Оружие и разоружение

Большой передел мира периодически оказывается сопряженным с ростом напряжения и потенциальным применением оружия, способного тем или иным способом изменить расклад сил вокруг отдельных узлов борьбы за мировое влияние.

В таких случаях краеугольными камнями процесса становится вопрос о том, что есть в арсенале тех, или иных игроков, какие есть варианты применения того, что есть в арсенале и каковы последствия такого применения. Оружие, и это бесспорно, способно существенно повысить степень напряженности в той или иной ситуации, либо обезопасить отдельные объекты, или даже государства от возможного применения сил и средств, которые в той или иной ситуации могут нанести серьезный вред.

Ситуация вокруг атаки на нефтеперерабатывающие мощности Саудовской Аравии наглядно продемонстрировала. что достаточно иметь крайне ограниченный по количеству арсенал для того, чтобы повысить градус напряженности в общемировом измерении. При этом, доступность таких сил поражения, как примененные в Саудовской Аравии крайне велика, что означает, что под потенциальной угрозой находятся очень многие государства, которые в той или иной мере включены в геополитические споры и конфликты.

Но использование оружия для продвижения позиций тех или иных стран это стандартный и обычный прием, которому уже несколько тысяч лет. Не существует и не существовало государств разоруженных, и даже нейтральный статус отдельных государств не исключает наличия у них вооруженных сил, современных средств поражения.

Однако в последние годы проявилось несколько иная тенденция. Все больше и больше в СМИ и общественных дискуссиях появляется утверждения о необходимости не демилитаризации, а наоборот милитаризации, создания новых видов вооружений, их развертывания и т.д. Создается ощущение, что запреты, которые формировались в сознании человечества на недопустимость крупномасштабной войны в последние годы не просто переформатируют, но и срывают вообще.

Это, полагаем, не сулит ничего хорошего и чревато крайне негативными последствиями.

Свертывание разоружения и новые стратегические инициативы

Последние десятилетия в международных отношениях – это череда свертывания соглашений по разоружению под более или менее «благовидными предлогами», а порой и вообще без оных.

При этом, застрельщиком данного процесса выступает как правило США. Последовательно соединенные штаты разрушают архитектуру права международного разоружения. Шаг за шагом они отказываются от договоров, которые в свое время были краеугольными точками в поддержании международного мира и стабильности.

Началось все со сворачивания США договора с СССР по противоракетной обороне, запрещавшей зоны противоракетной обороны, кроме специально определенных сторонами договора. И это было понятно в контексте того, что у США появились системы ПРО с той или иной степенью надежности, позволяющие перехватывать ракеты.

Однако последовавшие иные инициативы, по сути, начали разрушать основы международной стабильности. В частности, решение США о моратории на договор о ракетных системах малой и средней дальности приводит к резкому росту напряженности и фактически ставит крест на стратегической безопасности в Европе. При этом по традиции обвинение со стороны США в нарушении данного договора России выглядело крайне сомнительно, хотя с учетом «НАТО-солидарности» было неоднократно повторено европейскими партнерами США (в т.ч. Германией), хотя, казалось бы, именно европейские государства должны быть наименее заинтересованы в размещении ядерного оружия средней дальности в Европе. В отношение выхода из договора по ракетным системам средней и меньшей дальности есть два предположения. Одно заключается на опыте договора ПРО и представляет собой предположение, что США уже обладают ракетными системами малой и средней дальности сухопутного базирования. Это утверждение крайне спорно. Другим тезисом является тот, что отказ от данного договора - это действие против Китая, который якобы обладает системами средней дальности и против которого США хотят использовать аналогичные системы. Не пытаясь рассуждать о паритетах США и Китая, представляется, что попытка США перевести диалог с Китаем в военную плоскость (угрожая применением тех или иных средств) не совсем рационально. Хотя бы потому, что в Китае уже развернуты мощности, которые вполне позволяют обеспечивать паритет с американскими системами, размещаемыми в регионе. То есть этот шаг по большому счету шаг в сторонку уменьшения стабильности, но без возможности в корне изменить в свою пользу расположение сил.

Сейчас США активно торпедирует остаточные договоры в сфере глобального разоружения. В частности, атакам подвергается договор о стратегических наступательных вооружениях. При этом США использует традиционную мантру, пытаясь показать, что якобы новейшие российские разработки в сфере вооружения противоречат СНВ-3 и предлагая при вопросе о сохранении СНВ-3 запретить те самые виды вооружения, о которых в свое время говорилось в послании В.В. Путина.

При всех обстоятельствах мы вынуждены констатировать факт. Архитектура безопасности, которая многие годы выстраивалась СССР и США рухнула. Рухнула по вине США, которые проигрывая темп развития Китаю, стараются перевести спор в плоскость военных систем и средств и тем самым сохранить свое первенство. Полагаю, что это также обречено на провал.

Однако, этот отход от фундаментальных договоров фактически открыл дорогу одному очень любопытному феномену, о котором чуть ниже.

Как я перестал бояться и полюбил «атомную бомбу»

На фоне этого «парада свертывания разоружения» формируется весьма интересный концепт, имеющий социально-идеологическое звучание. Это продавливание идеи о том, что современное оружие не такое страшное как может показаться на первый взгляд.

