Излюбленным аргументом для всех тех, кто желает бросить камень в последнего русского Императора, является утверждение о том, что он, мол, бросил страну, отрекся от престола.
На вполне закономерный вопрос:
- «А где оно, это отречение?»
извлекают из недр интернета вот эту газету:
(Назовем это Текст № 1)
Резонно возражаем:
- Но в газетах публикуют все, что угодно. Сам документ, который якобы был опубликован, где он-то?
Тогда с гордым видом торжественно извлекается вот это:
(Назовем это «Текст № 2)
Стоп-стоп-стоп!
Если газеты опубликовали текст некоего документа, то почему текст газетной публикации и текст самого документа не совпадают?
В чем же существенная разница между газетой (Текстом № 1) и Текстом № 2?
1) В газете (Текст № 1) написано: «Высочайший Манифест», а в самом документе (Текст № 2) :»Ставка. Начальнику штаба».
2) В газете написано: «Божией милостью Мы, Николай Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Царь польский и Великий князь финляндский и проч.», а в самом «документе» эти слова отсутствуют.
Мгновенно начинаются возмущения: «Да какое это имеет значение?! Ведь отрёкся же!»
Для начала - один потрясающий факт.
Как известно, по утвердившейся версии, Государь отрекся 2-го марта 1917 года в 15 часов 05 минут. Эту дату и даже время максимально застолбили:
Но уже 1-го марта 1917 года в ряде газет был опубликован текст «отречения», оформленный именно как «Манифест!»
Как такое было возможно?
А возможно такое было только при одном условии: появление «манифеста об отречении» НИКАК не было связано с действиями самого Николая Второго.
Уже днём 2 марта о предстоящем отречении Государя говорили открыто.
В 15 ч 2 марта в Екатерининском зале Таврического дворца П. Н. Милюков заявил: «Старый деспот, доведший Россию до полной разрухи, добровольно откажется от престола или будет низложен. Власть перейдёт к регенту великому князю Михаилу Александровичу. Наследником будет Алексей».
При этом в 17 ч 23 мин 2 марта в разговоре по прямому проводу генерала В. Н. Клембовского с главным начальником Одесского военного округа генералом от инфантерии М. И. Эбеловым Клембовский уверенно заявлял:
- «Исход один — отречение в пользу Наследника под регентством Великого Князя Михаила Александровича. Его Величество решение ещё не принял, но, по-видимому, оно неизбежно».
Итак, совершенно очевидно: о наличии «отречения» было объявлено задолго до того, как «история зафиксировала» сам факт этого «отречения».
Теперь давайте поговорим про значение таких «пустяков», как наименование документа и его вступительные слова.
Для начала допустим, что в руках у февралистов-заговорщиков оказался Текст № 2. Могли ли они опубликовать его в неизменном виде во всех газетах Российской Империи для того, чтобы абсолютно все граждане России поверили в то, что Император отрекся от престола?
Ведь очевидно, что в 1917 году уже существовала фотография, и вполне можно было предъявить всему русскому народу тот «документ», который сегодня бесконечно предъявляют всем нам и гордо выдают за текст «отречения»?
Почему же это не было сделано ни в 1917 году, ни даже в 1919 году, когда в США впервые была опубликована фотокопия «отречения»?
Причем, выглядела эта фотокопия так:
(назовем это Текст № 3)
Пикантность этого текста заключается в том, что подписан он также карандашом, только вот так, как под Текстом № 3, Николай Второй подписывался исключительно в неофициальных бумагах и НИКОГДА НЕ ПОДПИСЫВАЛСЯ ТАК ПОД БУМАГАМИ ОФИЦИАЛЬНЫМИ.
Ещё одна пикантность этой публикации заключается в том, что её автором является Юрий Ломоносов, участник Военно-технической организации ЦК РСДРП.
Себе в заслугу он в своих мемуарах ставит тот факт, что когда А. И. Гучков прибыл в Петербург с бумагой об отречении Николая II, его задержали на вокзале рабочие, и Ломоносов и его доверенный человек Лебедев спасли бумагу об отречении. После этого Ломоносов руководил печатью акта об отречении и акта об отказе Михаила Александровича от престола.
