Мы можем дружить взахлеб, годами и семьями, а потом происходит что-то, глобальное или незначительное. Недопонимание, резкое слово или разлука... И связь обрывается, как будто ее и не было. Почему так трудно восстановить доверие? И что помогает преодолеть отчуждение, гнев?
Впоисках героев мы столкнулись с любопытным фактом: многие респонденты вспоминали о дружбе, которая испытаний как раз не выдержала. «В моей истории хеппи-энда не случилось», — сообщил один. «Не думаю, что смогу простить, и очень по этому поводу переживаю», — призналась другая. «Разбитую вазу не склеить», — подытожил третий.
Иногда кажется, что вернуть близость после конфликта в товарищеских отношениях даже труднее, чем в любовных. В чем особая хрупкость, уязвимость этой связи?
«Настоящая дружба требует взаимоуважения, искренности и большой душевной работы, — подчеркивает гештальт-терапевт Мария Лекарева. — В любви недомолвки можно скрывать за страстью или рутиной («у нас общая постель, дети, кредит и дача»).
У дружбы нет ценности, кроме самой дружбы. В сексуальных отношениях партнеры могут меняться ролями, становясь то мужчиной и женщиной, то взрослым и ребенком (матерью и сыном, отцом и дочкой). В дружбе, как правило, мы на равных, необоснованные капризы одного и снисходительное отношение второго быстро разъедают ткань отношений».
Для восстановления доверия необходима возможность (и желание обоих) обсудить разницу точек зрения на те или иные события
У каждой пары наших героев свой путь: одних связывает общность занятий и увлечений, других — вся жизнь, с ее самыми болевыми и счастливыми моментами. Но для всех эти отношения оказались настолько эмоционально значимыми, что потребность в друге перевесила причину раздора.
«Для восстановления доверия необходима возможность (и желание обоих) обсудить разницу точек зрения на те или иные события, — замечает Мария Лекарева. — Эту работу удалось произвести всем трем парам.
Каждому пришлось что-то пересмотреть. Игорю и Владимиру возобновить дружбу помогла терпимость к непохожим поискам и интересам друг друга. Нине и Марии — готовность быть менее критичными и взыскательными. Розе и Виктории — сила раскаяния одной и глубина принятия второй».
«Ее присутствие каким-то непостижимым образом проявляло самые лучшие, самые светлые мои стороны, самые притягательные качества, вдвоем мы были сильнее всех обстоятельств», — говорит о подруге Роза и добавляет, что даже в случае роковой ошибки, разрыва в такой дружбе «есть за что зацепиться душе».
«Мы смеемся, вспоминая о том, что случилось». «Хохочем и идем дальше», — говорят почти одними и теми же словами наши герои. И у них определенно есть чему поучиться!
«МЫ СТАЛИ БЕРЕЖНЕЕ РАЗРУЛИВАТЬ СПОРНЫЕ СИТУАЦИИ»
Мария, 35 лет, и Нина, 42 года
Мария: Мы познакомились недавно, но сразу сильно сблизились. Обе — многодетные мамы, общее профессиональное поле: Нина — эксперт-теоретик в образовании, а я педагог, владелица частных школ. Мне дорога ее поддержка, мы единомышленники.
Нина: У подруги огромный потенциал, она большая умница. Мне понравилась Машина школа, и я захотела открыть по франшизе такую же в своем районе. Но дело у меня не пошло, и общаться мы перестали. Мне казалось, я делала все возможное, а Маша — нет. Не нарочно, конечно. Просто мы «на берегу» не сели и не договорились, кто за что отвечает. Мои ожидания были обмануты. Я чувствовала обиду — не знаю, правда, на кого больше — на нее или на себя.
Мария: Конфликт перешел в соцсети, в репликах Нины я услышала критику в адрес своей работы и почувствовала себя уязвленной оттого, что мои усилия обесценены. После этого мы целый год не общались. Но я почему-то знала, что дружба вернется. Трудность для меня была только в одном — встретиться после разрыва, посмотреть друг другу в глаза и обняться. Нам не пришлось извиняться, обе понимали, что в тот момент перегнули палку. Отношения вернулись.
Нина: Я записала детей в школу Маши и переехала в тот район. Сейчас у нас опять изменились роли, я — заказчик, подруга — директор, она может занять не мою сторону, и в этом есть напряжение. Но, памятуя о неудачном опыте, мы пытаемся максимально бережно все разруливать, прояснять мысли и намерения и не доводить до конфликтов.
«МЫ ПРИНЯЛИ СВОИ ТЕНЕВЫЕ СТОРОНЫ — И СТАЛИ БОЛЕЕ ЦЕЛЬНЫМИ»
Виктория, 57 лет и Роза, 59 лет
Виктория: Мы обе в юности увлекались альпинизмом, ходили в походы. Но при этом были очень разными. Я — хорошей девочкой из благополучной семьи, а Роза — независимой, дерзкой. Мы дополняли друг друга, были как одно целое.
Потом я переехала в Ленинград, вышла замуж. Но расстояние роли не играло: мы писали и звонили друг другу, летали в гости. У нас была сильная связь.
Роза: Меня всегда восхищало, какие точные вопросы задавала Вика. Они касались не ситуации, а внутреннего мира. Она обратила мое внимание на меня саму, на мои поступки и их мотивы. Стала проводником в вопросах развития.