Началось все еще в 90-е годы, когда СМИ, научные публикации, аналитические отчеты заполонил термин «высокоточное оружие». Собственно, в оружии, которое достаточно точно бьет в цель ничего плохого в общем то нет. Точно так же, как и в том, что оно бывает, специально производится и т.д. Но сам термин «высокоточное» был использован не для того, чтобы определить технические параметры того или иного изделия (по большому счету обывателю, не служившему в армии, но с упоением смотрящему военные передачи, потому, что это круто, невдомек что есть в арсенале на самом деле), а для того, чтобы понизить степень критичности восприятия этого оружия как такового.

Дело в том, что восьмидесятые годы, прошли под знаком разоружения. И этот знак формировал представление обывателя, что война - это плохо, война - это опасно и нужно обязательно требовать, чтобы государства отказывались от некоторых опасных видов оружия. Химического, биологического, ядерного и т.д. Люди, жившие в 70-е и 80-е еще помнят телепередачи в которых говорилось о многосоттысячных манифестациях «За мир» и «За разоружение». По крайней мере мне, воспитанному в том числе на советской «Международной панораме» памятны съемки таких манифестаций.

Сейчас же ситуация разворачивается так, что за мантрой о высокой точности оружия в обществе был сформирован крайне спорный тезис о том, что оружие не страшно. Тезис о высокой точности приводит к крайне парадоксальному убеждению. Если оружие точное значит оно может быть применено по локальным объектам и целям, не причинит вреда никому за пределами точки применения данного средства. Я и мое окружение не представляет никакой военной угрозы, а, следовательно, ко мне в точке моего нахождения высокоточное оружие применено не будет. Я же весь такой хороший и позитивный, за что же меня такого хорошего убивать какими-то вооружениями. Такая позиция, разумеется, верх инфантилизма. Убивает не оружие, убивают оружием. И если применяющему оружие ваше местонахождения покажется привлекательной целью, то это высокоточное оружие без каких-либо моральных колебаний (они вообще не ведомы микросхемам) будет применено.

Эти мантры фактически делают мир уязвимым перед возможным грядущим увеличением милитаристской активности. И в таком случае, наличие эффективных вооружений становится залогом не только процветания, но и фактически возможности существования (выживания) тех или иных государств.

При этом, такое изменение восприятия привело к ряду весьма важных изменений. Япония начинает всерьез задумываться о воссоздании вооруженных сил, некоторые страны начинают заявлять о своем желании потенциально заполучить ядерное оружие (хотя, как заявляют, не предпринимают к этому мер), а во всем мире началось сражение за обладание системами безопасности и вооружения, призванными обеспечить безопасность государства. И тут большая роль отдается России.

Защищен, значит вооружен 

То, что мир изменился стало окончательно ясно тогда, когда львиная доля послания Президента РФ В.В. Путина Федеральному Собранию оказалась презентацией новых российских вооружений. Позже они получат название «Авангард» и «Прометей», «Посейдон» и «Сармат» и т.д. Однако в тот момент их демонстрация стала показательным обращением не к гражданам (граждане особо и не поднимали вопрос, что будет если мы вдруг подвергнемся удару) а к потенциальному противнику, которым, судя по характеристикам оружия и некоторым кадрам презентации (отдаленно напоминающие, например, штат Флорида) были Соединенные Штаты Америки. Больше собственно некому показывать, что системы ПРО являются неэффективными, более ни у кого их в общем то нет.

Демонстрация вооружений вызвала эффект весьма ожидаемый. России сначала не поверили, заявляя, что это не более чем презентация, постановка, видеофильм, однако после целого ряда подтверждений и демонстраций начали искать какие-то иные оправдания и обоснования возможности продолжения раскручивания гонки вооружений. Обоснования порой были шедевральными. «У новых российских систем не такие характеристики как заявлялось», кричал заголовок одной газеты. «У России очень мало таких-то вооружений, поскольку больше Россия себе позволить не может» успокаивали читателя другие издания.

Сейчас очередь дошла до признания факта существования новых образцов вооружения в России, однако тут же акцент сместился в сторону необходимости их срочного запрета, при одновременном распространении мантр о том,что гиперзвуковое оружие и стелс технологии были якобы похищены у США Россией и Китаем без овета на вопрос, почему, если они были похищены кем то их еще нет у самих штатов на вооружении? Кроме того, распространяются мантры о дико опасной гонке вооружений (без объяснений, правда, зачем кому-то вступать в эту самую гонку) с учетом крайней неэффективности расходования средств самими соединенными штатами и общем их отставании в целом ряде направлений (например, в гиперзвуковом оружии) о какой-либо гонке вооружений говорить не приходится.

В результате мы видим крайне интересную вещь. Повышенный спрос на российские системы ПВО, боевые самолеты и целый ряд иной военной продукции при одновременном продолжении разработки новых образцов вооружения.

Однако сам факт того, как меняется образ мысли общества, а равно постоянные попытки нарастить военные потенциалы невольно вспоминается Чехов, с его ружьем висящем на стене. Выстрелит. Не может не выстрелить. И это тревожнее всего.