Мы не ценим своей страны, не знаем ее историю, не помним ее лучших сыновей... Мы нещадно разбазариваем то, что не имеем права тратить - доброе имя и честь наших предков.
Нам есть чем гордиться. Доказательство этому - рассказ о лучшем летчике-истребителе Второй мировой войны Александре Ивановиче Покрышкине.
БИТВА ЗА НЕБО
Желание принижать всё русское сослужило плохую службу историографии.
...Никогда в истории пилоты-истребители не сталкивались с такими трудностями, как немцы на Восточном фронте.
Лучшие русские пилоты, которые сбили в полтора раза больше самолетов противника, чем лучшие английские и американские пилоты, почти четверть века оставались неизвестными.
Р. Толивер, Т. Констебль «Эрих Хартманн - белокурый рыцарь рейха»
73 года назад в апреле началось и продолжалось почти до июня одно из величайших воздушных сражений Второй мировой войны - Кубанская воздушная битва. В 1943-м после проигранного Сталинграда враг откатился от Волги до Азовского моря. Именно на Кубани фашисты решили дать нашим решающий бой. Вернуть контроль над ходом войны враг намеревался за счет испытанного средства - господства в воздухе.
4-й воздушный флот Германии разместился на берегах Азовского моря, на Кубани и в Крыму. Авиация врага насчитывала свыше 1000 самолетов, из них две трети - бомбардировщики. На истребителях последних моделей прибыли лучшие истребительные эскадрильи Третьего рейха. А еще на стороне фашистов воевали истребительные части Словакии, Хорватии и Румынии.
С нашей стороны было собрано всё, чем тогда располагала советская авиация. Всё, включая «девичий» 46-й гвардейский полк ночных бомбардировщиков «русс-фанер». Самолеты старых и новых типов: Ла-5, Як-1, Як-7Б, английские истребители «Спитфайр» и американские «Аэрокобра». Общая численность нашей авиации в этой битве достигала 900 машин. В середине апреля летчики сошлись в яростном многодневном сражении. Бои не стихали до июня. Противники направляли на Кубань всё новые и новые воздушные силы. Бывали дни, когда в воздухе одновременно находилось до 1400 самолетов.
Накал воздушных боев был необыкновенно высок. Как вспоминал один из участников сражения: «Воздушные бои на Кубани происходили с участием большого количества самолетов. Начинались они обычно с рассвета. Как только локаторы обнаруживали, что фашистская авиация поднялась в воздух, без промедления взлетали со всех аэродромов советские истребители, и тут начиналось! В небе собирались истребители всех марок, на всех высотах - от бреющего полета до восьми - десяти тысяч метров. Кипит воздушный бой. Горят самолеты противника. И наши тоже.
Подбитые тянут каждый на свою территорию, за ними - длинные шлейфы дыма и пара. Повсюду парашюты. Разноцветный купол - это фашист, белый купол - советский летчик.»
Преимуществом врага были не только многолетний боевой опыт фашистских асов, совершенство германской военной техники, но и бетонные полосы аэродромов. Профессионалам Третьего рейха противостояли безусые мальчишки военной поры, взлетавшие с раскисших грунтовых полос полевых аэродромов на свежесобранных самолетах. На стороне наших пилотов была безоглядная отвага и удаль юности, любовь к своей стране и. По сути, не много чего еще могли мальчишки противопоставить асам Третьего рейха. Многие из них навсегда породнились с кубанской землей.
ПОДВИГ ТРЕБУЕТ МЫСЛИ
«Подвиг требует мысли, мастерства и риска».
Александр Иванович Покрышкин
Именно в те непогожие дни над Кубанью ярчайшей звездою вспыхнуло имя Александра Покрышкина. Читая о Покрышкине, поневоле согласишься с определением: «Кто ясно мыслит - ясно излагает». Александр Иванович был крайне скуп на слова, свою мысль выражал кратко и ясно. Чего стоят лишь названия его боевых приемов: «соколиный удар» - уничтожение противника пикированием с высоты, «ножницы» - уничтожение сидящего на хвосте вражеского истребителя встречным схождением наших самолетов, «скоростные качели» - вид патрулирования. Этот летчик открыто отказался от устаревших уставов воздушного боя: «С 200 метров пусть стреляют слабаки». Математически выверенные удары в упор с 50-100 метров превращали самолеты противника в клубы огня.
