18 сентября 1851 года из печати вышел первый номер газеты The New York Times. Этому ежедневнику суждено было стать второй крупнейшей по тиражу газетой в США (она уступает лишь The Wall Street Journal). В рейтинге мировой прессы «Нью-йоркское время» на сегодняшний день занимает почетное 39-е место.
А уже 23 декабря 1851 года в этой газете появилась статья под названием «Насколько сильна Россия?». Если как следует в нее вчитаться, то можно понять, что это, вероятно, был один из первых масштабных «разоблачительных» материалов, касающихся российского военного могущества. Уже тогда американцы старались всячески его принижать.
«Доказательства» того, что почести, воздаваемые России на военном поприще, сильно преувеличены, сыплются одно за другим: малочисленность русской армии, неспособность одержать победу ни в одном крупном сражении (и это после сокрушительного поражения Наполеона в 1812 году!), плохая финансовая поддержка войск, дурная дисциплина – одним словом, исчерпывающий отчет о том, в каком якобы бедственном положении находились наши войска в середине XIX века.
Что это – обыкновенное пустословие и черная пропаганда или реальные факты, которые были известны американцам?
«История» по пунктам проанализировала статью The New York Times вместе с военным историком, профессором, действительным членом Российской академии естественных наук Олегом Викторовичем Саксоновым.
«Россия могла иметь до 9 миллионов солдат»
– Олег Викторович, что вы можете сказать об этой статье после ее прочтения?
– На мой взгляд, статья эта агитационная, потому что автор не очень четко представлял себе состояние русской армии в 1851 году. Вот, к примеру, этот абзац: «…Скудость населения при столь обширных пространствах с неизбежностью требует содержания многочисленного войска…» и так далее. Автор пишет, что номинальная численность российского войска в то время составляла 785 000 солдат. В ответ можно сказать, что в середине XIX века Россия была самой крупной державой Европы. Число мужского населения в 1850 году составляло 37 520 000 человек, податного населения – 23 миллиона. То есть сами понимаете: это не скудость населения. Россия занимает одну шестую часть суши. Конечно, по меркам американцев, там должен проживать, наверно, миллиард, как в Китае. Но у нас же до сих пор как минимум на двух третях территории, где тайга, тундра, практически не живет население. Поэтому эта позиция о скудости населения совершенно не соответствует действительности. При таком количестве мужского и податного населения Россия могла иметь до 9 миллионов военнообязанных – то есть тех, кого можно было рекрутировать.
– А сколько их было в действительности?
– Точные цифры таковы: в 1850 году войска русской армии насчитывали 1 991 145 человек, не считая офицеров и генералов. Видимо, автор совершенно не разбирался в том, что в это время существовали еще и регулярные войска, которые насчитывали более 200 тысяч человек и которые тоже постоянно, в любой момент могли быть мобилизованы. Были и казачьи войска, которые в мирное время находились на территории Кубани, Дона, Оренбурга: их было 350 тысяч, и их тоже можно было выставить. Цифры совершенно другие. Россия имела крупную и довольно мощную армию.
– Помимо критики русской армии, американцы здесь хвалятся своим могучим ополчением: 2 миллиона человек. Какая-то заоблачная цифра…
– Если вы внимательно посмотрите документы и материалы хотя бы о Гражданской войне в США, которая была позже, в 1861–1865 годах, там не то что о двух миллионах, там о миллионе-то с двух сторон вести речь просто даже некорректно. Поэтому этот тезис явно надуман и такой ура-патриотический.
– The New York Times также пишет следующее: «России никогда не удавалось вывести на поля сражений более 320 000 солдат».
– А зачем больше? Вы поймите: Наполеон в 1812 году вел в Россию свою Великую армию – 450 тысяч солдат. И что от нее осталось? А вся экономика и военная стратегия предполагали, что армия численностью более 100 тысяч человек уже просто теряет эффективность. Ведь ее обеспечение – это лошади, провиант, фураж. Снабжение затрудняется. Поэтому Россия шла по такому принципу: она имела две-три стотысячные армии, которые действовали на разных направлениях. Они могли объединиться, но просто это было неэффективно. И, кстати, яркий пример – 1848 год, когда в Австро-Венгрии произошло восстание, подавленное Паскевичем. У него была армия всего в 100 тысяч человек – так пол-Европы усмирили! Так что здесь тоже автор явно слегка передергивает.