(См.:https://cont.ws/@prikhojanka/3... )
Таким образом, документ, именуемый «отречением» изначально был в руках не только у февралистов, но и у большевиков.
Почему же в России его в тот период никто не опубликовал? Ведь могли же это сделать и те, и другие!
Нет, не могли. Потому что если бы был опубликован Текст № 2 (не говоря же про Текст № 3) в таком виде, в каком он существует в историческом архиве, НИКТО НЕ ПОВЕРИЛ БЫ В ОТРЕЧЕНИЕ ИМПЕРАТОРА.
Потому что даже малограмотные люди в то время знали, что Император ВСЕ свои важные повеления издает в форме манифестов и выступает в них с обозначением своего официального наименования.
Если бы гражданам Российской Империи в феврале 1917 года сказали, что никакого манифеста нет, а есть некий текст, адресованный в Ставку Начальнику штаба», люди просто молча пожали бы плечами и сказали: «Ну и что? Где Манифест?».
Поэтому тот «документ, который нынешнее поколение, практически не знакомое с законодательством Российской Империи и с практикой выхода в свет царских повелений, принимает за чистую монету, граждане Российской Империи никогда не восприняли бы всерьёз. Они просто не поверили бы в отречение Николая Второго, если бы им рассказывали про некую бумагу, адресатом которой является «Ставка»,
И тогда никакой "февральской революции" не свершилось бы.
Уже в 20-е годы игумен Серафим Кузнецов писал: «Невольно закрадывается в душу сомнение: «А действительно ли подписан Государем акт отречения? Это сомнение можно выгнать из тайников душевных только тогда, когда беспристрастная экспертиза докажет, что акт отречения действительно подписан Императором Николаем II.
Такие первостепенной важности акты совершаются не при двух-трех свидетелях, а при составе представителей всех сословий и учреждений. Не было также подтверждено Государем кому-либо при жизни, что им подписан акт отречения и никто к нему допущен не был из лиц нейтральной стороны и даже из числа иностранных представителей, при которых бы Государь подтвердил акт своего отречения, и что он сделан не под угрозой насилия, а добровольно».
Самым интересным исследованием так называемого «манифеста об отречении» Николая II стало исследование А. Б. Разумова. Это исследование убедительно и достоверно доказало, что так называемый «манифест об отречении» Императора Николая II" не более, чем искусная фальшивка.
http://rasumov-ab.livejournal....
Разумов пишет: «Поглядим внимательно на эту бумагу. Неспешный ее анализ поведает пытливому человеку многое. К примеру, всем исследователям бросается в глаза то, что подпись Государя сделана карандашом. Удивлённые историки пишут, что за 23 года правления то был единственный раз, когда Государь поставил на официальном документе карандашную подпись».
Кроме того, на бумаге отсутствует личная печать Николая II, а сама бумага не завизирована Правительствующим Сенатом, без чего никакой царский манифест не имел юридической силы."
Все те, кто изо всех сил убеждает нас в подлинности «отречения», начинают вещать: «да какая разница, чем подписал? В поезде был, что было под рукой, тем и подписал!»
Вот как выглядела походная канцелярия, размещавшаяся в том самом поезде
:
Вы верните в то, что здесь не нашлось ручки и чернил?
Кстати, один из основных заговорщиков, генерал Н. В. Рузский утверждал, что «царь принял решение об отречении в пользу брата, буквально держа уже в руках перо, чтобы подписать отречение в пользу сына».
А потом передумал по части Наследника и взял в руки карандаш?!!!
Да, ещё один пикантный момент: экземпляров «отречения», помимо заморского, в СССР обнаружилось целых два:
(Назовем это Текст № 4).
А. Разумов сравнил подписи Царя на двух российских экземплярах «манифеста» и установил, что они абсолютно идентичны и скопированы с подписи Николая II под приказом о принятии им верховного командования в 1915 году.
Сами посудите:
Первый экз. отречения. 15 часов 00 мин. 2 марта 1917 года.
Второй экз. отречения. 15 часов 05 мин. 2 марта 1917 года.
Попробуем наложить их друг на друга:
Предлагаю желающим попробовать хоть раз расписаться с таким невероятным совпадением.