Покрышкина любила и узнавала даже фронтовая пехота. Для того чтобы враг не сыпал бомбы на наших солдат, Александр Иванович придумал навязывать бой немецким бомбардировщикам над вражеской территорией. В результате очень часто немецкие бомбы сыпались на немецкие же позиции.
Английские историки Р. Толивер и Т. Констебль, сравнивая биографии лучших асов Второй мировой Покрышкина и Мёльдерса, отметили, что для того, чтобы стать истребителем, Александр Иванович потратил времени и усилий больше, чем кто-либо из других асов. Прежде чем применить новый прием боя, Александр Иванович неоднократно обдумывал его, вновь и вновь мысленно «проигрывая» картину будущего боя.
С первого, самого длинного, дня войны Покрышкин не расставался с логарифмической линейкой и тетрадью, которые помогали ему анализировать каждый проведенный бой. С 1943 года он начал публиковать статьи по тактике истребительной авиации. Как говорил Александр Иванович: «Подвиг требует мысли, мастерства и риска».
Сокрушительную силу «соколиных ударов» Покрышкина враги оценили своеобразно. Немцы - люди ordnunga, то есть порядка по-немецки. Текст инструкции для них священен. Все свободные переговоры в эфире - verboten - запрещены! До Кубанской битвы без шифровки позволялись лишь две команды: «Achtung: Pancer!» - Внимание: танки! и «Achtung: Partizanen!» - Внимание: партизаны! После Кубани немецкий военный лексикон вырос на одну фразу: «Achtung! Achtung! Pokryshkin ist in der Luft!» - Внимание! Внимание! Покрышкин в воздухе!
О разработанной Покрышкиным тактике истребителей докладывалось лично рейхсмаршалу Герингу. За летчиком, умевшим сбивать в одном бою по три - четыре – пять самолетов, была организована охота, к счастью - безуспешная. Едва Покрышкин взлетал, эфир тут же заполнялся голосами: «Pokryshkin ist in der Luft!» Несмотря на замены позывных и бортовых номеров, враги кропотливо отслеживали его.
Александр Иванович как-то припоминал забавный случай. Обычно начиная патрулирование фронта, он докладывал наземной станции: «Я сотый, пришел на работу». А наш переводчик, следивший за немецким эфиром, передавал ему сведения. Вдруг раздается смех переводчика. Оказывается, он услышал, как немецкий пилот неуверенно спрашивает: «А сколько их, Покрышкиных-то?» Тот, видимо уже не раз с утра, слышал: «Покрышкин в воздухе». Вот и решил, что их много.
ШКОЛА ПОКРЫШКИНА
«Покрышкин, несомненно,
самый выдающийся летчик союзных воздушных сил».
президент США Франклин Д. Рузвельт
В конечном итоге сражение над Кубанью надломило немецкую авиационную группировку, как морально так и физически. По советским данным, в период с 17 апреля по 7 июля 1943 года Германия потеряла около 1100 боевых самолетов, из которых более 800 были уничтожены в воздухе. Потери советских ВВС тоже нельзя назвать малыми - не менее 750 самолетов. Ценой невероятных усилий и огромных жертв инициатива была вырвана из рук противника. Наши пилоты научились завоевывать господство в воздухе, чтобы больше уже не отдавать этот козырь врагу до самого конца войны.
В кубанском небе была заново выкована советская истребительная школа, родилась новая тактика нашей истребительной авиации. Став зрелым мастером воздушного боя, Покрышкин заботился о подготовке молодых летчиков. Хотя большинство из них не были новичками, но их боевой опыт часто был «невеселым».
Отобрав наиболее подготовленных и хорошенько их «облетав», Покрышкин вел вновь прибывших на боевое задание и, лично сбив одного, а то и двух «мессеров», создавал условия для еще нескольких побед вдохновленных им летчиков. О качестве «покрышкинской школы» говорит тот факт, что из летчиков, постигших «науку» Покрышкина, 30 человек стали Героями Советского Союза, причем трое из них - дважды.
