Была задача привязать библейскую историю к гражданской.

«История нужна правителю такой, какой она позволяет ему наиболее эффективно управлять своим народом»

Никколо Макиавелли

Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:

Ссылка на видео: https://youtu.be/TmxuP8X_jII

* * *

Когда, начитавшись Морозова, я с апломбом заявил критику Дмитрию Мирскому, что древнего мира не было, этот сын князя, изысканно вежливый человек, проживший долгое время в Лондоне, добряк, ударил меня тростью по спине.

– Вы говорите это мне, историку? Вы... вы...

Он побледнел, черная борода его ушла в рот.

Юрий Олеша

Олеша рассказывает, что потом они помирились за бутылкой вина и цыпленком и Мирский разъяснил ему, в чем заключается его и Морозова невежество. «Я с ним согласился, – пишет Олеша, – хотя многие прозрения шлиссельбуржца до сих пор мне светят». 

Николай Александрович Морозов (1854–1946), по поводу которого схлестнулись наши уважаемые оппоненты, – народоволец и выдающийся русский ученый-энциклопедист, отсидевший в Шлис-сельбургской крепости двадцать пять лет. 

В 1907 г. он опубликовал книгу «Откровение в грозе и буре», где проанализировал датировку евангельского Апокалипсиса и пришел к выводам, противоречащим традиционной общепринятой хронологии. 

В 1924–1932 гг. вышел в свет его фундаментальный труд «Христос» («История человеческой культуры в естественно-научном освещении») в семи томах, в котором Н. А. Морозов решительно пересмотрел всю традиционную хронологию, объявив ее несостоятельной. И сразу же, подобно шаткому карточному домику, стало разъезжаться здание всемирной истории, дотоле казавшееся таким устойчивым и прочным.

Современные историки реагируют на альтернативные построения примерно так же, как князь Мирский. Некоторые начинают ругаться последними словами и теряют человеческий облик совершенно, поэтому обсуждать эту проблему с ортодоксами абсолютно бессмысленно. 

Официальная историческая версия сделалась в наши дни чем-то вроде неприкосновенной священной коровы и допускает только частные изменения в рамках сложившейся парадигмы. Любое покушение на устои рассматривается как откровенная ересь. 

Современная историческая наука, к сожалению, начинает все больше походить на религиозное учение, покоящееся на незыблемых догматах. Попытка их пересмотра или хотя бы сколько-нибудь серьезной реконструкции немедленно карается отлучением от церкви. 

Научное сообщество безжалостно выбрасывает таких еретиков вон.

Но может быть, официальная историческая наука имеет серьезные основания для такой безапелляционности? Может быть, фундаментальные положения, на которых она покоится, являются образцом научной строгости, что и дает традиционалистам моральное право сверху вниз поглядывать на коллег, не разделяющих их точку зрения? 

К сожалению, уверенности в этом нет никакой, особенно в свете той яростной, почти священной войны, которую они объявили возмутителям спокойствия. Разве можно даже в кошмарном сне вообразить, чтобы солидная научная дисциплина, обладающая надежной доказательной базой, ну хотя бы современная астрономия, вдруг с пеной у рта ринулась в ожесточенную полемику с построениями астрологов? 

Если у вас в руках крепкая научная теория, проверяемая практикой, нет нужды опасаться покушений на ее устои. Хороший специалист, владеющий материалом, всегда сможет, что называется, на пальцах показать малограмотному оппоненту истинную цену его рассуждений.

 А вот дипломированные историки нередко предпочитают не вступать в спор по существу, а отделываться печальной констатацией, что «виртуальная всемирная история, созданная Н. А. Морозовым и его последователями, продолжает свое существование». 

Но такое утверждение имеет и обратную силу. 

Ровно с тем же успехом можно сказать, что виртуальная история, созданная Иосифом Скалигером, Дионисием Петавиусом и их последователями не только продолжает существовать, но еще и получила статус истины в последней инстанции. 

Однако чем, собственно говоря, «дешевая морозовщина» отличается от «дешевой скалигеровщины», никто из историков внятно объяснить не может. Временами создается впечатление, что они затвердили свое знание наизусть, как детскую считалку.

Между тем вести себя таким образом настоящий ученый попросту не имеет права. 

Чтобы дать читателю представление о том, как должен рассуждать ученый, пекущийся об истине, а не о защите чести мундира, предоставим слово известному отечественному биологу А. А. Любищеву. И хотя Любищев придерживается традиционных взглядов на историю, ему не приходит в голову призывать сбросить Морозова с парохода современности. 

