Размытые контуры властного транзита

Россия сейчас переживает очередной виток борьбы за власть. С учетом того, что в России имеется разная власть, но реальной властью по сложившейся традиции является только власть президентская именно вокруг поста президентства, его специфики и конечно персоналии, занимающее этот пост, ведется самая большая политическая баталия России. Попробуем осветить некоторые аспекты транзита в его нынешних очертаниях.

Выборы президента России состоялись только весной 2018 года. Следующие будут лишь в 2024 году. Однако уже сейчас ведутся напряженные баталии на предмет того, что же будет с президентством в России?

Со всей очевидностью, это вопрос не только волнует нас в теоретическом плане, но и отражается в практической реальности, поскольку все перипетии борьбы отражаются на жизни российского общества. Поразмышляем немного о смысле транзита. Его вариантах и отдельных персоналиях.

Зачем нам транзит?

Вопрос конечно, сам по себе не корректен. Рядовому обывателю транзит не нужен. Ему нужны в определенное время выборы и возможность проголосовать за того, за кого он хочет и чтобы его голос посчитали корректно. Но лишь на первый взгляд выборы решаются на избирательном участке. По большому счету они решаются на стадии внесения имен кандидатов в избирательный бюллетень. И в этом плане, если в избирательный бюллетень не вписан кандидат, за которого Вы хотели бы проголосовать, то и проголосовать Вы не сможете. В случае системной политики, выдвижение кандидата, это не спонтанное решение конкретного человека. Нет разумеется, при желании любой из нас может попытаться выдвинут свою кандидатуру. Но без поддержки, без узнаваемости, без политического авторитета это будет лишь представлением. Серьезные игроки выходят на выборы не как одиночки, а как представителя центров политической силы и финансовых возможностей. А в этом случае выдвижение уже большая часть дела.

В 2012 и 2016 годах вопрос выдвижения единого кандидата от власти был решен после достаточно драматичной борьбы, в которой, однако сохранялся сравнительный баланс интересов групп, поддерживавших основных кандидатов – В.В. Путина и Д.А. Медведева. При этом, если первый транзит вылился в события вокруг протестов на Болотной площади, то второй знаменовался расширением географии политической борьбы и завершился рядом громких уголовных процессов, в рамках которых некоторым должностным лицам администраций некоторых субъектов Российской Федерации было предъявлено обвинение по статье организация преступного сообщества.

Сейчас ситуация транзита совершенно иная. Если раньше вопрос стоял о концентрации власти вокруг одного из двух потенциальных кандидатов и полностью устранял из обсуждения вопрос методологии (проблема, каким образом будет осуществлена передача власти не стоял, поскольку традиционные избирательные технологии и процедуры оказывались достаточными для того, чтобы обеспечить транзит). Сейчас же речь идет не только о выборе кандидата (при этом в данном вопросе нет явного фаворита), но и в приоритетной методологии транзита, что в некоторой степени требует не только работы на избирательной компании, но и достижение некоторого околовластного консенсуса, относительно подходящих методов транзита власти. При этом, все это происходит на фоне целого ряда факторов, активно трансформирующих процесс транзита и придающих ему особый характер.

Во-первых, это утрата общественного авторитета системными институтами, такими как политические партии. Если раньше Единая Россия имела рейтинг сам по себе достаточный для того, чтобы претендовать на победу в любых выборах, в любой точке России, то вследствии негативных аспектов транзита власти 2015-2016 годов (публичная дискредитация Д. Медведева) выразившихся в PR продвижении таких мемов, как «денег нет, но Вы держитесь» и т.д., а также социально-эконмических решений 2018 года, в том числе в рамках так называемой пенсионной реформы. В настоящее время выдвижение кандидата Единой Россией является электорально-негативным, сам факт выдвижения от партии ухудшает позиции кандидата и заставляет его задуматься о возможности самовыдвижения на выборах. При этом, не стоит забывать, что впереди нас ждут выборы в Государственную Думу, где сохранение властными элитами большинства мест является не просто задачей минимум, но и условием успешного существования российского политического пространства в его нынешнем состоянии.

Во-вторых, это внешнеполитическая обстановка. Вероятность вмешательства внешних сил в российский транзит власти высока и будет повышаться в случае если элиты в ближайшее время не определятся с кандидатурой, обладающей базовой поддержкой и представляемой обществу в качестве единого кандидата, то есть большой шанс использования данной ситуации внешними игроками. При этом, на фоне начавшейся борьбы за транзит власти иностранные СМИ делают все больший акцент на странности этого в период наибольшей активности В.В. Путина. Ему задают вопросы, не собирается ли он досрочно прекращать свои полномочия. Для них сложно представить, что вопрос о власти может решаться на втором году шестилетнего президентского срока. Это, действительно, нестандартно, однако неизбежно.

