде: в домах, на стихийно оборудованных пунктах, в больницах, электричках, на вокзалах. Прививки были выборочно сделаны даже в других городах — людям, которые контактировали с зараженными. Всего за неделю, по полтора миллиона человек в сутки, вакцинация была успешно проведена. 

Последний случай заболевания оспой в Москве было зафиксирован 3 февраля 1960 года. Черная оспа была искоренена в СССР уже во второй раз. Ликвидация инфекции заняла 44 дня, а если быть точнее — организованная борьба с ней длилась только 19 дней.

Из-за беспечности Художника оспой заболело 45 человек, трое из них скончались. Из полутора тысяч контактировавших с ним.

Заметим: с учетом тотальной вакцинации от оспы, предшествовавшей этой московской вспышке, есть основания говорить, что и заболели, и скончались те, кто с высокой долей вероятности был вакцинирован. Однако, согласитесь, это далеко от тех цифр, которые характерны для эпидемий черной оспы, когда среди взрослых погибает каждый седьмой, а среди детей - каждый третий.

И почему-то за 60 лет, прошедших с той московской зимы, никто ни разу не крикнул ни про "издевательства над младенцами", ни про неэффективную вакцину, ни про убийства людей через прививки. Может быть, потому, что тогда ещё был заметным слой людей, изучавших такой "отстойный" предмет, как логика? 

Увы, в те годы о настоящем подвиге медицинских работников так никто и не узнал. Хрущев принял решение оставить произошедшие события засекреченными, поэтому никто из врачей, спасших тысячи жизней, не был приставлен к награде.

Источники:

https://life.ru/p/1315244

https://59.ru/text/health/2021...

https://aif.ru/society/history...