Технология развала СССР. Не допустить повторения в России!

Почему сейчас важно знать, как уничтожали СССР

В статье «СССР накануне распада: как «ослеп» КГБ и что делал Горбачев» мы затронули проблему Карабаха, но перестроечный СССР «загорелся» не только в Закавказье. В 1989 году произошли межэтнические столкновения, известные как «Ферганские погромы», в результате которых турки-месхетинцы были изгнаны из Ферганской области Узбекской ССР. В 1990 году в Ошской области (Киргизия) между киргизами и узбеками вспыхнул острейший конфликт, унесший жизни более тысячи человек. В ноябре 1990 года приднестровские события переросли в горячую фазу. От рук Отряда особого назначения Молдовы погибло три жителя города Дубоссары. Это стало прологом к войне.

В Прибалтике ситуацию также раскачивали националистическими рычагами. Там антигосударственное движение приняло форму «Народных фронтов». В Эстонии первым, кто широковещательно предложил создать «Народный фронт» был Эдгар Сависаар. Историк по образованию, он еще в 1980 году написал кандидатскую диссертацию по философии на тему «Социально-философские основы глобальных моделей Римского клуба».

В наши дни о Римском клубе знают все, но в те годы о нем информации было совсем немного. Это и неудивительно: Советский Союз был отгорожен от Запада «железным занавесом», официальная информация о капиталистических странах подавалась советскому обществу только сквозь плотное сито цензуры. Конечно, существовали и нелегальные каналы, по которым в СССР просачивалась западная литература, нередко столь же пропагандистская, как и советская, только вектор тенденциозности был противоположным.

Наконец, на СССР осуществляли радиовещание несколько западных станций. Советский Союз пытался их глушить радиопомехами, но полностью пресечь «вражеские голоса» не удавалось. Под видом объективных сведений о жизни в СССР, транслировалась идеологически препарированная продукция. Неслучайно же Бжезинский признавался, что в среде западного истеблишмента отстаивал проведение политики, нацеленной на развал Советского Союза.

Как бы то ни было, а то, что для диссертации Сависаар выбрал тему деятельности «Клуба», где ключевую роль играли представители западных стран, -весьма красноречивый факт. Несмотря на диплом историка, Сависаар долгое время работал в области планирования экономики, и в 1987 году стал одним из соавторов программы «Самохозяйственная Эстония», предлагавшей систему мер перехода экономики Эстонии на самоокупаемость.

В СССР приветствовалась сама по себе идея «хозрасчета», проще говоря, управление предприятием так, чтобы оно не было убыточным. И на первый взгляд авторы идей «самохозяйственной» Эстонии не нарушали советские «правила игры». И все же обратите внимание на термин: «самохозяйственная». Коннотация с «сам себе хозяин» очевидна. Речь шла о создании механизма самоокупаемости не отдельного завода или фабрики, а целой республики.

Мы считаем, что подспудно готовилась почва для экономического обоснования сепаратизма, отделения Эстонии от СССР. По меньшей мере, это была претензия на то, что Эстония способна сама себя прокормить.

И вот летом 1988 года на XIX партийной конференции эстонская делегация выступила с идеей регионального хозрасчета. Подоплека этого события подробно описана Островcким (Глупость или измена? Расследование гибели СССР):

«Считается, будто бы впервые подобная идея была сформулирована 26 сентября 1987 г. на страницах печатного органа Тартуского горкома партии - газеты «Эдази» в «письме четырёх»: С. Калласа, Т. Маде, Э. Сависаара и М. Тийтма.

Основные идеи этого письма сводились к следующему: а) введение на территории Эстонии полного хозяйственного расчёта, б) передача в распоряжение республики всех союзных предприятий, в том числе транспорта, в) переход на рыночные отношения с другими республиками, г) создание рыночных отношений внутри Эстонии, д) превращение рубля в свободно конвертируемую валюту, е) возможность выхода Эстонии из рублевой зоны.

По утверждению председателя эстонского Госплана Р. Отсасона, толчком к разработке такой программы стало выступление М.С. Горбачёва в феврале 1987 г., когда он посетил Эстонию и отнёс её к дотационным республикам. После этого эстонские экономисты сделали расчёты, из которых явствовало, что отрицательный платёжный баланс республики связан с искажённым механизмом ценообразования.