В-третьих, это общее ускорение политических процессов в мире. Мир готовится к изменениям, которые российская власть должна встретить монолитной и собранной, не поднимающей вопросов о том, в чьи руках окажется власть после 2024 года.

Потерянный авторитет, или ЕдРо преткновения

Потеря авторитета Единой Россией не является новостью. Ранее собственно падение поддержки избирателей (тут нужно оговорится, что то, что для Единой России выглядит как потеря поддержки, для большинства других партий – невиданный уровень поддержки.). Но проблема заключается в том, что Единой России нужно получить большинство в Думе. Любой другой результат будет провалом. Попытка «надуть» рейтинг методом применения технологий информационной обработки населения вряд ли сможет дать должный результат. Тем более, что руководству России нужны не просто проценты, а совмещенные с приличной явкой избирателей. А это представляется совсем сложной задачей.

Вариантов видится три. Первый из них это перезапуск проекта. Создание новой партии, или превращение в партию Общенародного фронта подставляется достаточно трудным, громоздким делом и, вероятно, сталкивающимся с очевидной трудностью обоснования, что новая партия это не старая (при очевидном скепсисе населения).

Вторым вариантом является формирование позитивной повестки для партии в коридоре 2019-2021 годов, при этом получить результат нужно за несколько месяцев до выборов (сентябрь 2021 года). В такой ситуации очевидно, что одной позитивной повестки мало, на нее придется нанизать что-то еще. При этом ребрендинг не предлагать. Он не сработает ни при каких обстоятельствах.

Третий вариант, вероятно самый реальный, это изменение партийной персонификации, назначение руководство людей, имеющих наиболее позитивный рейтинг с одновременной накачкой позитивного контента на всех уровнях. Очевидно, что Медведев во главе партии в данный период времени не сможет обеспечить рост партийной поддержки. Тем более, что национальные проекты, которые наверняка должны внести самый реальный вклад в эту самую позитивную повестку, с учетом пробуксовок в их реализации скорее всего потребуют серьезных доработок и исправлений.

В таком случае нам стоит, вероятно, ждать перестановок в правительстве, которые могут позволить сделать две вещи. Во-первых, обеспечить позитивный контент с последующим приемлемым результатов на парламентских выборах 2021 года. Во-вторых, сделать возможной реализацию целой группы вариантов транзита власти, от поддержки парламентской республики с назначением по истечении срока премьер-министром В.В. Путина, до операции «преемник-2» в разных форматах.

Варианты сохранения

Один из главных вопросов политического транзита – сохранение В.В. Путина в качестве главы российского государства. Вопрос кажется абстрактным. Конституция однозначно говорит о том, что третий срок президентства подряд невозможен. В то же время в публичном пространстве имелось как минимум три варианта решения данной проблемы, не выходящих за пределы общего представления о законности и излишнего напряжения общества.

Первый, это внесение поправок в Конституцию, предполагающих, как было заявлено в статье Володина 17 июля, мягкий вариант перераспределения полномочий, что должно привести в конечном итоге к переходу от дуалистической республики (сейчас) к парламентской республике (в будущем). Если честно я отношусь к такому варианту достаточно скептически. Дело в том, что вариант, при котором Дума стабильна по составу, а во главе правительства общепризнанный лидер (В.В. Путин) является скорее исключением, чем правилом. А правило -  парламентские республики неустойчивы, власть в них изменчива, а к чему приводит опыт вековой республики мы уже неоднократно видели.

Второй вариант, это создание надгосударственной структуры – государственного совета в президиум которого входили бы представители всех ветвей власти, а председатель которого имел бы полномочия, позволяющие контролировать деятельность и Президента, и Председателя Правительства, и Государственной Думы, и Совета Федерации. Правда прописать концепт таких полномочий будет неимоверно сложно и вызовет многочисленные трения в верхах. Опять же нет видения, что данная схема находит понимание у высшего политического руководства страны.

