Сводки погоды в последнее время — как сводки с фронтов. Особенно в Евразии. Сначала крупнейшее за последние 130 лет наводнение на юге Франции, унесшее жизни как минимум 13 человек. Следом за ним — «водное ЧП» в Краснодарском крае РФ, где из-за многодневных проливных дождей оказались подтопленными тысячи строений, было нарушено автомобильное и железнодорожное сообщение, энерго- и водоснабжение. Шесть человек погибли. Более 700 были признаны пострадавшими. В те дни «поплыла» итальянская Венеция. Мощный удар стихии пришелся и по прибрежной Лигурии. А в начале ноября ливни со штормовым ветром обрушились на Приморье и Сахалин.
Зато в обычно промозглом в это время года Петербурге ноябрь «смотрится» октябрем. А местами даже сентябрем: температура балансирует от +5 до +9, ветер слабый, люди ходят без шапок, в легких курточках…
Что это — результат глобального потепления, о котором слышим чуть ли не ежедневно лет уже десять, если не больше? Но тогда должны были бы, наверное, уже забыть о зимних холодах. Мороз, однако, только крепчает. В уходящем году пришел на российский Северо-Запад, захватив и центральные районы страны в конце февраля, и не отпускали две недели весеннего, как считается месяца — марта. А грядущая зима, по прогнозу синоптиков, обещает быть в России вообще аномально холодной. Ничего себе «потепление»!..
Так что же происходит с климатом на нашей планете?
Об этом корреспондент «СП» поговорила с участниками международной конференции, прошедшей на днях в Ямало-Ненецком автономном округе, и посвященной последствиям климатических изменений. Прежде всего, для российской части обширной арктической территории.
Олег Анисимов, профессор государственного Гидрометеорологического института:
— Да, климат на Земле меняется и довольно решительно. Этот факт уже ни у кого из ученых не вызывает сомнений. Правда, это не совсем глобальное потепление. В некоторых местах Земли теплеет, а где-то, наоборот, холодает. Само понятие глобальности для оценки климатических процессов более широкое. Предполагает изменения сезонности, количества осадков, ветровые характеристики. Скажем, на Северо-Западе РФ скорость ветра уменьшается, а среднегодовая температура растет. С температурой вообще интересно. За минувшие десять лет она поднялась в среднем на 0,4−0,8 градуса, что очень много. В среднем в мире такое увеличение «набегало» за сто лет! Причем, меняется у нас температура в течение года неравномерно. Весенняя растет значительно быстрее, чем, скажем, осенняя.
«СП»: — Виновата во всем этом Арктика?
— Не то чтобы виновата, просто процесс климатических изменений там наиболее заметен. Идет в тех краях в два раза быстрее, чем в среднем на планете. Зима стала теплее. Как результат, снежный покров сократился за последние 30 лет на две недели. Впечатляет снижение общей площади арктических льдов: с 7,5 млн. кв. км в конце 1970-х годов до 5,5 млн. кв., а местами и меньше, к концу 2010-х годов.
Повсеместно тают наледи, которые раньше держались круглый год. На Чукотке даже в январе бывают теперь оттепели с дождями. Местные жители сетуют: раньше нерпу можно было добывать до конца июня, а теперь уже в мае опасно ходить по льду. На Крайнем Севере реки вскрываются намного раньше, чем обычно — прежде в первой декаде июня, сейчас уже конце мая. Что создает серьезные транспортные проблемы для расположенных там населенных пунктов. В Якутии, к примеру, 73% дорог — это так называемый зимник.
Что касается в целом всех этих изменений, то они были предсказаны советскими специалистами ещё в 1960-х годах, в «докомпьютерную» эру. Но им тогда не все поверили. И, как видим сейчас, зря.
«СП»: — Про «заметное потепление на Земле» говорили и тогда, приводя данные о рекордных показателях роста температуры в той же Арктике.