«Итоги Крымской войны не означают, что армия была к ней не готова»
– А как обстояли дела с дисциплиной в русской армии того времени? По поводу наших солдат и офицеров автор пишет, что из них «большинство дурно дисциплинировано».
– Вы знаете, рекрутская воинская повинность, в отличие от американских войск и наемных армий Европы, во-первых, предполагала 25 лет службы, а во-вторых, имела строжайшую дисциплину, включая телесные наказания за малейшую провинность. Как армия могла быть недисциплинированна, если была строгая иерархия подчинения, командный состав вплоть до младших командиров? Наоборот, русская армия всегда, и в том числе в середине XIX века, отличалась высоким моральным духом, патриотизмом и достаточно хорошей дисциплиной. А Крымская война показала, что еще и героизмом. Не было никаких бегств и никаких дезертирств, в отличие от румынской и французской армий, которые воевали в Крыму и на Камчатке, при обороне Петропавловска.
– И тем не менее итоги этой войны были для России неутешительными.
– Восточная война была не самой успешной, но это не говорит о том, что наша армия была небоеготовной. У нас был один минус, который в статье, конечно, не указан. К началу 1851 года наше вооружение отставало. У нас было очень ограниченное количество штуцеров, нарезное стрелковое оружие практически отсутствовало, так же как и нарезные артиллерийские орудия, в отличие от армий противника. Вот это в основном и сказалось на нашем поражении. Также были некоторые проблемы в тактике. Но основной причиной поражения было техническое состояние войск: промышленность в период войны не смогла обеспечить, перевооружить армию.
– Американские газетчики считали, что «подлинная сила императорского правительства» заключалась в искусной дипломатии. The New York Times, в частности, пишет о том, как много денег Россия тратила на «поддержание всеведущего корпуса посланников, агентов, шпионов» и постоянно вмешивалась во внутренние дела других государств, тем самым обеспечивая себе военное превосходство.
– Что касается дипломатии, то она, конечно, была у нас хорошей, и сеть военных агентов и военных атташе была развита. Но, опять же, 1848 год показал, что с помощью военной силы решались глобальные европейские вопросы, которые сами европейцы иначе решить не могли.
«О каждой копеечке докладывалось царю»
– «Что же касается финансовой мощи империи, то определить ее нет никакой возможности», – пишет журналист, добавляя, что Россия постоянно скрывала свое истинное финансовое положение и имела в конце XIX века огромный государственный долг. Что вам об этом известно?
– В царствие Николая I всеподданнейшие отчеты существовали уже 50 лет. Они рассылались по всем министерствам, включая Военное министерство, Министерство финансов, Министерство внутренних дел. Там все до копеечки просчитывалось и докладывалось царю. Поэтому все можно было проверить. Просто человек (автор статьи. – Прим. ред.) не владел информацией.
– А в каком состоянии в 1850 году находился наш военный флот? Журналист утверждает, что он сильно уступал по числу кораблей и боеспособности тому флоту, который существовал при Екатерине II.
– К тому моменту в Англии уже появились прообразы броненосных кораблей, которые вошли в Черное море, они еще были полубронированными, на паровой тяге. Их еще нельзя было назвать броненосным флотом, но это уже был переходный период. А у русских еще преобладал парусный флот. В этом отношении можно частично согласиться. Но тем не менее никаких больших побед противник не одержал в Крымскую войну. Более того, были потоплены и английские корабли с огромным запасом золота, и другие суда. Было отставание именно в переходе на броненосный паровой флот. К концу Крымской войны на Военно-морском флоте России стали активно внедрять новые корабли.
– Как вы думаете, почему такой поток откровенной пропаганды поступил именно в тот момент и именно со стороны Америки?
– New York Times была одной из влиятельнейших газет, она и сегодня остается одним из главнейших печатных органов в мире. Я не могу сказать, на чьи деньги в 1851 году издавалась эта газета, но я абсолютно уверен: ее владельцы никогда не испытывали большой любви к России.
Оценили 3 человека
2 кармы