«Мы, люди с гитарой, были осенены ее лучом». Новелла Матвеева

Вероника Долина, Павел Крючков, Ирина Евса вспоминают поэтессу Новеллу Матвееву.

5 сентября в ветхом домике на станции Лобня скончалась Новелла Матвеева. Поэт, переводчик, бард. О ней в свое время Булат Окуджава сказал: «Матвеева первая взяла в руки гитару». Вслед за ней запела под гитару вся страна. Матвеева записала первую в нашей стране бардовскую пластинку.

Ей шел 82 год. Она жила затворницей. И потому для многих молодых, прекрасно знающих ее знаменитое «я леплю из пластилина, пластилин нежней, чем глина», имя Матвеевой покажется незнакомым. А у многих любящих ее песни известие о смерти Матвеевой вызовет удивление: поэтесса давно перестала выступать, что для творческих людей равносильно уходу...
Впрочем, не зря ведь и любящий Матвееву Корней Чуковский назвал молодую исполнительницу «уходящей».

Писатели, музыканты и поэты рассказали о Новелле Матвеевой.

Вероника Долина, поэт, исполнитель: «Тишайшая королева своего королевства. Роль Новеллы Николаевны в моей биографии захочешь преуменьшить, да не получится. Мне было лет 13, когда я услышала ровно этот совершенно ни на что иное не похожий голосок. Не окуджавский, не галичский, а ее голосок , который разорвал мне сердце, когда я услышала его из-за соседской стенки. Я слушала вечер, другой и, наконец, постучала к соседям в квартиру, что смыкалась с нами по балкону. Из соседней квартиры протянулась рука с пластинкой...

Тут-то я отпала и обомлела. Меня унесла невыносимая легкость домов без крыш, корабликов, капитанов, братьев капитанов и развеселых цыган, укравших из берлоги медвежонка. В 14 я разучила все песни и помню их до сих пор. Она была затакт для меня в очень многом. Всё остальное — и суровая интонация Галича, и слишком хулиганский для меня Высоцкий — было позже. Новелла Матвеева — это самое-самое.

Годами мы, люди с гитарой, были освещены ее очень тихим и очень своеобразным лучом. Я воображала, что она живет в особой стране Дельфинии, о которой она пела. Так оно и было. Конечно, прошли века, пока я узнала, что она двоюродная сестра поэта Ивана Елагина. Но она оставалась очень непубличным человеком, крайне редко куда-то являвшимся. Тишайшая королева своего королевства, поэт укромной судьбы, но совершенно осененный, преисполненный внутренним достоинством.

То здание поэзии, которое было создано ею, стояло и стоит. Конечно, молодняк не помнит ее фамилии. Люди путают авторство «Девушки из харчевни», приписывая то одного, то другого женского автора. Казалось бы, каждый может, а написала — только она, Новелла Матвеева..».

Павел Крючков, зам. главного редактора журнала «Новый мир», сотрудник дома-музея Корнея Чуковского

…Наверное, мне одному из последних удалось записать голос Новеллы Матвеевой, ее чтение. Она жила затворницей, мы созвонились, и я приехал в ее ветхий домик на станции Лобня, привез номер журнала с переводами шекспировских сонетов. Помню, в тот день она выхаживала приблудного котенка, говорила, какой он сообразительный. Встретила меня тепло, стеснялась своего неустройства, объясняла, что заброшенность ее быта — что-то вроде особенного заболевания, даже название сказала. Когда я спросил, почему она больше совсем не выступает, ответила просто: потому что я живу как живу, а если выйду на сцену, то люди вместо того, чтобы слушать песни, будут смотреть, как я выгляжу.

Удивительно, ведь Новелла Матвеева — первая из наших бардов, кто записал пластинку. А видеозаписей в Ютубе — всего две, и обе старинные. Я записал ее чтение на свой диктофон почти случайно. Больше одного текста вслух она произносить не хотела. Я говорил: сделайте мне подарок — сонет и одно стихотворение. И она читала. Я иногда выступаю с демонстрацией голосов писателей и включаю ту запись. Люди удивляются: неужели Новелла Матвеева? Из Шекспира? У нее был узнаваемый голос, но не «детский», как на пластинках, а с интонацией старости, красивой, целомудренной какой-то старости.

До последнего времени Новелла Николаевна работала. Писала песни, переводила. Она прекрасно знала английскую литературу, Диккенс был ей родным. О ее работе над Шекспиром мне рассказал поэт Дмитрий Быков, считавший Матвееву своим учителем.

Говорят, она была политизирована — это из-за «газетных» стихов. Я-то думаю, что она просто вернула понятию «патриотизм» свое материнское качество. Она переживала за людей, за страну, вот как мы переживаем за своих родителей. Интонация ее высказывания была чистая. Правда, в наше время эта интонация уже не слышна большинству людей. Но всегда оставались те, кто ее ценил, само ее существование было утешением.

Я рад, что она успела получить премию имени Чуковского. Ее детские книжки обладают особым свойством, это поэзия не для малюток. Она для отроков. Матвеева была русским Андерсеном и Льюисом Кэрроллом в одном лице. В своих «фэнтезийных» стихах, через призму сказочного взгляда она тихо рассказывала, каким ребенок может расти — благородным, смелым, отважным. На вручение премии приехать не смогла, но была рада награде. Чуковский называл ее «уходящей», потому что когда он просил ее петь для своих гостей — она пела, а потом исчезала: «…И никогда меня вы не найдете: ведь от колес волшебных нет следа». Волшебный след, который она оставила в нас — и своей личностью, и стихами, — с нами.»

Ирина Евса, поэт, лауреат «Русской премии»

«Она была в хорошем смысле сложным поэтом, тонкой не линейной структуры. Многие упрекали ее стихи в сухости, что большая неправда, хотя у нас часто упрекают в этом поэтов мыслящих. В этом смысле больше повезло песням Новеллы Матвеевой, хотя и они — к счастью! — не столь просты, как это кажется на первый взгляд. Думаю, ее немногие «прочитали» так, как она заслуживает. Ушел большой русский поэт. Я скорблю вместе с теми, кто любил ее стихи.» 

           *     *     *

Осень. Тишина в поселке дачном,
И пустынно-звонко на земле.
Паутинка в воздухе прозрачном
Холодна, как трещина в стекле.

Сквозь песочно-розовые сосны
Сизовеет крыша с петушком;
В легкой, дымке бархатное солнце —
Словно персик, тронутый пушком.

На закате, пышном, но не резком,
Облака чего-то ждут, застыв;
За руки держась, исходят блеском
 Два последних, самых золотых;

Оба к солнцу обращают лица,
Оба меркнут с одного конца;
Старшее — несет перо жар-птицы,
Младшее — пушинку жар-птенца.
Новелла Матвеева

 Источник