"И всякий, увидав тебя, прославит Бога..."

Одна из первых красавиц Европы стала «красотой Церкви Российской»…

Елизавета Федоровна, старшая сестра Александры Федоровны, будущей русской императрицы, была вторым ребенком в семье герцога Гессен-Дармштадского Людовига IV и принцессы Алисы, дочери королевы английской Виктории.

Великий князь Константин Константинович Романов, писавший под псевдонимом КР, посвятил Елизавете Федоровне в 1884 году такие строки:

Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:

Ты так невыразимо хороша!

О, верно, под такой наружностью прекрасной

Такая же прекрасная душа!

Какой-то кротости и грусти сокровенной

В твоих очах таится глубина;

Как ангел, ты тиха, чиста и совершенна;

Как женщина, стыдлива и нежна.

Пусть на земле ничто

Средь зол и скорби многой

Твою не запятнает чистоту.

И всякий, увидав тебя, прославит Бога,

Создавшего такую красоту!

При дворе бабушки Элла познакомилась с Великим князем Сергеем Александровичем, братом Александра III. 20-летняя принцесса стала невестой пятого сына Александра II. До этого все претенденты на руку красавицы получали категорический отказ.

В 1884 году в Петербурге состоялась свадьба. На торжество приехала почти вся родня Эллы, в том числе и ее 12-летняя сестра Алиса (будущая Императрица Александра Федоровна). Там Алису впервые и увидел Наследник престола Николай Александрович.

Венчалась Элла,  принявшая Православие, и получившая по русской традиции отчество "Федоровна", в честь Федоровской иконы Богородицы,  в церкви Зимнего дворца в Санкт-Петербурге, и, конечно, на принцессу не могла не произвести впечатления величественность события.

Красота и древность обряда венчания, русская церковная служба поразили Эллу. У нее возникло сильное желание познавать Россию, ее культуру и веру.

Император Александр Третий  назначил Великого князя Сергея Александровича московским генерал-губернатором. И Елизавета Федоровна переехала вместе с ним в Москву. Красивая и сердечная по отношению к людям, она стала любимицей москвичей: ездила в больницы, богадельни, приюты, помогала многим, облегчала страдания, раздавала еду и деньги.

Когда началась русско-японская война, Елизавета Федоровна занялась организацией помощи фронту, во всех залах Кремлевского дворца были устроены пункты сбора всего необходимого для солдат. Медикаменты, продовольствие, обмундирование, теплые вещи, деньги, - все это было собрано и отправлено Великой княгиней на фронт.

Елизавета Федоровна сформировала несколько санитарных поездов, устроила в Москве госпиталь для раненых, организовала специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот погибших на фронте. Особенно заботилась она об отправке походных православных храмов со всем необходимым для совершения богослужения.

Прощение для террориста

Великую княгиню уважали даже террористы. Когда ее мужа, сторонника суровых мер по отношению к революционерам, эсеры приговорили к смерти, Елизавета Федоровна получала анонимные письма, в которых ее предупреждали, что если она не хочет разделить участь Великого князя, пусть не сопровождает его нигде. Но жена, наоборот, старалась всюду бывать вместе с мужем, не оставлять его ни на минуту.

4 февраля 1905 года у Никольских ворот Кремля Иван Каляев убил бомбой Сергея Александровича. В тот момент Великой княгини рядом не было. Как потом признался террорист, шансы уничтожить губернатора предоставлялись ему не раз, но тогда рядом находилась Елизавета, и он не решился.

Когда же Великий князь выехал без своего ангела- хранителя, Каляев долго не рассуждал...

Выбежав из Кремля на крики, простоволосая, Елизавета Федоровна принялась собирать на носилки останки мужа. Молча, без крика и слез, стоя на коленях в снегу. Цела была только голова. Да еще подобрала она иконки, которые носил на шее Сергей Александрович.

Процессия с останками двинулась к Чудову монастырю в Кремле, Елизавета Федоровна шла за носилками пешком. В храме она опустилась на колени и склонила голову. Всю панихиду простояла великая княгиня на коленях, только иногда бросала взгляд на сочившуюся сквозь брезент кровь.

Потом она встала и прошла сквозь притихшую толпу к выходу: во дворце велела принести ей траурное платье, переоделась и стала составлять телеграммы родственникам, писала абсолютно четким почерком. Только казалось ей, что это делает за нее кто-то другой.

После похорон мужа Елизавета Федоровна поехала в Бутырскую тюрьму... к убийце. Она не испытывала к нему ненависти. Великая княгиня хотела, чтобы Каляев раскаялся (даже подала Николаю II прошение о помиловании Каляева). Но он не слышал, они говорили на разных языках. Более двух часов беседовала с ним великая княгиня, она дала ему Евангелие и просила почитать его. Но все было напрасно. Оставив Евангелие и маленькую иконку, Елизавета Федоровна ушла.

