«Я буду ждать свою любовь…» История Валентина Гафта и Ольги Остроумовой.

«Мы старые люди, но чувст­ва между нами остались. Неж­ность охватывает, когда утром я смотрю на спящую Олю. Для меня она не изменилась: выражение лица, улыбка – те же, что и в молодости», – говорил на закате жизни Валентин Гафт о жене Ольге Остроумовой, которая 21 сентября отмечает 75-летие.

Когда-то, увидев Ольгу на экране, Гафт был очарован. Но его «окольцованность» и её юный возраст не позволили ему думать о романе. Позже они встретились на съёмках фильма Эльдара Рязанова «Гараж», где герой Гафта говорил героине Остроумовой всего одну фразу: «Рациональная вы моя!» – и где Остроумова буквально пряталась от звёзд первой величины: Мягкова, Невинного, Саввиной, Гафта.

Валентин тогда снова обратил на неё внимание, отметил непривычную для актрис скромность, но подойти не решился: «На таких надо сразу жениться». А Ольге и в голову бы не пришло, что их может связывать нечто большее, чем совместное участие в картине. «Кто Гафт? И кто я?» – эта фраза долго ещё крутилась в её голове.

Я строю мысленно мосты,
Их измерения просты,
Я строю их из пустоты,
Чтобы идти туда, где Ты.

Спустя годы актриса скажет: «Браки, конечно же, совершаются на небесах. И именно в то время, когда им нужно совершиться». И это не будет красивой фразой – Гафт и Остро­умова шли навстречу друг друг больше 20 лет.

На этом пути были булыжники, ямы, пыль, грязь… Было всё, только не надежда на совместную счастливую жизнь. Да и откуда было взяться этой надежде?

Не слишком ли она корыстна?

Валентин Иосифович всегда был остёр на язык, его эпиграммы моментально уходили в народ. Но, обретя любовь, сочинение эпиграмм он постепенно забросил, переключившись на серьёзные стихи и лирику.

Мы в лицо друг другу дышим,
Бьют часы в полночный час,
А над нами кто-то свыше
Всё давно решил за нас.

Истерзанные прошлыми отношениями и разводами (у каждого за спиной по два официальных брака), они встретились на том отрезке жизни, когда многие уже не думают ни о личном счастье, ни о любви. «Это были 1990-е гг.: в театры народ не ходил, кино практически умерло, – вспоминала позже Ольга Михайловна. – А у меня двое детей, которых надо кормить. Я уже думала, придётся подъезды мыть…»

Однажды Ольга давала телеинтервью о женском счастье, и Гафт случайно увидел его. «Я буду ждать свою любовь, даже если она придёт с ликом смерти. Даже если это будет сама смерть, но ей буду нужна только я», – откровенничала актриса.

Гафт обалдел. И понял, что женщина, которая ему давно нравится, сейчас одна. И что в её словах нет ни грана ­позёрства.

Когда после совместного выступления (в 1990-е это было что-то типа корпоративов) в кафе «Фиалки» Гафт пригласил Остроумову прогуляться в Сокольниках, где провёл детство, Ольга даже не восприняла это предложение за ухаживание. «Хорошо, только я детей возьму», – откликнулась. Неудивительно, что после таких слов Гафт пропал на месяц. А потом исчезал ещё несколько раз, размышляя и взвешивая все за и против: не слишком ли стар для неё, не очень ли она корыстна, не испортит ли он ей жизнь…

С небес упасть к твоим ногам
Раскаянья дождём,
И тёплым ветром обласкать,
И успокоить сном.

Согреть бы милые уста
Дыханием любви.
Я долго жил, но не устал –
Ты только позови.

Узнав о страданиях не юного Вертера, т. е. Гафта, его коллега по «Современнику» Игорь Кваша просто вскипел: «Тебе впервые попалась нормальная баба, а ты ходишь вокруг да около, сомневаешься…»

Набравшись смелости, Гафт позвонил Остроумовой и предложил сразу же перейти ко «второму акту». «Что ж, по­смотрим, насколько длинным он будет», – почти равнодушно ответила актриса. Уже не ждавшая от Валентина Иосифовича серьёзных поступков.

