Анатолий Вассерман: «На совести Сталина нет репрессий!»

Мейерхольд писал доносы, Тухачевский готовил поражение Красной Армии, а Бабель спал с женой Ежова

5 марта исполнилось 65 лет со дня смерти Иосифа ДЖУГАШВИЛИ (СТАЛИНА). Роль его в нашей истории до сих пор вызывает жесточайшие споры, вплоть до рукоприкладства между солидными людьми на глазах у всей страны. Кем же был этот человек? Кровавым тираном или успешным руководителем, который принял страну в непростое время? 

Об этом мы попросили рассказать одного из самых известных интеллектуалов России Анатолия ВАССЕРМАНА, который посвятил изучению деятельности вождя не один год. Насколько убедительны его аргументы - решать вам.

- Изучив огромное количество самых разных источников (наиболее аргументированными мне показались исследования доктора исторических наук Юрия Жукова, а также писателей Елены Прудниковой и Владимира Чурихина), я, антисталинист в прошлом, пришел к совершенно неожиданному для себя выводу, - признается Вассерман. - Массовое истребление людей началось не благодаря, а как раз вопреки воле сталинского Политбюро!

Бунт против вождя

- Протоколы февральско-мартовского Пленума ЦК большевиков 1937 года читаются как детектив, - рассказывает Анатолий Александрович. - Политбюро во главе со Сталиным вышло с рядом довольно радикальных инициатив. Предлагалось, в частности, ввести альтернативные выборы регионального партийного руководства. Освободить хозяйственников от назойливой опеки партии. А в целом - забыть о классовых распрях и объединить народ на благо развития страны.

Но аппаратчики, мягко говоря, инициативу не поддержали. Многие из них были вынесены наверх революционной волной и конкурировать не хотели. Устранение от хозяйственных вопросов их тоже категорически не устраивало. Один за другим они поднимались на трибуну и говорили, что в их вотчинах классовая борьба как раз обостряется.

Последней каплей стало письмо 1-го секретаря Западно-Сибирского краевого комитета Роберта Эйхе. В нем сообщалось, что в его крае выявлен крупный заговор сосланных кулаков. Поскольку уже было ясно, как настроены делегаты, пришлось Эйхе дать чрезвычайные полномочия для борьбы с врагами, как и другим секретарям.

Анатолий ВАССЕРМАН считает, что при Лаврентии БЕРИИ многих поставили к стенке справедливо

- Почему же Сталин пошел у них на поводу?

- В противном случае Пленум мог бы разогнать Политбюро. Примерно так и произошло 20 лет спустя. В 1957 году семь членов Политбюро против двух проголосовали за снятие Хрущева с должности. Кандидат в члены Политбюро Екатерина Фурцева, пользуясь привилегией своего пола, отпросилась в туалет. А сама стала названивать членам ЦК, которых на военных самолетах доставил в Москву маршал Жуков. В результате Пленум большинством голосов сместил врагов Хрущева. А в 1964 году по той же схеме убрали, в строгом соответствии с Уставом КПСС, и самого Никиту Сергеевича.

- Но ведь Сталина называют диктатором. Разве он не мог всех арестовать?

- Органы НКВД сами претендовали на особую роль в государстве. Нарком Николай Ежов, назначенный после расстрела своего предшественника Генриха Ягоды, поначалу даже пытался навести порядок в ведомстве. Он, в частности, приказал арестовывать по статье «Измена Родине» только при наличии трех доносов от независимых друг от друга людей. Но есть версия, что его, дилетанта в следственном деле, подставили свои же, подсунув дела заведомо невиновных людей. И повязали кровью. К концу своей карьеры Ежов был уже мало вменяем, употребляя в лошадиных дозах спирт и кокаин, погрязнув при этом в гомосексуальных оргиях. А параллельно собирал досье на Сталина и предсовнаркома Молотова. И кто кого мог арестовать - это еще большой вопрос.

СТАЛИНУ не дали в 30-е годы ввести прямые альтернативные выборы

Заговор маршалов

- Но разве не сам Сталин утверждал расстрельные списки?