Но вот что ещё более невероятно: на всех трех экземплярах «отречения», включая заморский, мы видим удостоверяющую надпись графа Фредерикса, которая также абсолютно совпадает:
Вот потому-то подпись и является карандашной: если переводить на текст подпись с другого документа перьевой ручкой, то будут подтеки чернил.
Только карандашом можно было в тот период скопировать на один документ подпись с другого документа так, чтобы сам документ не испортился многочисленными подтеками чернил с перьевой ручки.
(Подробнее: https://cont.ws/@prikhojanka/2...
Когда на все эти, подробно обоснованные и документально подтвержденные, аргументы относительно самого текста «отречения» возразить уже нечего, начинаются разговоры про то, что были «свидетели отречения»», которые оставили множество воспоминаний.
Вот как раз с «воспоминаниями» этих самых «свидетелей» начинается самое интересное.
Не будем заморачиваться на том, что все эти воспоминания сильно различаются по временной характеристике описываемых событий, и прочих "незначительных" деталях, типа, "кто, где и когда", остановимся только на том, как «очевидцы» описывают сам текст «отречения».
Так, В. В. Шульгин пишет о том, что текст отречения был написан на телеграфных «четвертушках». «Это были две или три четвертушки, – пишет он, – такие, какие, очевидно, употреблялись в Ставке для телеграфных бланков».
И где они, четвертушки? Где телеграфный бланк?
Чем отличается телеграфный бланк от простого листа бумаги? На телеграфном бланке стоит минимум слово «телеграмма», а максимум - название телеграфа. Ничего этого на бумаге с текстом манифеста нет.
Берем воспоминания Владимира Воейкова, дворцового коменданта, которому почему-то предлагается верить особо:
«Я … вошел без доклада в Его отделение и спросил: «Неужели верно то, что говорил граф – что Ваше Величество подписали отречение? И где оно?» На это Государь ответил мне, передавая лежавшую у него на столе пачку телеграмм: «Что мне оставалось делать, когда все мне изменили? Первый Николаша… Читайте».
Опять «пачка телеграмм». – Где они?
Полковник А. А. Мордвинов вспоминал, что днём 2 марта, когда в свитском вагоне ждали окончания разговора Государя с генералами Н. В. Рузским, Ю. Н. Даниловым и С. С. Савичем, в салон внезапно вошёл граф В. Б. Фредерикс, который по-французски сообщил, что Император отрёкся от престола. Когда волнение, вызванное этим известием, улеглось, граф Фредерикс сообщил: «Государь уже подписал две телеграммы»...
Среди телеграмм Ставки и штаба Северного фронта указанных Мордвиновым телеграмм — нет.
Но там есть телеграмма от генерала Ю. Н. Данилова М. В. Алексееву, поданная 2 марта в 16 ч 30 мин.
(Заметим: телеграмма подана уже после того, как "отречение" якобы состоялось в 15-05)
В этой телеграмме Ю. Н. Данилов сообщал, что «Государь Император в длительной беседе с генерал-адъютантом Рузским, в присутствии моём и генерала Савича, выразил, что нет той жертвы, которой Его Величество не принёс бы для истинного блага Родины».
В этом сообщении нет ни слова о согласии царя на отречение от престола, как нет ни слова и о посланной им с таковым согласием телеграмме. В Ставке никто не знал о существовании царской телеграммы с решением об от отречении.
Полковник Ставки В. М. Пронин упоминает о получении в Могилёве только вышеприведённой телеграммы Данилова, которую огласил подполковник Д. Н. Тихобразов.
Вот воспоминания генерала Д.Н. Дубенского:
«Составлялся в Ставке манифест, который должен был быть опубликован… (Реплика Прихожанки: Ставка составляла текст, который был ей же адресован?!!)
Манифест этот вырабатывался в Ставке и автором его являлся церемониймейстер высочайшего двора директор политической канцелярии при верховном главнокомандующем Базили, а редактировал этот акт генерал-адъютант Алексеев. ..
Когда мы вернулись через день в Могилев, то мне передавали, что Базили, придя в штабную столовую утром 2-го марта, рассказывал, что он всю ночь не спал и работал, составляя по поручению генерала Алексеева манифест об отречении от престола императора Николая II.