На суде преступник с горящими глазами повторял, что будет всегда уничтожать политических противников. Правда, в ночь перед казнью Каляев все-таки взял в руки икону и положил ее на подушку.

Другая жизнь

После кончины мужа Елизавета Федоровна не снимала траур, много постилась и молилась: как жить? Сестры и брат из-за границы звали Эллу домой. Но она была уже не прежней протестантской принцессой, она - Елизавета Федоровна Романова. 

Удивительно, насколько другое вероисповедание и любовь к чужой стране завладели ее сердцем. И решение пришло... в долгой молитве.

Она распустила двор, разделила свое состояние на три части: в казну, родственникам мужа и самую большую часть на благотворительные цели. Драгоценности, собрание произведений искусства и редкостей, которые долгие годы коллекционировал Сергей Александрович, стоили огромных денег.

Двор был в шоке. Сестра императрицы, изысканная, образованная, всегда с белой лилией в руках, уже несколько лет не снимает траур и каждый день ходит по церквям, ездит по монастырям, посещает богадельни, поет на клиросе. Детей у нее нет, но она еще не стара и хороша собой, в Елизавету до сих пор влюблен немецкий кайзер Вильгельм II (уже много лет)!

Но Великую княгиню ничто не могло остановить, никакие пересуды и уговоры. Она решила посвятить себя бедным и больным.

Елизавета Федоровна купила на улице Большая Ордынка участок земли с четырьмя домами и обширным садом. Здесь в феврале 1909 года была открыта Марфо-Мариинская обитель.

На территории построили два храма: первый - в честь святых жен-мироносиц Марфы и Марии, второй - Покрова Пресвятой Богородицы. А через год Великая княгиня приняла постриг. Она впервые сняла траур и облачилась в одеяние невесты Христовой. Теперь уже настоятельница обители, она собрала сестер и сказала им: "Я оставляю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир - в мир бедных и страдающих".

И она сдержала слово. В обители вела подвижнический образ жизни: питалась только растительной пищей, спала на деревянных досках без матраса, тайно носила власяницу и вериги, строго соблюдала посты.

При монастыре игуменья построила богадельню и больницу. В обительскую больницу привозили самых тяжелых пациентов, от которых все отказались. К ним матушка Елизавета приглашали известных специалистов.

Врачебные кабинеты и хирургическая клиника считались лучшими в Москве, все операции проводили здесь бесплатно. Тут же была построена аптека, где бедным раздавали лекарства.

Днем и ночью сестры (все они учились основам медицины) неусыпно следили за состоянием больных, терпеливо ухаживали за ними, а настоятельница почти всегда была с ними, ибо на сон себе она отводила 2-3 часа в день. Многие безнадежные, излечившись, вставали и, уходя из обители, плакали, называя Елизавету Федоровну "Великой матушкой". Она сама перевязывала раны, часто просиживала все ночи у постели страждущих. Если кто-то умирал, она всю ночь читала над покойником Псалтирь, а в 6 утра неизменно начинала свой рабочий день.

В сиротский приют, который также открыла Елизавета Федоровна, поступали дети и из самого криминогенного района Москвы - Хитрова рынка. Настоятельница обходила все притоны рынка и уговаривала опустившихся родителей отдать ей на воспитание детей.

Это было место, где, казалось, собрались все отбросы общества, но Елизавета Федоровна всегда повторяла: "Подобие Божие может быть иногда затемнено, но оно не может быть уничтожено". Здесь уже все знали ее, уважали, ласково и с почтением именовали "матушкой" и "сестрой Елизаветой".

Кроме того, в обители была организованы воскресная школа для работниц фабрики, библиотека, где бесплатно выдавались книги, столовая, здесь ежедневно для бедных отпускалось более 300 обедов, а те, у кого были многодетные семьи, могли брать еду домой.

Она хотела открыть подобные обители в разных городах России, но, к сожалению, ей это не удалось. Сначала планам помешала первая мировая война, а затем уже и февральская и октябрьская революции.

Жизнь на кресте

Узнав о низложении Николая II, Елизавета Федоровна была очень расстроена, но не напугана. Настоятельницу любили. Ей даже предлагали бежать в старообрядческий скит. Но она отказывалась скрываться.

Весной 1917 года германский император Вильгельм II через шведское посольство предложил Елизавете Федоровне уехать из России. До сих пор влюбленный в нее, он был готов отправить сколько угодно войск для ее спасения. Она отказалась, сказав, что не может бросить сестер в это трудное время.