«Возьму для примера такого автора, как Н. А. Морозов. Я читал его блестяще написанные „Откровение в грозе и буре“ и „Христос“ (семь томов). Морозов совершенно прав, когда пишет, что если бы теории, поддерживаемые „солидными“ учеными, получали бы такое же обоснование, как его, то они считались бы блестяще доказанными... 

Но его выводы совершенно чудовищны: Царства – египетское, римское, израильское – одно и то же. Христос отождествляется с Василием Великим (церковный деятель, теолог и философ-платоник, живший в IV в. н. э. – Л. Ш.)... и проч. Можно ли принять все это? Я не решаюсь, но отсюда не значит, что Морозов очковтиратель и проходимец». 

Далее Любищев пишет, что против Монблана фактов, собранных Морозовым, можно выставить Гималаи других, но похожая картина наблюдается и в биологии, поскольку имеется огромный массив фактов, противоречащих дарвинизму (Любищев не без успеха полемизировал с Дарвином). 

А. А. Любищев пишет: «...не все работы Морозова приводят к нелепым выводам. Очень высоко ценят химики работу Морозова „Периодические системы строения вещества“, где он предвидел нулевую группу, изотопы и еще что-то. Это, несомненно, был очень талантливый человек, но своеобразие его жизни позволило развиться лишь одной стороне его дарования – совершенно исключительному воображению – и, по-моему, недостаточно способствовало развитию критического мышления. Как же быть? 

Принять или отвергнуть Морозова? Ни то ни другое, а третье: использовать как материал для построения критической гносеологии...» (Цитаты по книге С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история науки».)

Вот это подход настоящего ученого-естественника! 

Придерживаясь традиционных исторических взглядов, он, тем не менее, понимает, что не лезущие в схему факты (особенно, когда их много) нельзя отметать с порога, и настойчиво призывает к ревизии официальной парадигмы. А вот историки делать этого решительно не хотят, полагая, что все спокойно в Датском королевстве. 

На наш взгляд, весьма симптоматично, что стоит только неглупому и здравомыслящему человеку чуть-чуть прикоснуться к зданию всемирной истории, как из него сразу же начинает сыпаться труха. 

Например, К. Белох (1854–1929), одним из первых применивший статистический подход к древней истории, в работе «Аттическая политика со времен Перикла» исследовал численность населения греко-римского мира и пришел к выводу, что никаких рабов в древности быть не могло. А изучив труды «древних историков», заявил, что такая, с позволения сказать, история подчиняется художественным законам и к науке никакого отношения не имеет.

Вернемся, однако, к Морозову. Перелопатив огромный фактический материал и с успехом применив естественно-научный подход (в частности, анализ древних затмений), он пришел к выводу, что традиционная хронологическая шкала непомерно растянута и искусственно удлинена по сравнению с реальной историей. 

От событий до рождества Христова у Морозова не осталось буквально ничего. Такой результат может показаться дикой ересью, но только на первый взгляд. Просто нас с детства приучали думать по-другому. 

А если отрешиться от гипноза традиционных представлений, то сразу же обнаружится, что официально принятая сегодня длинная шкала не в состоянии ответить на элементарные вопросы. 

Особенное недоумение вызывает назойливая, лезущая в глаза цикличность исторического процесса. Человечество проходит в своем развитии несколько эпох – древность, античность, эллинизм, варварство, ранее Средневековье, позднее Средневековье, Ренессанс (возрождение античности), Новое время. При этом цивилизационный крах с утратой всех достижений и последующим их чудесным возрождением повторяется не раз и не два с убийственной периодичностью. 

Нам рассказывают, что в III–II тысячелетиях до н. э. на Балканах и островах Эгейского моря распустился великолепный цветок крито-микенской культуры бронзового века. Корабли критян избороздили все Средиземноморье, строились прекрасные дороги, возводились циклопические здания, велась оживленная торговля, больших высот достигли металлургия и ювелирное дело. И вдруг в конце II тысячелетия до н. э. все это великолепие рухнуло под ударами северных варваров. Так называемые темные века греческой истории продолжались почти пятьсот лет. Была утрачена письменность, а люди вновь вернулись к натуральному хозяйству. Осторожный культурный подъем начинается только в VIII столетии до н. э. Греки вновь осваивают Средиземноморье и даже предпринимают плавания к Британским островам. 

V–IV вв. до н. э. – время расцвета греческих городов-государств. Вновь вырастают великолепные постройки, закладываются основы демократии и парламентаризма, создаются фрески и скульптуры, поражающие воображение филигранной техникой и соразмерностью. Пишутся научные труды по астрономии, философии и естествознанию, расцветает художественная литература во всем разнообразии жанров – поэзия, проза, драматургия, сатирические и утопические сочинения и проч. 