17 июля 1996 г. в одну московскую больницу пригласили выездного регистратора из ­ЗАГСа. Плохо себя чувст­вующий, еле стоящий на ногах после операции жених был в пижаме. На невесте был белый медицинский халат. В сентябре ему предстояло отметить 61-летие, ей исполнялось 49 лет…

Обошлись без Мендельсона

Была ли эта всепоглощающая, страстная любовь? Скорее всего, нет. Только прожив с Гафтом много лет, Ольга Михайловна призналась, что согласилась на тот роман назло бывшему мужу (по её признаниям, больше 20 лет он «ходил налево», а она тащила на себе дом, детей и работала как лошадь). Поставить же официальные штампы в паспортах вынудил квартирный вопрос, который мог испортить и эту пару москвичей: народный артист Гафт ютился на 18 «квадратах», у народной артистки Остроумовой и её детей была «трёшка» в панельке рядом с ипподромом.

Помогла выбить приличное жильё на Арбате Наина Ельцина, супруга тогдашнего президента России. Чтобы соблюсти приличия для получения большой площади, Гафту надлежало быть человеком семейным.

Я и ты, нас только двое?
О, какой самообман.
С нами стены, бра, обои,
Ночь, шампанское, диван.

С нами тишина в квартире
И за окнами капель
С нами всё, что в этом мире
Опустилось на постель.

Мы – лишь точки мирозданья,
Чья-то тонкая резьба,
Наш расцвет и угасанье
Называется – судьба.

Однако в самый неподходящий момент артист попал в больницу. «Ты хоть крестик сможешь поставить?» – спросила его тогда Ольга. – «Да». На том и порешили. И потом всегда вспоминали необычную свадьбу со смехом. «Хорошо, что не в ЗАГСе, не с маршем Мендельсона, – улыбался Валентин Иосифович. – А то меня наверняка спросили бы: «Сколько можно жениться?»

На удивление, после регист­рации Гафт быстро пошёл на поправку. Теперь ему было для чего и для кого жить. В 61 год его жизнь началась заново. А может, до этого он толком и не жил? Кто-то скажет потом: он не умел быть счастливым. Ольга – научила. И сама с ним обрела вторую молодость, настоящее женское счастье. И конечно, любовь. Без искренних чувств вряд ли получилось бы что-то хорошее и надолго.

Нет, не от оргий я в восторге,
Когда пьяны мы и сильны.
Любимая, когда в постели
Тебя коснусь я еле-еле,
В восторге я – от Тишины.

Даром, что роли в семье распределились строго: «Гафт у нас – артист, а я – всё остальное». Под «всем остальным» подразумевалось: по-прежнему работать, быть хорошей хозяйкой, заботиться о детях от режиссёра Михаила Левитина, а теперь и ещё об одном – Валентине Иосифовиче, который как-то на вопрос: «Можете ли вы вкрутить лампочку?» – ответил: «Могу, но она взорвётся».

«Оля – чудо, мне очень повезло»

В этом был весь Гафт. Талант­ливый, уникальный артист. Совершенно не приспособленный к быту.

Она смирилась. Или привыкла. «Главное, чтобы он жил», – говорила Ольга Михайловна. И сделала всё, чтобы последняя четверть века этого артиста и человека оказалась счастливее предыдущих лет.

«Я благодарен всем женщинам, которые у меня были: они многое для меня сделали, многому научили, – признавался за несколько лет до ухода Валентин Гафт. – Но особенно, конечно, Оле. Она вообще меня переродила, с ней я стал совсем другим человеком».

Ольга Михайловна поддер­живала мужа во всём. Это она помогла ему справиться с длительной депрессией, в которую актёр впал после самоубийства дочери. Она находила врачей для лечения и операций. Она выхаживала его после инсульта. И была всё время рядом, когда Гафта накрыла болезнь Паркинсона (говорят, причиной стали переживания, связанные с потерей дочки).

Это уже по ту сторону жизни,
Это уже не земная любовь.
Это не то, что кипит, потом брызнет
Чем-то горячим, волнующим кровь.

Благодаря Ольге Гафт обрёл не только любовь, душевный покой и энергию, позволяющую даже в преклонном возрасте много работать, но и настоящую семью, в которой были дети и внуки. Не родные, но такие близкие… А ещё благодаря жене Валентин Иосифович нашёл свою дорогу к храму и ­окрестился.

«Она – пример большого содержания, простоты и света, – говорил артист. – Не будь у меня Оли, не знаю, как пошла бы моя жизнь. Она – чудо. Мне очень повезло».

Памяти Валентина Гафта...

Татьяна Уланова