Поэтому когда июньский Пленум ЦК КПСС 1987 г. провозгласил курс на хозрасчёт предприятий, начальник отдела Госплана Эстонии Э. Сависаар 18 августа 1987 г. созвал совещание, в котором приняли участие Р. Каарепер (помощник председателя Совета министров республики Б. Саула), П. Кросс (научный директор фирмы «Минор»), Я. Лейман (директор Института повышения квалификации), О. Лугус (научный директор Института экономики), Т. Маде (доцент Института повышения квалификации преподавателей), И. Проос (старший научный сотрудник Таллиннского политехнического института), И. Райг (старший научный сотрудник Института экономики) и С. Каллас (зам. редактора газеты «Голос народа») и предложил разработать программу республиканского хозрасчёта».

Учредительный съезд Народного фронта прошел с 1 по 2 октября 1988 года, но реальная деятельность началась раньше. Уже шла так называемая «Поющая революция», когда на различных массовых мероприятиях исполнялись песни, подчеркивающие самобытность Эстонии. Знаковым стало пение гимна Эстонской республики 1920 года. Акция «Песня Эстонии» (сентябрь 1988 года), организованная Народным фронтом, собрала рекордное число людей. И принято считать, что «Поющая революция» сыграла важную роль в обретении Эстонией независимости.

Конечно, столь романтически-наивный тезис не выдерживает никакой критики. То, что центральная власть СССР испугалась песенок и песенников – это не фантастика, и даже не фэнтази, а сказки для совсем маленьких детей. В самом деле, пойте-пляшите сколько угодно. Какое-то время толпы побродили бы по музыкальным площадкам, да и отправились домой в конце-концов.

Проза жизни неизбежно взяла бы свое, надо ходить на работу, заниматься семейными делами, зарабатывать на жизнь. Времени для песен объективно стало бы все меньше и меньше, да и репертуар постепенно бы приелся. Да и не был «Народный фронт», действительно всенародным. Бесспорно, что он добился высокой популярности среди эстонцев. Однако 38,5% населения составляли представители других национальностей, в абсолютном своем большинстве русскоязычных, что и показала перепись населения 1989 года. Огромный сегмент общества, почти 40%, не оказывал столь горячей поддержки «Народному фронту». Ясно, что СССР распался не от песен-плясок, а массовка требовалась только в виде камуфляжа для не афишируемых поступков сепаратистов. Но для массовки и не требовалась 100% поддержка населения.

Сепаратистская суть «Народного фронта» была очевидна и даже не скрывалась официальными представителями этого движения. Но КГБ опять «ослеп», и ничего существенно не сделал для того, чтобы пресечь расползание СССР. Горбачев и его команда невнятно изображали осуждение сепаратизма, но не более того. И вот момент истины: 16 ноября 1988 года Верховный Совет Эстонской ССР принял Декларацию о государственном суверенитете Эстонской ССР, что означало провозглашение верховенства республиканских законов над общесоюзными.

Понятно, что в данном случае суверенитет фактически означал провозглашение независимости. Дальше делать вид, что ничего особенного не происходит, было просто невозможно, и Президиум Верховного Совета СССР эту декларацию отменил. Но согласитесь, с сепаратистами не борются, ограничиваясь лишь непризнанием их бумажек. Сепаратизм, подрыв государственности – особо тяжкое преступление, за которое полагается очень суровое наказание. Но увидев, что Горбачев не предпринимает никаких решительных шагов, сепаратисты Эстонии продолжили следовать курсом на отделение республики.

В Латвии «Народный фронт» (лидер – Дайнис Иванс) возник в 1988 году. Его история не отличается принципиальным образом от эстонского народного фронта. Кстати, доля латышей в населении Латвии составляла 52,0%, 48% - не латыши, но и тут сепаратисты не постеснялись назвать свою организацию «Народным фронтом». Причем на съезде этого «фронта» в октябре 1988 года 88% его делегатов были латышами (Ульянова Ю.С. История «Народных фронтов» на советском и постсоветском пространстве на советском и постсоветском пространстве (1987-99 гг.)»). Как водится, на первых порах провозглашались лозунги в поддержку перестройки, но вскоре и здесь лидеры движения сбросили маски.

Перед их глазами был прецедент Карабаха. Они же прекрасно видели, что перекройка границ в Закавказье не встречает настоящего отпора со стороны центральных властей. Иными словами ход событий в Карабахе вышел далеко за рамки узко региональной проблемы и повлиял на политическую ситуацию всего СССР. В самом деле, если можно одним, то почему нельзя другим?