Затем эстафетную палочку перехватывают римляне. 

Переварив греческое наследие, они отстраивают огромную империю от Атлантики до Евфрата и от Британии до Северной Африки. В V в. н. э. Западная Римская империя гибнет, а Европу вновь затопляют волны варваров. Человечество опять забывает все свои прежние достижения и живет почти в первобытной дикости. Только к X в. (через 500 лет без малого) начинают пробиваться первые хилые ростки новой европейской культуры, и наконец еще через 500 лет европейцы вспоминают великолепную античность. Начинается эпоха Возрождения.

Традиционную историографию почему-то ни в малейшей степени не заботят эти эпохи культурной и технологической амнезии, периодически охватывавшие целые страны и континенты. 

Она полагает их само собой разумеющимися, хотя история человечества на протяжении последней тысячи с лишним лет убедительно свидетельствует об обратном: начиная с VIII–IX вв. мы видим только преемственность и неуклонное приращение знания, а катастрофических провалов в дикость и перерывов постепенности больше не наблюдается. 

Даже опустошительная пандемия чумы в XIV в., от которой, по разным оценкам, погибло от 25 до 50 % населения тогдашней Европы, не смогла сколько-нибудь ощутимо затормозить этот процесс поступательного развития. 

В таком случае уместно спросить, какая версия всемирной истории более виртуальна: морозовская, настаивающая на цельности и непрерывности человеческой цивилизации, или скалигеровская, постулирующая маятникообразное чередование периодов упадка и возрождения? 

Нам представляется, что ответ на этот вопрос очевиден.

Мы полагаем, что у наших оппонентов изрядно поубавилось бы оптимизма, если бы они ознакомились с трудами Иосифа Скалигера и Дионисия Петавиуса более основательно. 

Здесь не место разбирать их подробно (это будет сделано в конце второй главы); отметим только, что «оккультные уши» торчат буквально из каждой строчки сочинений сих ученых мужей. Они были поклонниками каббалистической нумерологии и пребывали в убеждении, что миром правят числа. 

Если читатель думает, что доктора оккультных наук вдумчиво сравнивали ветхие пергаменты, тщась по мере сил реконструировать далекое прошлое, то он глубоко ошибается. 

Научная истина в нашем понимании Иосифа Скалигера ничуть не занимала, поскольку он решал принципиально иные задачи. 

Одной из таких задач была привязка светской истории к библейской.

Не следует забывать, что библейские тексты рассматривались во времена Скалигера как богодухновенные, поэтому сопоставление библейских событий от Адама до Иисуса Христа с гражданской историей было едва ли не проблемой номер один. 

Не лишним будет напомнить, что европейские монархи XVI в. пустились во все тяжкие, стараясь проследить династические корни своих предков если не от первой греческой Олимпиады (776 г. до н. э.), то уж от основания Рима непременно (753 г. до рождества Христова). 

Иосиф Скалигер тоже уделял этому вопросу много внимания, тем более что его отец, Юлий Цезарь Скалигер, обуянный непомерным тщеславием, возводил свой род к правителям Вероны делла Скала, которые вели историю аж от короля остготов Теодориха (ок. 454–526), завоевавшего Италию. 

Объективная картина исторического процесса в XVI столетии попросту никого не интересовала, так как на повестке дня стояли вопросы сугубо практические.

Основоположник политологии Никколо Макиавелли еще до Скалигера сформулировал следующий тезис: «История нужна правителю такой, какой она позволяет ему наиболее эффективно управлять своим народом». 

И на этом лапидарном тезисе покоится вся традиционная история, сочиненная поколениями ученых в XVI–XVIII вв., которую с гораздо большим основанием можно без обиняков назвать политической историографией.

Это отрывок из ознакомительного фрагмента книги - А был ли мальчик? Автор Лев Шильник.

Лев Шильник, родился в 1961 - умер в 2015 - в 54 года - врач, талантливый популяризатор науки.

Выпускник Пермского медицинского института. Работал в Пермском НИИ вакцин и сывороток, а потом - врачом-радиологом в Пермском областном центре санэпиднадзора. С 1996 года жил в Саратове.

В последние годы стал известен как блестящий популяризатор в области психологии, биологии, антропогенеза и истории.

Автор книг: «Шизо и цикло», «Разумное животное», «Между ушами», «Космос и хаос», «Черные дыры российской истории», «А был ли мальчик?». 

* * *

На этом всё, всего хорошего - читайте книги, с ними интересней жить, канал Веб Рассказ, Юрий Шатохин.

До свидания.

* * *