Третий вариант, это возникновение нового государства. Однако самый простой и понятный населению вариант в виде создания из Союзного Государства Белоруссии и России не мифической неясной структуры, а настоящего государства был практически похоронен на Валааме, где А.Г. Лукашенко заявил об отсрочке решения на декабрь 2019 года. Учитывая, что данный проект находит большое сопротивление в лице отдельных олигархических сил в России (приводящий даже к тому, что пришлось засорить нефтепровод «Дружба» сернистой нефтью). Вариант можно считать оконченным. Российский электорат благосклонно бы отнесшийся к новому государству с Белоруссией (такой вариант не вызывал бы аллергии у абсолютного большинства граждан России) в других форматах, либо не имеет такого обоснования (например, союз России и Южной Осетии, который можно было бы сделать хоть завтра, но население не поймет этот союз двух разновеликих государств), либо не имеет такой поддержки, как вариант союза с Белоруссией. Потенциально конечно можно было бы предположить скопление критической массы в виде Абхазии, Южной Осетии, ЛНР и ДНР с формированием некоего Российского Союза. Но это скорее из разряда фантастики, поскольку не имеет ни административных, ин политических оснований. Такой ход с одной стороны потребует несколько лет административного сопряжения частей данного государства, а с другой вызовет множество негативных внешнеполитических последствий.

Таким образом, вопрос о транзите с сохранением В.В. Путина во главе Российской власти видится крайне сложным и неоднозначным.

Операция приемник

Если не Путин, то кто? Страна в 2024 году вполне может стать на пороге очередной «операции преемник», когда В.В. Путин просто скажет, что политик такой-то является, по его мнению, лучшим выбором для России. Наделив этот «лучший выбор» полномочиями главы правительства. Но кто? Вариантов пока что не много.

1. Д. Медведев. Глава правительства, имел опыт президентства, казалось-бы чем не кандидат. У него есть и значительная поддержка отдельных кругов, например, Ренова (В.Вексельберга) и группа «Альфа» (Фридман, Ханн, Авен), Илим-Палп (братьев Зингаревичей) и т.д. Но, Д. Медведев имеет к настоящему моменту большой рейтинг негативного восприятия. Именно на него население направляет свое недовольство пенсионной реформой. Негативно сказалась и компания по ухудшению позиций Медведева в СМИ. С таким бэкграундом заходить на высший пост как минимум проблематично. Хотя на прошлой неделе Медведев и сделал крайне серьезный шаг – отправился на День ВМФ в Севастополь (а его супруга, в Санкт-Петербург), а затем еще и посетил Курильские острова «причинив моральные страдания японцам», что будет позитивно воспринято гражданами России. Однако вряд ли Медведев будет фаворитом в гонке преемников.

2. С. Кириенко. С момента своего назначения в Администрацию Президента Сергей Владиленович развил просто небывалую активность. Однако эта активность не привела к прорывам. По большому счету практически каждое нововведение Кириенко было встречено если не в штыки, то с изрядным скепсисом. Это касается, в том числе и инициированного им конкурса «Лидеры России». Если Кириенко сможет в ближайшие месяцы удивить всех новыми предложениями и ходами, направленными на активизацию работы Администрации Президента он станет явным кандидатом в преемники.

3. С. Собянин. Московский мэр неоднократно фигурировал в разных экспертных опросах как кандидат в президенты. Его должность дает неплохой стартовый капитал, а его работа на посту мэра оценивается скорее положительно, чем отрицательно. Но то, как сейчас демонстрируется деятельность мэрии в контексте выборов в Мосгордуму говорит о том, что амбициям Собянина на президентство противостоит сила, готовая на серьезные шаги против его возможного выдвижения в президенты.

4. Д. Козак. Зампред правительства отличился разрешением сложного правительственно кризиса в Молдавии. Это, пожалуй, первый успешный опыт взаимодействия с ЕС и США для купирования кризиса на постсоветском пространстве. Тем более, что он не новый человек в правительстве и имеет многочисленные иные достижения. В 2024 ему будет 64 года. Это с одной стороны минус, но с другой для одного срока вполне приемлемый возраст. Но у Козака не видится широты охвата решаемых вопросов. Скорее он хороший точечный исполнитель, но он не организатор уровня президентства.

5. А. Дюмин. Губернатор Тульской области. Он, выходец из ФСО, личный охранник В.В. Путина, некоторое время занимал должность заместителя министра обороны России, имеет звание героя России и в последнее время был направлен в регион для, фактически получения опыта политического управления от первого лица. Опыт не плохой, результаты тоже. Однако для следующего шага пока что у него мало управленческого опыта и высоты занимаемой позиции. Но если его захотят провести через горнило руководства Правительством данный минус может быстро нивелироваться.

6. Возможно кто-то еще. Тут загадывать не приходится. При любых обстоятельствах уже скоро должны быть сделаны шаги на встречу выхода из затянувшегося транзита в части фиксации того формата, на основе которого этот транзит и будет произведен.