А когда ему заметили, что это слишком серьезный исторический акт, чтобы его можно было составлять так наспех, то Базили ответил, что медлить было нельзя и советоваться было не с кем и что ему ночью приходилось несколько раз ходить из своей канцелярии к генералу Алексееву, который и установил окончательно текст манифеста и передал его в Псков генерал-адъютанту Рузскому для представления государю императору».
А вот как он же описывает вечер 2 марта 1917 года:
«Его величество, как было упомянуто, еще днем решил оставить престол, и теперь государь желал лично подтвердить акт отречения депутатам и передать им манифест для обнародования. Никаких речей поэтому не приходилось произносить депутатам.
Его величество спокойно и твердо сказал, что он исполнил то, что ему подсказывает его совесть, и отказывается от престола за себя и за сына, с которым, в виду болезненного состояния, расстаться не может.
Гучков доложил, что обратное возвращение депутатов сопряжено с риском, а посему он просил подписать манифест на всякий случай не в одном экземпляре. Государь на это согласился».
http://e-libra.ru/read/371746-otrechenie-nikolaya-ii-vospominaniya-ochevidcev.html
(И поставил карандашом абсолютно идентичные подписи. – И при этом сам Манифест куда-то загадочным образом испарился, а появилось нечто без названия, адресованное «в Ставку»- Прихожанка).
Через год после происшедших событий Н. В. Рузский пояснил, что Император Николай II согласился дать Ответственное министерство только после того, как главкосев передал ему телеграмму от генерала Алексеева с проектом манифеста. Рузский утверждал, что он не знает, удалось ли бы ему «уговорить Государя, не будь телеграммы Алексеева».
Однако, по словам Н. В. Рузского, когда наконец ему передали телеграмму от Государя, оказалось, что там не было ни слова об Ответственном министерстве. Государь лишь поручал Родзянко «сформировать новый кабинет и выбрать министров, за исключением военного, морского и иностранных дел».
Таким образом, сначала "манифест", а потом и сама "телеграмма об отречении" превращаются в некий призрак.
Не зря же у оперативников уголовного розыска в ходу присказка: "Врет, как очевидец"!
Между тем, в книге псковского железнодорожника В. И. Миронова утверждается, что 1 марта 1917 г. на станции Дно императорский поезд был захвачен, а Император Николай II объявлен арестованным. В. И. Миронов в 1965 г. был председателем комиссии по созданию музея железнодорожного депо станции Дно.
В. И. Миронов приводит показания 20-х гг., сделанные неким чекистом Симоновым. Симонов утверждал, что императорский поезд был всё-таки задержан, но задержан в самом Дно. «1 марта 1917 года, — писал Симонов, — на станцию Дно прибыли представители ревкомов из Пскова и Великих Лук и наложили арест на царя Николая II и его свиту. Поздно вечером военному коменданту полковнику Фрейману с большим трудом удалось отправить арестованных в Псков, где последний царь из династии Романовых отрёкся от престола».
В этих показаниях особый интерес представляют сведения о неком военном коменданте — полковнике Фреймане, который, если верить чекисту Симонову, отправил арестованного Императора Николая II в Псков. *
Заметим: Это все происходило 1 марта. – (Прихожанка).
Не исключено, что при захвате поезда применялось огнестрельное оружие.
Полковник Пронин вспоминал, что когда императора привезли 4 марта в Ставку в Могилёв, то он, Пронин, глядя на вагон, в трёх шагах от него находившийся, «был поражён большим на нем количеством каких-то царапин и изъянов. Покраска местами как бы потрескалась и большими слоями поотваливалась — „будто следы от попавших в него мелких осколков снарядов“, — мелькнула мысль».
Предположение, что Император Николай II был лишён свободы ! марта 1917 года на станции Дно, находит многочисленные подтверждения в высказываниях и воспоминаниях участников тех событий.
Генерал Спиридович вспоминал, что 1 марта в конце дня, он позвонил бывшему директору Департамента полиции, сенатору С. П. Белецкому, ожидавшего с минуты на минуту ареста.
«Тоном убитого, совершенно расстроенного человека, видимо, от душивших его слёз, Белецкий сообщил, что он только что узнал, что в Думе решено добиваться отречения Государя. Всё кончено. Бедный Государь. Отречение уже только дело времени. Поезд Государя уже задержан».