Много лет спустя на эту тему с Горбачевым беседовал Александр Будберг (М.С.Горбачев «Проигравший победитель». Будберг Александр, «Московский комсомолец»). Вот отрывок (вопросы журналиста выделены жирным шрифтом):

«—Может, необходимо было проявить больше жесткости, строже контролировать происходящее. Я помню, в 88-м году я оказался на отдыхе в Латвии и смотрел по телевизору заседание, посвященное Нагорному Карабаху. Как бы сверху сидели вы, ваши помощники, слева и справа представители Азербайджана и Армении. Но самое интересное — это реакция латышей, которые не отрываясь следили за трансляцией. Видимо, понимали, что если сейчас Карабах уйдет из Азербайджана, то завтра Латвия уйдет из СССР.

— Вы имеете в виду знаменитое июльское заседание в зале Верховного Совета. Что вы понимаете под “большей жесткостью”?

— Я предполагаю, что в 88-м Москва при желании могла покончить с сепаратистским движением в Степанакерте. При этом заставив азербайджанское руководство предоставить Нагорному Карабаху больше самостоятельности, но без объединения с Арменией…

— Ровно это мы и собирались сделать. Выделить полмиллиарда на 180 тысяч проживающих. Заставить Баку восстановить все дотации, открыть связь с Арменией. Предоставить Карабаху права автономной республики (он же был автономной областью). При этом оставив его в Азербайджане.

Но на следующий день в Ереване собирается сессия и провозглашает Карабах неотъемлемой территорией Армянской Республики. Что, надо было разгонять, вводить войска в Армению? В таких делах не может быть победителей. И нельзя было признавать победителями армян, хотя вопрос о выходе Нагорного Карабаха, с моей точки зрения, был во многом оправдан. Но победителями не могли стать и азербайджанцы. Нужен был компромисс».

Как Горбачев «искал компромисс» и что в итоге «нашел», мы прекрасно знаем. А факт в том, что вслед за карабахскими событиями действительно активизировались деструктивные силы в Эстонии, а за ними Латвии и Литвы.

В Литве, организация аналогичная другим «фронтам», изначально называлась «Литовское движение за перестройку», потом «Литовское движение», кратко – «Саюдис». «Саюдис» тоже практически с самого начала не скрывал своей сепаратистской сути, а КГБ спал или делал вид, что спит.

«Вспоминая первое организационное собрание «Саюдиса», один из его участников, литовский писатель В. Петкявичус, задаётся вопросом: кто же нас всех собрал? И кто разрешил это собрание, которое несколько раз переносилось? И даёт на этот вопрос следующий ответ: КГБ», - отмечал Островский в исторической работе, уже цитировавшейся нами.

А вот еще красноречивое свидетельство, относящееся к событиям августа 1988 года:

«…Горбачёв направил в Прибалтику А.Н. Яковлева. 8–11 августа Александр Николаевич посетил Латвию, 11–13 августа - Литву. Выступая 11 августа на собрании в Академии наук Литовской ССР, он заявил: «Когда Ленин писал о суверенных республиках, он говорил, что лишь два вопроса составляют общесоюзный интерес - оборона и внешняя политика... оборона это понятно, а вот внешняя политика...».

Тут Александр Николаевич сделал паузу, давая понять, что над этим вопросом ещё следует подумать. Тем самым в августе 1988 г. член Политбюро ЦК КПСС, заведующий Отделом пропаганды ЦК, один из ближайших сподвижников генсека открыто признал, что является сторонником превращения СССР если не в содружество, то в конфедерацию. Это заявление было сделано в небольшом зале Академии наук, но уже 16 августа опубликовано на страницах республиканской «Комсомольской правды».

С учетом изложенных фактов, становится ясно, что «народным фронтам» мостили дорогу ключевые фигуры руководства СССР. И совершенно неудивительно, что на выборах в Верховный совет Литовской ССР (парламент) 24 февраля 1990 года «Саюдис» одержал победу. Вскоре депутаты приняли Акт восстановления независимости Литвы и закон о восстановлении действия Конституции Литвы 1938 года.

