Замечательная «схема» товарища Сталина – непрерывные «добровольные» займы

Недавно рассказал о механизме «сталинского снижения цен», когда сначала до предела зажали потребление и конфисковали у населения почти все деньги, а потом начали потихоньку «отпускать вожжи», да так до конца и не отпустили.

Так как материал очень «понравился» поклонникам самого гениального правителя всех времен и народов, самое время поговорить еще об одной блестящей схеме Иосифа Виссарионовича – займах, которые собирали почти ежегодно в исключительно «добровольном» порядке.

Замалчивать эту как и другие темы, не очень хорошо, потому что в последнее время наметилась странная тенденция превращения товарища Сталина в персонажа, напоминающего «дедушку Ленина» из книги Марии Прилежаевой.

На самом деле товарищ Сталин был совсем не ангелом, как его сейчас рисуют. И государственные решения принимал далеко не только гениальные. А уж чем его решения обходились для народа – это вообще отдельная песня. Другое дело, что если бы победил Лев Давидович, то возможно, что было бы еще круче. А возможно - нет. Впрочем, это – тропа предположений, а я сегодня расскажу о реальном – о сталинских государственных займах.

Вообще в СССР займы у населения начали брать еще до того, как Сталин стал самым главным рулевым, а считался всего лишь «первым среди равных». Более того, самый первый советский займ вообще был товарным – по облигациям обещали расплатиться не деньгами, кому были нужны совзнаки в 1922 году, а хлебом, а потом еще и сахаром, по другому займу.

Займы оказались удачными, а тут как раз рубль стал укрепляться. И советские власти решили, что схема – занять у населения денег на текущие расходы, а потом, через несколько лет отдать и заплатить немного процентов и выигрышей – хорошая идея.

Сначала, в годы НЭПа, такие облигации ударно навязывали особенно успешным нэпманам, потом, когда новая экономическая политика была свернута, на облигации стали добровольно-принудительно подписывать всех подряд. Юридически все было исключительно добровольно, практически – попробуй не подпишись. Самое ласковое – на тебя будет постоянно давить начальство и «прорабатывать» активные товарищи. Причем аппетиты с каждым годом росли – в послевоенные годы было «модно» подписываться как минимум на месячную зарплату, а еще лучше – на две. Фактически, регулярная покупка облигаций превратилась в постоянный налог, который распространялся на всех и с одной стороны ограничивал денежную массу у населения и давал собственно деньги на все эти заводы, пароходы, танки и самолеты. Да, мои читатели, все эти великие стройки и тысячи танков построили не за государственный счет. Их оплатили крестьяне, у которых за копейки принимали урожай и рабочие, платившие покупкой облигаций дополнительный налог.

Облигации имели свой срок погашения, сначала 20 лет, у первых выпусков. Потом первые выпуски государство конвертировало в новые, по сути, устроив «по просьбам трудящихся» дефолт, когда в 1938 году конвертированием продлили срок расплаты по ранее выпущенным облигациям на 20 лет, а также снизив по ним проценты с 8-9% до 4% (постановление СНК №585 от 30.04.1938 года).

Но это были цветочки.

Самую шикарную схему провернули в 1947 году вместе с "самой справедливой денежной реформой", когда не только аннулировали денежную массу, но и простили народу довоенные и военные займы. Обязательства перед населением для разных займов были пересчитаны в соотношении 3 к 1, а займ 1938 года даже 5 к 1. Таким образом, все довоенные и военные обязательства и взятые взаймы деньги советскому народу благополучно "простили". Государство решило, что больше оно ничего не должно.Теперь «радостные» граждане могли смело покупать новые облигации, с долгами по старым вопрос успешно решился, так как сумма долгов государства перед его народом легким движением руки сократилась по факту более чем в три раза.

И товарищ Косыгин смог с чистой совестью представить товарищу Сталину в сентябре 1948 года доклад «Об итогах конверсии государственных займов», в котором сообщил, что долг по займам, размещенным в 1936-1946 годах по подписке успешно сокращен с 128 до 29,8 миллиардов рублей.

 Займы с 1946 года и до заката сталинской эпохи, по сути, уже больше напоминали продажу лотерейных билетов с возможностью их возврата по номинальной стоимости через 20 и более лет. Дело в том, что проценты по ним не выплачивались, а только проводились регулярные розыгрыши денежных призов, на которые шла часть собранных средств. Кстати, объемы займов постоянно росли. В 1946 году «добровольно» привлекали 20 миллиардов, а с 1951 года – уже по 30.

Как проходили такие подписки? Историк Е.Твердюкова приводит воспоминание одной из жительниц Ленинграда:

« … заем так и продолжали подписывать два месяца каждый год...»

В общей сложности семья отдавала на «добровольные» займы ЧЕТЫРЕ ежемесячные зарплаты за год.