Я вслед за ней переехала в Петербург, хотя в Уфе было все: должность главного бухгалтера, горные лыжи, лучшая школа у детей. Ее муж Стас помог найти квартиру с рассрочкой, мы стали жить в одном доме, в одном подъезде. Наша дружба стала слишком тесной. Мы были как одно целое, и это слияние не давало воздуха, тормозило обеих. И мы на пять лет перестали общаться.
Напряжение усилила и моя постыдная тайна: у меня возникла связь со Стасом. Будь это настоящая любовь, было бы легче. Но отношения не доставляли радости — он сыграл на моем чувстве благодарности за квартиру, я не смогла отказать.
Я сама себе была судьей, и палачом, а порвать решимости не хватало, пока отношения постепенно не сошли на нет. Я думала, что унесу все в могилу. Обсуждать, объяснять, разъяснять я была не готова. Но грянул гром: Вика решила расстаться с мужем , а тот в отместку сообщил ей о нашем романе.
Виктория: Сейчас понимаю: он ревновал и не хотел, чтобы я его бросила. А тогда был шок, конечно, я не могла дышать. Хорошо, что Розы не было в городе. Мне нужна была пауза, чтобы как-то это осмыслить и пережить.
Мы с Розой помогли друг другу стать теми, кто мы есть, — более живыми, самодостаточными
Было двойственное ощущение. С одной стороны, ярость и гнев, а с другой, я чувствовала, что по-прежнему люблю Розу, как и она любит меня. У меня просто мозги закипали — как это может быть одновременно? Но я поняла, что для нее это такой жестокий урок, что не мне, а ей придется с этим разобраться.
Роза: Раскрытие тайны все перевернуло, стало очистительным дождем и поводом пойти на диалог. Мы стали разговаривать, объясняться. Напряжение до сих пор возникает. Но наша дружба — это как доступ к самой себе.
Поездки в горы, занятия йогой, рождение и взросление детей, болезни, замужества и разводы, состояние безоблачного счастья, веселья и драйва — все самое ценное в моей жизни связано с подругой.
В нашем прошлом было за что зацепиться душе. И началась другая жизнь — с открытостью и болью. Мы много говорили о том, зачем нам дано это испытание и что будет дальше. И скоро стали возвращаться силы, смех и принятие. Опыт оплачен сполна.
Виктория: Это было невероятное облегчение — мы смогли обсуждать то, о чем у нас раньше не было никакого шанса поговорить. Я увидела подругу с новой стороны и поняла, что если люблю одну ее часть, ее смелость, нестандартность, то должна принять и другую, теневую.
Но и со своей теневой стороной мне пришлось познакомиться и принять то, что моя внутренняя «хорошая девочка» долго не хотела замечать. Получается, мы с Розой помогли друг другу стать теми, кто мы есть, — более живыми, цельными, самодостаточными.
«МЫ НЕ СТРЕМИМСЯ ДРУГ ДРУГА ИСПРАВИТЬ И «ПРИЧИНИТЬ ДОБРО»
Владимир, 58 лет, и Игорь, 41 год
Игорь: Тринадцать лет назад назад я решил получить второе высшее образование в художественном вузе, а Володя вел там подготовительные курсы. Он помогал мне подтянуть технику, был моим наставником. Мы с ним быстро подружились на почве творчества. Володя старше меня, но я никогда не чувствовал разницы в возрасте.
Владимир: Я с удовольствием наблюдал за тем, как Игорь развивается в профессиональном плане, но помимо этого он еще и человек интересный. Нам нравилось вместе ходить по вернисажам, на концерты Гребенщикова и Мамонова, ездить на пленэры.
Игорь: В какой-то момент я увлекся саморазвитием. Ходил на тренинги личностного роста, потом открыл для себя медитацию и даже перешел на сыроедение. В голове будто пазл собрался: понял, как мне жить!
Круг общения тоже сменился, и разгульные тусовки художников с алкоголем и излишествами перестали интересовать. Я делился своими открытиями с Володей. Мне казалось, я могу помочь и ему изменить образ жизни, чтобы он перестал злоупотреблять алкоголем, бросил курить. Ведь все это очень сильно сказывалось и на его здоровье, и на его жизни в целом! Я объяснял, махал руками, внушал…
Владимир: Игорь хотел, чтобы я разделил его увлечения. Я однажды посетил с ним вместе гостевой вечер тренингового центра, но мне это было немножко смешно… Я православный, и все эти современные тренды, связанные с духовными поисками, — не для меня.
Игорь: Володя вроде бы соглашался с тем, что нужно беречь здоровье, но продолжал жить так, как привык. В какой-то момент у меня опустились руки. И мы вообще перестали общаться.
Владимир: Для меня эта пауза вообще ничего не значила: я никогда не переставал считать Игоря своим другом. Читал тексты о самосовершенствовании, которые Игорь размещал в соцсетях. И, несмотря на разницу в наших взглядах, они казались мне весьма интересными.
Игорь: Спустя два года я понял, что мне очень не хватает Володи… И мы возобновили нашу дружбу. К сожалению, я так и не смог ему помочь, и мне от этого больно. Но теперь я не пытаюсь «причинить добро» Володе. Просто наслаждаюсь его обществом и люблю его таким, какой он есть.
Мы иногда ездим на родник за водой, говорим об искусстве. Порой я показываю ему свои фотоработы и радуюсь, когда он подмечает, что мне что-то удалось. Ведь он не только мой друг, но и действительно очень талантливый художник, мне важен его взгляд.
Владимир: Мне ничего от Игоря не надо, и ему от меня тоже. Но мне нравится, что он есть в моей жизни.
Оценили 2 человека
2 кармы