- Они составлялись на местах и присылались наверх. Сталин мог лишь урезать кровожадные аппетиты региональных руководителей. В частности, он дважды вычеркивал из списков на арест маршала Егорова, с которым вместе воевал в польскую кампанию. Неизвестно, какой компромат предоставили ему в третий раз - при Хрущеве все дела реабилитированных уничтожались. Кстати, о деятельности самого Никиты Сергеевича очень показательную историю рассказывал сын Берии - Серго Лаврентьевич. Хрущев слал телеграмму из Киева в Москву с жалобой - мол, требует у центра дать разрешение на арест 12 - 14 тысяч человек, а ему утверждают лимит «всего лишь» на две-три тысячи. Сталин на телеграмму наложил резолюцию: «Уймись, дурак!»

- Можно ли верить сыну Берии - он лицо заинтересованное…

- Даже если так, Хрущев все равно является третьим по кровавым злодеяниям среди региональных лидеров - после того же Эйхе и Павла Постышева, который только в Куйбышеве умудрился уничтожить аж по три состава всех райкомов. Просто Хрущев вовремя перебрался из Москвы в Киев. И за необоснованные репрессии в столице пришлось отвечать его подельникам.

Кровавый террор, который длился с конца июня 1937 года по конец ноября 1938-го, остановил лояльный Сталину региональный лидер Лаврентий Берия, которого сделали главой НКВД. Опасного Ежова аккуратно отодвинули на должность наркома водного транспорта СССР.

Фашисты иногда пытались в буквальном смысле вырубить топором уважение советского народа к СТАЛИНУ. Но не вышло...

Именно Берия прекратил кровавую мясорубку. В частности, было установлено, что от четверти до пятой части репрессированных военных были осуждены безвинно. Многие вернулись в строй, как, например, будущие маршалы Мерецков и Рокоссовский.

- Им повезло - их не успели расстрелять, как Михаила Тухачевского. Все-таки был заговор маршалов или нет?

- Заговоры были, и не один. Некоторые военачальники желали сместить с поста наркома обороны Климента Ворошилова и занимались откровенным саботажем, чтобы ответственность пала на главу ведомства. Что касается Тухачевского, то он, конечно, не был ни шпионом, ни врагом советской власти. Однако убеждения имел весьма своеобразные. Он был уверен, что в войне с Гитлером СССР неминуемо проиграет. И готовил план мгновенного поражения Красной Армии сразу после начала военных действий. Намерения были благие - чтобы у страны сохранились ресурсы и силы для восстановления. Но, по сути, это было, конечно, предательство.

- А может, обычный оговор под пытками?

- Если читать его показания, то сразу понимаешь: такой план не то что следователю НКВД - даже строевому генералу составить не под силу. Такое мог разработать только представитель высшего командования, обладающий соответствующим уровнем знаний и опыта.

Всеволод МЕЙЕРХОЛЬД (справа) с Владимиром МАЯКОВСКИМ. Судьба обоих сложится трагично. Фото: © РИА «Новости»

Сумасшедший Хармс

- Берия у вас просто ангелом выглядит. Но ведь именно при нем репрессированы такие представители творческой интеллигенции, как режиссер Всеволод Мейерхольд, писатели Исаак Бабель и Даниил Хармс, блестящий журналист Михаил Кольцов…

- Что касается Мейерхольда, то он пострадал за то, что по его доносам были арестованы десятки людей. Да вы почитайте его статьи в прессе 30-х годов! Он то одного, то другого своего коллегу обвиняет в «антисоветчине», что тогда могло быть готовым приговором. Вся печать ведь была партийная.

Даниил Хармс был душевнобольным человеком. Когда болезнь обострилась, он бегал по улицам, славил Гитлера, кричал, что скорее бы фашисты взяли Ленинград… Его арестовали, но поместили не в тюрьму, а в психиатрическую лечебницу, где он во время блокады и скончался.

Исаак Бабель тоже не был диссидентом, он был близок и с Ягодой, и с Ежовым. Кстати, он числился среди многочисленных любовников его жены, Евгении Соломоновны, чем сам Николай Иванович Ежов очень гордился. Мол, такие люди в любовниках у нее ходят, а она меня не бросает! Трудно сказать, за что конкретно он пострадал, как и Кольцов. Я уже упоминал, что в отличие от реабилитационных дел времен Берии дела оправданных при Хрущеве уничтожались из-за боязни, что там всплывет какой-то компромат на действующее руководство. Но, к слову, родной брат Кольцова - карикатурист Борис Ефимов дожил до ста с лишним лет. И никого не смущало, что брат «врага народа» занимается идеологической работой.