Совершенно эпично выглядят эпизоды «добровольной» подписки, приведенные в докладной записке «О ходе подписки на Третий государственный заем восстановления и развития народного хозяйства СССР», составленной в начале 1948 года для товарищей Жданова, Кузнецова и Суслова:

«…На чугунолитейном заводе им. Войкова г. Москвы вследствие недостаточной разъяснительной работы отдельные работники подписались на 10-25% к месячному заработку. На фабрике им. Петра Алексеева члены партии набойщик Бурцев и помощник мастера т. Климатицкий не подписались на заем, причем Климатицкий был выделен организатором по подписке на заем. Рабочий т. Жижин, член ВЛКСМ, отказался от подписки. Когда ему сказали, что комсомольцы не должны отставать, Жижин ответил: «Я могу отдать комсомольский билет»….»

Или вот это:

«…Неудовлетворительно проходит подписка на заем в Заводском районе города Пензы. На заводе им. Фрунзе рабочие и служащие подписались на 8 млн. рублей, или 61,5% к плану. Митинги и собрания на заводе проходили неорганизованно. Парторг ЦК ВКП(б) т. Бутузов и директор завода т. Киселев во время митингов на заводе не присутствовали. На митингах не было также никого из работников обкома и горкома партии. На собраниях и митингах было принято решение, обязывающее всех рабочих и служащих подписаться на 130% среднего месячного заработка. После собраний многие рабочие разошлись, не подписавшись на заем…»

И мое самое любимое:

«…В парторганизации цеха № 10 завода два члена партии подписались на заем по 300 рублей. Парторганизация цеха 3 мая исключила их из партии. Утром 4 мая они подписались на 600 рублей каждый. После этого парторганизация восстановила их в партии…»

Кто-то еще расскажет, что все происходило на исключительно добровольной основе? По принципу или подписывайся или партбилет на стол? (ознакомиться с докладной запиской можно в сборнике «Советская жизнь 1945-1953. Москва, РОССПЭН, 2003 Стр. 535-539» или в архиве РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 88. Д. 901. Л. 203-209).

Кстати, при необходимости можно было прийти в сберкассу и получить ссуду на полгода под залог облигаций. Правда, дорогое государство давало в долг только 30 % от их стоимости и не забывало о своих процентиках. Они были относительно небольшими – всего 6% годовых при возврате в срок и 12% годовых при задержке с оплатой. По сравнению с нынешними 20-30-40 % это мелочь. Но сейчас вы берете в долг у банка, а тогда, по сути, брали на время часть своих собственных денег, с обязательством потом опять купить у государства его очень нужные облигации и заплатить процентики за пользование своими собственными средствами (смотри, например, постановление ЦИК и СНК СССР № 68/1301 от 20 июля 1936 года)

Некоторое время после того, как Иосиф Виссарионович отправился в Мавзолей, выпуск облигаций все еще продолжался по старой привычной схеме, пока в 1957 году «Хрущев и компания» не посчитали, а во сколько же обходится содержание набранной в долг денежной массы. Оказалось, что выпуск новых облигаций уже себя не окупает, столько их уже навыпускали.

Кроме того, во весь рост вставал вопрос выкупа облигаций 1938 года, время тикало и приближалось, а платить за них было нечем. У Иосифа Виссарионовича сложилась бы аналогичная ситуация, но так уж получилось, что расхлебывать последствия его гениальной финансовой политики пришлось Никите Сергеевичу, который искренне хотел, как лучше, но не во всем справился.

Так как платить было нечем, Хрущев не придумал ничего лучше, как тему с займами закрыть. Но при этом и выплаты по облигациям заморозить. Разумеется, по просьбам трудящихся. Так Советское государство еще раз успешно «кинуло» весь советский народ, потому что облигации имелись буквально у всех. Впрочем, выбора у Хрущева не было – либо деньги пойдут на его программу поворота страны лицом к народу (жилищное строительство и производство товаров народного потребления, а не только выпуск тысяч танков и самолетов), либо на расплату по долгам, набранным его гениальным предшественником на посту главы страны.

В итоге по долгам, набранным самым гениальным правителем в истории, начал расплачиваться может быть и не самый гениальный, но, наверное, самый похожий на нормального человека правитель СССР. Возможно, потому что он и сам подписывался на эти облигации, и реально знал, почем килограмм фронтового хлеба и какова она военная работа, когда ты плаваешь среди обломков катера в холодной апрельской воде рядом с плацдармом Мысхако. В семидесятые годы начали все-таки выплачивать уже совсем не те большие тысячи, которые обещали при самом великом правителе. Но многие просто не пришли получать эти выплаты, потому что давным давно оклеили самыми ценными сталинскими облигациями свои гаражи и комнаты, в качестве слоя «под обои». Или просто выкинули на помойку.

Так и закончилась история самых честных, справедливых и нужных облигаций – добровольно-принудительного налога, капитально снижавшего и без того мизерные доходы большей части советских граждан в годы правления самого гениального вождя.

https://dzen.ru/a/YVf7XKg5HVfJUEe0