А что же Горбачев? Впервые он как будто бы решился дать настоящий бой сепаратизму, и на короткое время в отношении Литвы были введены экономические санкции. В литературе их называют громким словом «блокада», но о полной блокаде и речи не велось.

Тем не менее, даже краткосрочного давления оказалось достаточно, чтобы Парламент Литвы поумерил пыл и согласился вести с Москвой переговоры. Это наглядно демонстрирует, как легко можно было бы раздавить сепаратизм. И казалось, что хотя бы теперь политика Горбачева станет жестче в отношении противников территориальной целостности СССР. Но нет, центральные власти вновь вернулись к пустой болтовне, а литовские сепаратисты быстро пришли в себя.

Данный факт заставляет предположить, что история с «блокадой» с самого начала затевалась вовсе не для реальной борьбы за сохранение СССР. Полумеры и непоследовательность никогда не останавливают сепаратистов, а лишь укрепляют их «героический образ борцов за независимость». Ровно так произошло и тогда. Никаких реальных уступок «Саюдис» не сделал, а продолжил методичную работу на отделение Литвы от Советского Союза.

Осенью 1988 года сформировался «Временный инициативный центр Народного фронта Азербайджана». Помимо лозунга демократизации и поддержки перестройки - типичного для всех «фронтов» СССР, существовало и принципиальное отличие. Азербайджанский «аналог» требовал ликвидировать автономию Нагорного Карабаха. Так, на многодневном митинге в Баку 19 ноября-5 декабря 1988 года лозунгом Народного фронта стала защита суверенных прав Азербайджана в НКАО.

Как мы знаем, центральная власть, не предприняла адекватных шагов для урегулирования карабахской проблемы. И в конце-концов разочарование в действиях Горбачева подтолкнуло некоторых азербайджанских политиков к идее независимости республики и поиску союзников на международной арене. Вот так карабахский кризис опосредованно привел и к росткам сепаратизма в Азербайджане как ответная реакция на неадекватную политику Горбачева.

Исследуя феномен зарождения антисоветских организаций периода перестройки, нетрудно заметить принципиальную их схожесть не только в тактике и стратегии, но даже и в генезисе. Дело не только в том, что самые известные и крупные оппозиционные структуры появились практически одновременно. Характерной чертой является и то, что становление многих из них было тесно связано с экологической тематикой.

Так, например, в Эстонии поднялась шумиха вокруг проекта построить фосфоритную шахту недалеко от города Раквере. Массовая акция 1987 года, формально экологическая, содержала и националистический подтекст. Утверждалось, что добыча фосфора приведет к загрязнению грунтовых вод, однако подспудно муссировалась тема волны миграции в Эстонию рабочих из русскоязычных регионов. Активисты требовали остановить строительство, местные СМИ оказали им информационную поддержку, а весной 1987 года к протестам подключились тартуские студенты. Вскоре «общественные требования» поддержало руководство Эстонской ССР. Оно провело переговоры с правительством СССР, и фосфоритная шахта приказала долго жить.

Далее, первый председатель Латвийского народного фронта Дайнис Иванс приобрел широкую известность благодаря борьбе против строительства Даугавпилсской ГЭС. Гидроэлектростанцию начали возводить еще в 1974 году, и к середине 80-х выполнили огромный объем работ. Тем не менее, в 1986 году журналист Дайнис Иванс через газету «Литература и искусство» обратился с призывом остановить стройку. Утверждалось, что затопление долины реки уничтожит редкие растения и животных. На призыв откликнулось множество жителей Латвии, в 1987 году строительство ГЭС было сорвано, а Иванс приобрел широкую известность, как общественный деятель, пекущейся о благе родного края.

Что касается литовского «Саюдиса», то на первом же своем массовом митинге, активисты движения подняли «экологический вопрос». Речь зашла о судьбе третьего блока Игналинской атомной электростанции. Как вы наверняка догадались, и здесь оппозиционерам сопутствовал успех. В 1989 году, когда основная работа по строительству энергоблока была выполнена, последовала полная отмена проекта. Кстати, в том же году остановили Армянскую АЭС, и снова решение мотивировали требованиями общественности.

Конечно, «экологические» страхи советских людей не были беспочвенными, а катастрофа на Чернобыльской АЭС 1986 года резко актуализировала обсуждение экологических вопросов. Политиканам лишь оставалось оседлать тему и направить ее в нужное им русло.

Продолжение следует

Даниил Преображенский