Многие организаторы Большого террора были расстреляны по приказу СТАЛИНА, включая главу НКВД Николая ЕЖОВА

- Мы с вами прекрасно знаем, что этими именами список репрессированных далеко не исчерпывается.

- К сожалению, атмосфера в среде интеллигенции, например технической, тоже создала предпосылки к Большому террору. Скажем, в Ракетном научно-исследовательском институте сразу несколько групп занимались разработкой перспективного вооружения. И все писали друг на друга кляузы в борьбе за финансирование. К слову, доносы эти частенько были вполне обоснованны. Когда в очередной раз в НКВД сменился куратор этой отрасти, он разом дал всему ход. В результате двое руководителей НИИ были расстреляны, многие арестованы, в том числе и выдающийся конструктор Сергей Королев. Но вот безвинным его никак не назовешь. Он, зная, что крылатую ракету в тех условиях сделать было невозможно, о чем ему доложили специалисты, все равно тратил на это государственные деньги. В результате одна из ракет на испытаниях чуть не прикончила нескольких генералов. Обвинение в терроризме с него сняли - ракета ведь оказалось неуправляемой. И посадили, по сути, за нецелевое расходование средств. Его и сейчас бы за это привлекли к ответственности. Но в лагерную пыль не превратили - создали условия для работы в «шарашке», а затем и подавно освободили, осыпав премиями и званиями. Интересная деталь: он сидел с выдающимся инженером Валентином Глушко, который впоследствии делал двигатели для ракет Королева. Они ненавидели друг друга, так как знали, что каждый оказался в тюрьме по доносу другого. Когда Королев умер, Глушко все сделал, чтобы свернуть многие начинания Сергея Павловича.

Цифры жертв сталинских репрессий Александр СОЛЖЕНИЦЫН брал буквально с потолка

Сколько погибло

- Итак, сколько же людей погибло при Сталине?

- Наиболее авторитетным в этой области считается историк Виктор Земсков. Ему можно верить хотя бы потому, что он готовил статистические данные для суда над КПСС, который «демократы» хотели провести в начале 90-х годов. А поручили эту работу именно ему, поскольку он слыл ярым антисталинистом. Земсков сравнил архивы разных ведомств и установил, что число смертных приговоров с 1922 года (тогда был принят новый Уголовный кодекс) по статьям «Измена родине» и «Бандитизм» за все время составило примерно 800 тысяч. Из них минимум сто тысяч не приведены в исполнение.

- Но люди гибли не только от пули…

- Если к этому прибавить узников, скончавшихся в тюрьмах и лагерях (пик смертности пришелся на 1937 - 1941 годы), то это еще 800 тысяч. Еще 200 тысяч умерло при переселении кулаков (сельских ростовщиков, а вовсе не зажиточных крестьян, которых назвали «середняками») во время коллективизации. Вместе с ними высылали и «подкулачников» - неимущую часть крестьян, которая, попав в кабальную зависимость, по поручению хозяев занималась поджогами, потравой колхозного скота и т. п.

Принято считать жертвами репрессий переселенные народы. Отдельный разговор, чем это было вызвано. Тем не менее из двух миллионов перемещенных лиц скончалось десять процентов - еще 200 тысяч. Если грубо округлить, то с 1922 года погибло от репрессий два миллиона человек. Большая часть из них - во время сталинского правления.

- Это, конечно, не десятки миллионов, как нам долгие годы внушают либеральные политики. Но и два миллиона - колоссальная цифра!

- Только помните, что в эту цифру входят и реальные изменники, которые сотрудничали с фашистами, и жертвы Великой чистки, в результате которой Сталин ликвидировал устроителей Большого террора - таких, как Эйхе. Непосредственно при Ежове приговорены к смерти около 600 тысяч, однако тоже не все приговоры исполнены.

Никто не спорит с тем, что погибали и невинные. Однако, если они и на счету Сталина, то уж точно не на его совести. Люди гибли либо в результате прямого противодействия его политике, либо по вине слишком ретивых исполнителей.

- А Сталин, выходит, святой?

- Нет, разумеется. Просто неправильно то страшное время судить нашими мерками. Изучая судьбоносные для страны решения, я невольно ставил себя на место Сталина. И приходил к выводу - из всех возможных вариантов он выбирал наиболее адекватный. В отличие от того же Хрущева, который, обвиняя Иосифа Виссарионовича в страшных злодеяниях, сам не то что по локоть - по ноздри в безвинной крови.