В 1980-е года, когда Роберт Солоу писал свою аналитику, производительность росла рекордно медленно за много десятилетий – даже медленнее, чем во время Великой депрессии. Технологии расцветали, а производительность стагнировала. Экономисты назвали это парадоксом производительности.
Чтобы понять, что тогда происходило, нужно отмотать время на сто лет назад.
Тогда другая замечательная технология разочаровывала производителей: электричество.
Некоторые корпорации вкладывались в динамо-машины и моторы, устанавливали их на рабочих местах. Но ожидавшийся всплеск производительности не наступал.
Но потенциал электричества был ясно виден. Томас Эдисон и Джозеф Суон [и Александр Николаевич Лодыгин – прим. перев.] независимо друг от друга изобрели пригодную для использования лампу накаливания в 1860-1870-х. В 1881 Эдисон построил электростанции на Пёрл Стрит на Манхэттене и на улице Холборн в Лондоне.
Не прошло и года, как он уже продавал электричество как товар. Ещё через год первые электромоторы питали машины на производстве. И всё-таки к 1900-му году менее 5% энергии на фабриках Америки приходило от электромоторов. Продолжалась эпоха пара.
Паровая фабрика должна была быть очень впечатляющей. Механическая энергия поступала от единой огромной паровой машины, поворачивавшей центральный стальной вал, идущий по всей длине фабрики. Иногда он выходил наружу и продолжался в следующем здании.
Вспомогательные валы, соединённые посредством шестерней и ремней, управляли молотами, пробойниками, прессами и ткацкими станками. Ремни могли даже передавать энергию по вертикали через отверстие в крыше на второй или даже третий этажи.
Их закрывали сложные «ременные башни», защищавшие от распространения огня через отверстия. Всю конструкцию постоянно смазывали сотни смазчиков.
Паровые двигатели редко останавливались. Если на фабрике нужно было работать хотя бы одной машине, необходимо было сжигать в топке уголь.
Шумели зубцы, крутились валы, ремни перемешивали жир и пыль, и всегда существовал риск того, что у работника зажуёт рукав или шнурок, и его затащит в без устали работающую всеобъемлющую машину. Но некоторые владельцы фабрик заменяли паровые двигатели на электромоторы, получая чистую и современную энергию с ближайшей электростанции.
Революционное влияние
Но из-за необходимости ощутимых инвестиций в модернизацию часто они оставались недовольными полученной экономией. Примерно до 1910 года многие предприниматели, ознакомившись с системой электрических двигателей, выбирали старый добрый пар.
Почему? Чтобы получить все преимущества электричества, владельцам фабрик приходилось менять образ мышления. Они, конечно, могли использовать электромотор так же, как использовались паровые машины. Тогда они вписались бы в старую систему.
Но электромоторы были способны на большее. Электричество позволяло доставлять энергию точно тогда и туда, когда и где она была нужна.
Небольшие паровые двигатели были ужасно неэффективными, но небольшие электромоторы работали прекрасно. Поэтому на фабрике можно было размещать несколько небольших моторов, каждый со своим небольшим валом.
С развитием технологии каждый верстак мог обзавестись своей машиной со своим небольшим электромотором. Энергия уже не передавалась через единственный массивный вращающийся вал, она шла по проводам. Фабрика, работающая на пару, должна была быть достаточно прочной, чтобы выдерживать огромные стальные валы. Электрическая фабрика могла быть лёгкой и воздушной. Паровые фабрики необходимо было выстраивать по логике ведущего вала. Электричество позволяло организовывать фабрики и работников по логике производственной линии.
Повышение эффективности
Старые фабрики были тесными и тёмными, всё ютилось вокруг валов. Новые фабрики могли рассредоточиться, их крылья и окна могли пропускать свет и воздух. На старых фабриках паровые двигатели задавали общий ритм. На новых это могли делать работники.
Фабрики могли стать чище, безопаснее, эффективнее, поскольку машинам необходимо было работать только во время использования. Но таких результатов не получалось добиться, просто вырвав паровой двигатель и заменив его на электромотор. Вам нужно было менять всё: архитектуру и производственный процесс. И, поскольку у работников появлялось больше автономности и гибкости, вам необходимо было менять и их процедуры найма, обучения и оплаты.
Владельцы фабрик сомневались, по понятным причинам. Им, конечно, не хотелось сорить деньгами. Кроме того, им не хотелось продумывать все последствия мира, который пришлось бы адаптировать к новой технологии. Но в результате изменения произошли, они были неизбежны.
Электричество стало дешевле и надёжнее. Американские рабочие стали обходиться дороже из-за законов, ограничивавших эмиграцию из Европы, раздираемой войной.
Прыжок вперёд
Заработная плата взлетела и найм работников перешёл от количества к качеству. Обученные работники могли использовать автономию, предоставляемую электричеством. И чем больше владельцев фабрик осознавали, как использовать все преимущества электромоторов, тем больше производственных идей распространялось между ними.
К 1920-м производительность американской промышленности взлетела так, как этого не случалось ни до, ни после этого.
Вы могли бы решить, что такой прыжок вперёд объясняется новой технологией. Но нет. Историк экономики Пол Дэйвид большую часть успеха относит на счёт того, что производители, наконец, придумали, как использовать технологию, которой к тому времени было уже 50 лет. Что представляет саркастическое замечания Роберта Солоу в новом свете.
К 2000-му году – примерно через 50 лет после появления первой компьютерной программы – продуктивность начала немного расти. Два экономиста, Эрик Брайнджолфсон и Лорин Хитт, опубликовали исследование, показывающее, что многие компании вложились в компьютеры, не получив практически никаких преимуществ, в то время как другие добились ощутимой выгоды.
Время и воображение
Разницу объясняло то, готовы ли компании были реорганизоваться с целью воспользоваться преимуществами того, что могли предложить компьютеры. А это часто означало децентрализацию, передача независимому подрядчику некоторых бизнес-функций или частей бизнес-процесса, выбор оптимальной организации цепочки поставок и предоставление большего выбора клиентам. Нельзя было просто взять старые системы и добавить улучшенные компьютеры. Приходилось начинать делать всё по-другому.
А всемирная паутина ещё моложе. К моменту, когда лопнул пузырь доткомов, ей было от силы лет десять. Когда динамо-машины были так же молоды, как сейчас веб, владельцы фабрик всё ещё отдавали предпочтение пару. Реальные изменения только начинали появляться на горизонте.
Особенность революционной технологии в том, что она меняет всё – поэтому мы и называем её революционной. А чтобы поменять всё, требуется время и воображение, а также смелость. А иногда – много тяжёлой работы.
Оценили 12 человек
13 кармы