— Теплый период в XX веке принципиально отличался от нынешнего. Главным фактором считалось увеличение светимости Солнца, прогревающего все слои атмосферы. В ХХI-м веке к этому добавился фактор «парниковых газов», при котором нижние слои атмосферы прогреваются, а стратосфера охлаждается. Данные запуска атмосферных зондов и другие наблюдения подтвердили это отличие. Как результат — резкое сокращение площади и толщины арктических льдов, а также и ледового покрытия морей Сибири.
Николай Шикломанов, профессор Университета Д. Вашингтона (США):
— Не надо пугать. Лед в Арктике будет лежать ещё долго. Даже по самым экстремальным сценариям лишь где-то в середине 2030-х годов (а я думаю, не раньше 2060-х) мы сможем увидеть чистую воду в тех местах. Да и то только летом, и лишь денька два-три, не больше. И судоходство по-прежнему будет нуждаться в ледокольном флоте. Хотя, может быть, не в таком мощном, как ныне.
Да, лед будет тоньше, возможны эрозия (разрушение — авт.) берегов, просадка грунтов. Но в то же время и усиление штормовой активности, обледенение на судах. То есть, условия в любом случае будут суровые. Одним из самых важных изменений, которые мы предполагаем, станет деградация вечной мерзлоты. Мы уже наблюдаем повышение температуры на её южных границах, особенно в районах расположения таких городов как Сыктывкар, Воркута, Салехард, Норильск, Новый Уренгой, Надым.
«СП»: — То есть, «вечная мерзлота» оказалась совсем не вечной?
— Получается, что так. И это может привести к серьезным последствиям. Прежде всего, для населения данных городов. Равно как и для коренных народов Крайнего Севера РФ. Изменения ландшафта, заболачивание, просадки почвы, гибель леса, формирование искусственных озер и т. п., не могут не сказаться на жизнедеятельности, на качестве жизни людей. Кроме того, в Арктике у нас скопилось за минувшие десятилетия большое количество разных отходов, в том числе, радиоактивных. Есть также скотомогильники, в которых может таиться сибирская язва.
«СП»: — Год или два назад уже была, после очень долгого перерыва, вспышка заболеваний оленей сибирской язвой! Эпидемии тогда удалось, по счастью, избежать.
— За этим у нас вновь, после долгого — «перестроечного» — перерыва стали следить. Есть понимание того, в какую большую проблему это может вылиться.
«СП»: — Российская часть Арктики урбанизирована как нигде в мире. В «морозных краях» Канады, США, Норвегии, в отличие от РФ, возводят преимущественно небольшие поселки, которые, как я понимаю, проще и снабжать, и, в случае чего, эвакуировать.
— У нас сама концепция жизни совсем не такая, как на Западе. Там нет, или очень редок, например, вахтовый метод работы. В России же большинство северных городов строились вокруг предприятий, работающих на газовых, нефтяных, угольных месторождениях. Случится, закроют те своё производство — куда деваться людям? Надо будет учиться жить в новых условиях, по другим правилам.
«СП»: — Кстати, а как наши северяне относятся к заявлениям ученых о последствиях изменения климата? Проводились какие-нибудь исследования?
— Проводились опросы проживающих на Крайнем Севере. В них приняли участие несколько тысяч человек. Примерно половина из них «никаких изменений не замечает». Другая половина следит за тем, что происходит с погодой, климатом в целом, но при этом не связывает местные катаклизмы с глобальным процессом, полагая, что всё это не более, чем гипотезы ученых, волноваться особенно не о чем.
«СП»: — С нашей Арктикой понятно. А что у соседей — норвежцев, канадцев, американцев?
— По большому счету, те же процессы. С той только разницей, что там, за рубежом, пытаются минимизировать влияние деятельности человека на климат. У нас же в основном только обсуждают такую возможность.
«СП»: — Геофизик с мировым именем Александр Городницкий (он же «по совместительству» известный бард) уверен, что человек тут совсем не причем. «Руководят» всем совсем другие — природные процессы.
— Я знаком с его теорией. Но большинство ученых в мире сходятся все-таки на «человеческом факторе».
Оценил 1 человек
4 кармы