По итогам боев над Кубанью истребительному полку, в котором воевал А.И. Покрышкин, было присвоено звание гвардейского. Сам полк, невзирая на фамилию очередного комполка, неофициально стали называть «покрышкинским».
Лично уничтожив 50 вражеских самолетов, Александр Иванович стал первым по результативности пилотом-истребителем среди летчиков стран антигитлеровской коалиции. Выступая в американском конгрессе, президент США Франклин Рузвельт так сказал о нем: «Покрышкин, несомненно, самый выдающийся летчик союзных воздушных сил». Александр Иванович был награжден одной из высших боевых наград США - медалью «За выдающиеся заслуги». Отмечавшие это событие американские газеты выходили под заголовком: «Лучший летчик-истребитель в нынешней войне - русский». Уместно отметить, что за количеством сбитых самолетов Покрышкин никогда не гонялся. Официально ему засчитано 59 сбитых самолетов, но их было больше. Сохранились записи его фронтового блокнота: «Провел бой с летчиками 16-го полка, сбитые самолеты отдал летчикам...».
КАКИМ ЕГО ЗНАЛИ
«Он ни разу не скривил душой, не сказал неправду!
Он был пронизан правдой...».
ученик Покрышкина генерал-полковник авиации Н.И. Москвителев
За лаконичными строчками сводок и сообщений не всегда увидишь настоящего человека. Более всего человек открывается в оценках людей, его окружающих. Однополчане Покрышкина относились к нему с невероятным уважением. Ученик Александра Ивановича генерал-полковник авиации Н.И. Москвителев сказал как-то: «Он ни разу не скривил душой, не сказал неправду! Он был пронизан правдой...».
Командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза И.С. Конев писал о летчике-истребителе: «Покрышкин - гордость нашей авиации...».
Дольше всех и ближе всех Александра Ивановича знала его жена Мария Кузьминична. Они встретились в страшное для страны время всеобщего отступления наших войск в 1942 году. Она служила медсестрой в соседней авиачасти. Тогда Покрышкин, заглянувший в санчасть навестить своего раненого товарища, внезапно узнал, что такое любовь с первого взгляда.
Они были рядом и в военную пору, и в пору мира. Вместе и на празднике, и в быту. Поэтому Мария Кузьминична знала Александра Ивановича теснее и ближе, чем кто-либо. Как-то она вспоминала о трудном решении ее мужа. Когда Покрышкин был уже подполковником и дважды Героем Советского Союза, его отозвал с фронта главком ВВС Александр Новиков. Подполковнику Покрышкину предложили должность, принятие которой означало немедленное присвоение генеральского звания. Никто не сомневался в согласии Покрышкина - от такого не отказываются! Но дважды Герой попросил разрешения подумать. Обсуждая предложение с женою, сказал ей: «Если соглашусь, будешь генеральшей. Штабная работа, она известная: бумаги подписывать да справки составлять. ...Хожу по кабинетам и всё время думаю: как там в полку без меня? Если я, научившись воевать, уйду сейчас с фронта, а моих ребят посбивают без меня, как куропаток, я же не смогу жить со спокойной совестью». ...Когда они вернулись в полк, рассказывала Мария Кузьминична, там было такое ликование, что трудно передать.
Всё, что выпало на долю России, семья Покрышкиных переживала вместе. Огонь войны, вода разлук и медные трубы славы не разлучили союза двух фронтовиков. Даже смерть оказалась не властна над любовью двух этих людей.
После похорон Александра Ивановича Мария Кузьминична еще три года каждый день приходила на Новодевичье кладбище к гранитному надгробью своего мужа. Однажды ей довелось убедиться в том, что память о Покрышкине живет далеко за пределами России. Мария Кузьминична поняла это из поведения одной немецкой пары, подошедшей к памятнику маршала. По ее словам, туристы из Германии, прочитав фамилию летчика на памятнике, переглянулись и вспомнили вслух: «Achtung: Pokryshkin!»
Оценили 7 человек
9 кармы