После подписания Брест-Литовского мира германское правительство также добилось от большевиков разрешения на выезд Елизаветы Федоровны в Германию.

Посол Германии в России граф Мирбах дважды пытался с ней увидеться, но она снова отказалась, сказав, что хочет вместе с русским народом разделить его судьбу. И разделила...

Весной 1918 года Елизавету Федоровну арестовали большевики и сразу же вывезли из Москвы в Пермь. На сборы ей дали полчаса. Плачущие сестры прибежали в храм Марфы и Марии, и настоятельница благословила их в последний раз. Все понимали, что больше не увидят свою игуменью.

Через несколько месяцев ее вместе с Романовыми (сыновьями великого князя Константина Константиновича Иоанном, Игорем и Константином, сыном великого князя Павла Александровича князем Владимиром) и сестрой Варварой, которая отказалась оставить свою настоятельницу, и тем самым сохранить себе жизнь, живыми сбросили в 60-метровую шахту Новая Селимская недалеко от Алапаевска. 

Когда сталкивали в шахту великую княгиню, она повторяла вслух молитву Спасителя: "Господи, прости им, ибо не ведают, что творят".

Елизавета Феодоровна и князь Иоанн упали не на дно шахты, а на выступ, находящийся на глубине 15 метров. Сама сильно израненная, с многочисленными переломами, она с трудом оторвала от своего апостольника часть ткани и сделала перевязку князю Иоанну, чтобы облегчить его страдания. Великая княгиня и здесь не забыла про милосердие.

Чтобы добить свои жертвы, палачи возвращались еще несколько раз, они бросали бревна, гранаты, горящую серу. Но мученики держались. Крестьянин, случайно оказавшийся неподалеку от шахты, слышал, как в глубине звучала Херувимская песнь - это молились страдальцы.

Они умерли от ран, жажды и голода в страшных мучениях. Но пальцы их были сложены для крестного знамения.

Три месяца спустя, когда части армии адмирала Колчака заняли Алапаевск, друзья Елизаветы Федоровны достали тела из шахты. С огромными трудностями им удалось вывезти останки в Читу, затем в Китай.

Стояла страшная жара. Железная крыша вагона сильно раскалялась. Инокиня Серафима, со слов игумена Серафима, записала:

«Вагон его передвигался вместе с фронтом: проедет вперед верст двадцать пять, а потом откатится верст на пятнадцать и т. д. Благодаря пропуску [...] его постоянно отцепляли и прицепляли к разным поездам, в общем, содействуя его продвижению к конечной цели.

Путешествие продлилось три недели, и невозможно представить себе, что пережили за это время о. Серафим и его два спутника, провожавшие свой страшный груз. Из щелей пяти гробов постоянно сочилась жидкость, распространявшая ужасный смрад. Поезд часто останавливался среди поля, тогда они собирали траву и вытирали ею гробы.

Жидкость же, вытекавшая из гроба Великой Княгини, благоухала, и они бережно собирали ее как святыню в бутылочки». Много позже о. Серафим рассказывал игумении Гефсиманской обители в Иерусалиме матушке Варваре, что во время всего пути Великая Княгиня Елизавета Феодоровна не раз являлась и направляла его

По прибытии в Харбин тела совсем разложились. Но останки Елизаветы были нетленны. Как вспоминал князь Кудашев, увидевший ее в Харбине, "Великая Княгиня лежала, как живая, и совсем не изменилась с того дня, как я, перед отъездом в Пекин, прощался с нею в Москве, только на одной стороне лица был большой кровоподтек от удара при падении в шахту".

Князь Кудашев и сопровождал в дальнейшем тела Елизаветы и Варвары, пока, наконец, не удалось захоронить их в Иерусалиме в склепе, находящемся под церковью Святой Равноапостольской Марии Магдалины.

Позднее Елизавета Федоровна была канонизирована Соборами Русской Православной Церкви За Рубежом и Русской Православной Церкви. День поминовения преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Федоровны Алапаевской - 5 июля.

В молитвах, обращенных к ней, православные называют ее "Красотой Церкви Российской".

"Смирением достоинство княжеское сокрывши, богомудрая Елисавето,

сугубым служением Марфы и Марии Христа почтила еси.

Милосердием, терпением и любовию себе предочистивши,

яко жертва праведная Богу принеслася еси.

Мы же, чтуще добродетельное житие и страдания твоя,

яко истинную наставницу усердно просим тя:

святая мученице великая княгине Елисавето,

моли Христа Бога спасти и просветити души наша".

Источники:

http://www.pokaianie.ru/article/from_reader/read/27177

http://stoletie.ru/minuvshee/061031140640.html