В Торе я, боги или зачем нам заниматься всякой фигнёй!

Из серии: Мир полон удивительных вещей

Часть первая: О бесах, сомнениях и не только…

Вот лежу я себе такой на диване, плюю в потолок… и дай «думаю» встану, выгляну в оконце, как выпрыгну! Полетят «клочки» по закоулочкам!

Ай, пойду, надаю тумаков соседскому барану, что катается по нашим да по газонам и нагло ставит свой внедорожник на общественный на тротуар. Вылезает из него аки бегемот какой и со своими шавками, похожими на драных кошек прям ссыт там на детской площадке у песочницы во дворе.

Дети гуляют, месят ту грязь, ходят, по подъездам таскают, воняют повсюду!

А или что мне больше всех надо – коли общественность то молчит?! Забью на всю эту движуху, буду лежать как тюлень на диване, зырить футбол и толстеть под мерные звуки разрушающейся Вселенной, заплывать жиром и безвозвратно тупеть.

Ну, если конечно, у меня есть диван, которого вовсе может быть и не быть. Но заплывать жиром все равно буду и даже если я совершенно худой, то тупеть уж мне точно никто не запретит. Потому, что думать не надо и даже вредно. А голодным все равно не останусь, ибо в нашем обществе/мїре кто не работает, тот и ест. Часто даже сытнее, чем тот, кто трудится не покладая рук в поте лица своего.

А если не дают на халяву, да еще заставляют arbeiten/работать, то кто-нибудь в этом обязательно должен быть виноват – управдом ли/начальник весь из себя такой главный или правительство/там чувак тоже сидит на диване рассуждает под флагами… или еще какой-нибудь перец чубатый, что украл сколько мог догадаться и за это ему ничего.

А людям тоже ничего, только не осталось! Придурки! Ни заводов, ни фабрик, а кому-то в колхозе ни даже захудалой телеги какой! И дорог тудых через перелесок да говны, как бы специально – чтобы не добраться, не доехать, не доползти.

А еще эти, как их? по телику… чиновники, али те депутаты?! Что себе позволяют?

Офигели совсем!

И пойти ль в таком разе, какую-нибудь ахинею на майдане/площади поорать:

«Навались!» – поскакать, да народ взбаламутить, подбить на какой-нибудь бес`предел… чтобы и так ужо всяк погано, дык особля теперича окончательно всем капец обозначить и утвердить!

На радость дядюшке Сэму и тетушке Лизе из-за океанского из-за бугра...

Прям, как на совхозной окраине – хеть! и отгородил хуторок за околицей. Думал: ай, ща как заживу по гейроповски – сам себе и гетьман, и атаман… А тут к нему откуль ни возьмись и хозяевов-советчиков всяких, и из-под разных из-под щелей поналезло в хату всяка лютого сброду. Отнять, поделить, поразрушить, да по новой отнять-поделить, а кто не согласен, того «ату»! да на орехи им подраздать.

Тока не всякий-то и слабак оказался, некоторым особо рьяным дык сразу и вилы в бок.

А у которых, что и потяжелее в сенях-гаражах-чердаках еще со времен незабвенных залежалось/нашлось. А кому дружбаны ото всюду чего подогнали – подкинули.

И понеслось, и поехало «гуляй поле» на «славянский да на базар».

А Лизка с Сэменом сидят на другом берегу ручки свои потирают, ухмылку довольную ни в усы, ни в трусы уже даже не прячут, под дымами похаживают, «мирных» пирожками подкармливают.

А ежели ты шо не так понял, а или мнение имеешь, то у особо ретивых денежки, давеча стыренные у родни, да по заграницам типа похованные – чик и подрезали. Не встревай куда не след – это теперь наш огород!

За редким исключением кто за родню поднялся, за соседа чуток, да за Родину – что ты! Всяк себе на уме и моя хата с краю. Что хотим, то и мерим, и никто не указ.

И нашлися даже такие, что бы у братанов - сородичей угля да сала шмат отобрать/от родни отжать – бусурманина пришлого, рептилоида серого, немчуру поганую, да всевозможных прихвостней пиндосовских накормить, самим голодным остаться и криком ослать на весь мїр: Oh those Russions!/опять эти русские! Как их там – треклятые москали! Поскакали, эй – хеть, хеть, хеть!

Вот и некоторые наши селяне, колхозники, без году горожане! Насмотрелись мультиков вражеских, убедили себя, что чайники поют и посуда танцует-пляшет. Прикормляются из хозяйской тарелки хлебать с поросями и сподобляться на бузе той еще и пузо под пальмою греть.

Собираются по задворкам, затевают чтоб им вот бы и у нас замутить что-нить эдакое, да на радость всему тамошнему разноцветному обществу, чтоб набекренились в непонятке – и ведь неймется же им! Oh those Russions! Если, конечно не лень…

Ух! Утомился «думать»-лежать-валяться… хай буде или может все-таки пойти надавать тумаков соседу за форменный за бес`предел, да заодно наплевать на капот «бегемота», хозяин которого наглый такой ходит тут…

А может, ну его на фиг! Не то еще прилетит в обратку по жбану, по мозгам, которых и так уже нет! И тогда уже точно будет не до футбола, а то еще телевизора, не дай Бог! отберут.

А не то, глядь, вдруг опять чумовые прискачут – типа «петлюры», или немчура понаедет на «тиграх» своих «фердинандах» всяких – кого пожгут, кого работать заставят ни свет ни заря, а или назад комиссары, да у подъездов черные «воронки»…

Но если все-таки телевизор исправен, а в холодильнике откуль ни возьмись обитает сыр в масле, и сосед если чё такой «теплый» – кефиром рьяным поддержит, а у нас завсегда для доброго человека заначка: и котлета бурятская, и шматок белорусского сала есть.

И вот уже идти никуда не надо: так ведь – а чё там? До коли?! И делать коли? А шо моя хата с краю, мне дык и так све добро, что по-нашему: хорошо; и остатки мозгов на месте. Однако, опять же…

Вот тогда уже точно, что только в голову не взбредет…

А это мы любим – посидеть, блин! да на кухне по-тихому правительство поругать, порассуждать по-соседски – за жизнь, за Вселенную, за Парагвай!