Генерал К. И. Глобачёв вспоминает, что 1 марта он находился в Царском Селе. «Ожидавшийся из Могилёва царский поезд не прибыл. Распространился слух, что Государь арестован и в Царское не прибудет».
Полковник В. М. Пронин 1 марта вечером находился в Могилёве в Ставке: «В городе уже ходили разного рода тревожные версии и слухи об аресте Государя».
http://litresp.ru/chitat/ru/%D...
Итак, 1-го марта в 19-05 поезд с арестованным царем прибывает в Псков.
При этом:
1) императорский поезд по прибытии в Псков был поставлен на запасные пути;
2) вокзал был оцеплен;
3) почётного караула выставлено не было;
4) официальной встречи Государю оказано не было; к Императору Николаю II никого не пускали без специального разрешения генерала Н. В. Рузского.
Всё это, вместе взятое, свидетельствует о том, что Император Николай II прибыл в Псков 1 марта 1917 года уже лишённым свободы.
По официальной версии, Император Николай II в период с вечера 1 марта до ночи 3 марта по собственной воле трижды соглашался на подписание трёх манифестов.
Первый из этих манифестов кардинально изменял политическую систему страны, а два других — один за другим передавали русский престол сначала малолетнему Цесаревичу, а затем Великому Князю Михаилу Александровичу.
Однако:
Телеграммы и ленты переговоров по прямому проводу имеют комментарии, резолюции, пометы генералов М. В. Алексеева, Н. В. Рузского, А. С. Лукомского, Ю. Н. Данилова, даже офицеров и служащих Ставки и фронтов, но нет ни одной пометы, ни одного автографа Государя!
Исключение представляет только так называемый «манифест» об отречении, который якобы был подписан Государем.
О "странностях" этой подписи мы уже говорили. Теперь поговорим о том, как этот "манифест" был обнаружен и опубликован.
ОБНАРУЖЕНИЕ ТЕКСТА «ОТРЕЧЕНИЯ» В СССР
Знаменитый «манифест», который вот уже скоро сто лет является главным и, по существу, единственным «доказательством» отречения от престола Императора Николая II, был «обнаружен» специальной комиссией в 1929 г. в Ленинграде.
Возглавлял комиссию Юрий Петрович (подлинное имя Яков Исаакович) Фигатнер.
В комиссию под видом её служащих входили видные сотрудники ОГПУ А. А. Мосевич и А. Р. Стромин, авторы сценария будущего «академического дела».
В результате этой проверки были обнаружены «документы исторической важности», которые якобы незаконно хранили у себя сотрудники аппарата Президиума Академии Наук СССР.
Газета «Труд» от 6 ноября 1929 г. писала: «В Академии наук обнаружены материалы департамента полиции, корпуса жандармов, царской охранки. Академик Ольденбург отстранён от исполнения обязанностей секретаря Академии».
В заключении комиссии говорилось: «Некоторые из этих документов имеют настолько актуальное значение, что могли бы в руках советской власти сыграть большую роль в борьбе с врагами Октябрьской революции, как внутри страны, так и за границей».
В числе этих документов, говорилось в заключении, обнаружены оригиналы отречения «от престола Николая II и Михаила».
Итак, большевики, обнаружив в 1929 году те самые «подлинники», которыми сегодня гордо размахивают все те, кто кричит об «отречении», почему-то этим обнаруженным документам не обрадовались, а усмотрели возможность «борьбы против Октябрьской революции» с их помощью!
Почему? Да все опять потому же: живы, и в большом количестве были живы те, кто знал, КАК ДОЛЖЕН БЫЛ ВЫГЛЯДЕТЬ МАНИФЕСТ ЦАРЯ ОБ ОТРЕЧЕНИИ!
Именно по этой причине «находка» императорского «манифеста» стала для ОГПУ главной «уликой» в обвинении академиков, прежде всего историка С. Ф. Платонова, в заговоре с целью свержения советской власти и восстановления монархии.
29 октября 1929 г. комиссией был составлен следующий документ:
«Мы, нижеподписавшиеся, председатель специальной правительственной комиссии и председатель комиссии по проверке аппарата Академии наук СССР Ю. П. Фигатнер, член Комиссии С. Ф. Ольденбург, А. Е. Ферсман и другие подвергли рассмотрению два документа, представленные Ю. П. Фигатнером: 1. Акт отречения бывш. Императора Николая II. 2. Акт отречения Михаила Романова.
Первый документ напечатан на машинке. Внизу, с правой стороны имеется подпись „Николай“, изображённая химическим карандашом. Внизу же, с левой стороны, имеется написанная от руки цифра „2“, далее напечатанное на машинке слово „марта“, затем написанная от руки цифра „15“, после чего имеется напечатанное на машинке слово „час“.
После этого следует подчистка, но явно проглядывается написанная от руки цифра „3“, затем следует слов „мин“, а дальше напечатанное на машинке „1917 года“. Внизу под этим имеется подпись „министр Императорского двора генерал-адъютант Фредерикс“. Изображённая подпись Фредерикса написана по подчищенному месту »
(http://litresp.ru/chitat/ru/%D... ).
Итак, в СССР, несмотря на всю важность для официального утверждения об отречении Императора Николая Второго от престола, эти "подлинные", правда, слегка "подчищенные", документы так и не были опубликованы.
Их публикация, а также широкая пропаганда связаны с именем директора Государственного архива Российской Федерации Сергея Мироненко.
Это он, Сергей Мироненко, выходец из "славного" гнезда Юрия Афанасьева, с 1992 года возглавил российские государственные архивы, где обнаружил и широко разрекламировал "подлинное отречение" Николая Второго.
Это он, Сергей Мироненко, заявил о недостоверности подвига, известного как «Подвиг 28 панфиловцев», что запустило в прессе гнуснейшую кампанию по дискредитации павших героев.
( http://www.km.ru/v-rossii/2015/08/03/ministerstvo-kultury-rf/762384-arkhivnye-voiny-sergeya-mironenko).
Ну и про знаменитый пожар, в результате которого наши архивы, возглавлявшиеся в тот период господином Мироненко, лишились ценнейших документов, тоже не будем забывать....
Если в СССР сочли невозможной публикацию "подлинников" "отречения", то господин Мироненко, активно поддерживаемый всякими "Эхами", решил, что неосведомленность основной массы населения об истинной истории России позволяет произвести такую акцию. Ну а широкой рекламе этой акции коммунисты и либерасты сошлись во взаимном экстазе.
Однако последовавшие затем многочисленные публикации с сомнениями в подлинности сего документа заставили задуматься даже депутатов.
Зампред комитета Госдумы по науке и наукоемким технологиям (прежнего созыва) Михаил Дегтярев (ЛДПР) в 2015 году направил обращение директору Государственного архива РФ Сергею Мироненко с просьбой предоставить цифровые копии (электронные образы) архивных документов, необходимых для проведения независимой экспертизы подлинности Манифеста об отречении от престола императора Николая II от 2(15) марта 1917 года, находящегося сегодня в Госархиве РФ.
Кроме этого, законодатель попросил обеспечить доступ специалистов-экспертов к подлинникам Манифеста и других архивных документов для проведения технических замеров, требующих непосредственного контакта с документами.
http://izvestia.ru/news/589601#ixzz4aS4MidoI
До настоящего времени официальная экспертиза подлинности "отречения" не проведена.
Ни один из поставленных здесь вопросов не снят.
Полагаем, что вследствие этого нет никаких оснований говорить о том, что имеется документально подтвержденное "отречение Николая Второго от престола".
О том, почему отсутствуют свидетельства опровержения самим Николаем Вторым этих документов об отречении, поговорим отдельно.
Отдельного обсуждения заслуживает тема исторического и геополитического значения для наших дней факта этой фальсификации века.
Источники:
http://www.proza.ru/2012/05/30/175
http://e-libra.ru/read/371746-otrechenie-nikolaya-ii-vospominaniya-ochevidcev.html
http://ptiburdukov.ru/%D0%A1%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D1%87%D0%BD%D0%B8%D0%BA/%D0%91%D0%B8%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B8%D0%B8/%D0%9E%D1%82%D1%80%D0%B5%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5
http://litresp.ru/chitat/ru/%D0%9C/muljtatuli-petr-valentinovich/krugom-izmena-trusostj-i-obman-podlinnaya-istoriya-otrecheniya-nikolaya-ii
Оценили 150 человек
218 кармы