Глубинное государство пошло войной и на Макрона

Глубинное государство Франции породило Макрона, оно же его и убьет.

Известное французское издание Le Figaro опубликовало объемную статью с анализом текущего положения действующего президента Пятой республики. Из нее следует, что против главы государства началась фронда в самих государственных органах, от министерства внутренних дел до министерства обороны и финансов. Однако важнее всего выглядит вывод автора о начале войны против Макрона со стороны "глубинного государства".

И хотя приведенные ссылки на Бильдербергский клуб достаточно весомы, тем не менее, приходится признать, что процесс несколько глубже. Имеет место быть системный кризис мировосприятия между простыми людьми, правящей политической элитой и реально управляющими Европой "старыми деньгами".

Обычно, говоря о попытке "глубинного государства" опрокинуть официальную геополитическую пирамиду, основанную на безусловном доминировании территориальных государств, чаще всего подразумеваются деньги американских транснациональных корпораций и стоящие за ними "старые деньги" финансовых воротил США. Однако не стоит забывать, что в Европе их объем вряд ли меньше.

Особенно учитывая тот факт, что всей американской истории исполнилось едва три сотни лет, тогда как в Старом свете консолидация денежных мешков началась едва ли не на пол тысячи лет раньше и их операции уже к периоду Наполеоновских войн охватывали всю планету. Кому интересно, могут взглянуть на любопытную инфографику, отражающую даты обретения независимости бывшими британскими колониями. Масштабы "единого европейского экономического пространства", на котором "старые деньги Европы" формировались, более чем впечатляют.

Важно также отметить, что при этом в Америке "глубинному государству" приходится противостоять с достаточно консолидированной государственной экономической машиной с совокупным ВВП в 19,3 трлн долларов, тогда как в Европе общий размер экономики мало того что меньше (16 трлн), так он еще и заметно фрагментирован. В том смысле, что ведущие экономики Германии и Франции не суммируются со всеми прочими, а в значительно степени противопоставляются остальным. В результате "порог срабатывания" опускается до 3,6 трлн у немцев и 2,5 трлн долларов у французов, что сильно "уравновешивает" силы.

Разница заключается в том, что в США модно светиться во всяких там TOP Форбс, тогда как "старые деньги" Европы тщательно избегают публичности. Например, "все знают", что 19-й герцог Альба "очень не бедный человек". Ему принадлежат земли, замки, произведения искусства, но при этом разброс оценок имеющихся у него денег плавает в диапазоне от 600 млн до 4,7 млрд евро. И, скорее всего, даже верхняя планка до истинного размера весьма сильно не дотягивает.

Отсюда часто и, надо сказать не без веских оснований, возникает одна конспирологическая теория. "Старые деньги Европы" достигли такого уровня, когда добиться публичной политической независимости они стали хотеть едва ли не больше, чем в Америке. И выскочивший, как чертик из табакерки, Макрон является своего рода инструментом в достижении цели. Отсюда и его связь с Бильдербергским клубом.

Остальное – чисто стратегическая игра, использующая общую безграмотность населения и бесхребетность политических партий и движений в ЕС. Нынешняя буча, называемая "революцией желтых жилетов" это наглядно подтверждает.

Народ выставляет счет государству, требуя от него объективно несбыточного. Не располагая достаточной для разгона бунтовщиков силой и не имея фундаментальной реально реализуемой программы социально-экономических преобразований, глава Пятой республики вынужден постепенно уступать давлению в надежде на достижение компромисса. Но протестующие воспринимают результат как проявление слабости оппонента и лишь увеличивают требования.

В свою очередь, попытки дать даже то немногое, на что Макрон соглашается, автоматически обостряет его конфликт с государством, на реализацию обещаний ресурсов не имеющим. А часто вообще считающим их ошибочными. Французское правительство глубоко коалиционно. 577 мест в Парламенте делят между собой семь партий, а в целом в стране их больше двадцати. Впрочем, серьезные фракционные трения существуют даже внутри одних партий.

Но самое главное, конфликт с "желтыми жилетами" вскрыл отсутствие сколько-нибудь внятного альтернативного лидера. Ни одна политическая сила страны, даже вроде как радикальный Национальный фронт Марин Ле Пен, комплексного ответа на все стоящие перед страной вызовы не имеет. Вернуть франк и выйти из ЕС? Можно, только обеспечивающие устойчивость национальной экономики традиционные связи со странами Южной Европы, Бельгии и Нидерландов, автоматически порвутся, создав Парижу проблем едва ли не больше, чем у Лондона с его "брекситом".

В результате обстановка накаляется, государство ослабляется, политические силы и движения дезориентируются, экономика начинает проседать. В выигрыше остаются только "старые деньги", успешно пережившие и не такое. У них появляется шанс реализовать на практике идею "корпоративных государств", к которой они и стремятся на протяжении последних полутора десятков лет. Не исключено, что во взаимодействии с частью "старых денег" США.

Прошу заметить, на данный момент Европа уже фактически обезглавлена. Меркель - все. С ее уходом пало знамя "общеевропейской интеграции", заменить которое в Германии оказалось некем. Макрон остается последней фигурой, по масштабу более-менее сопоставимой с уровнем задачи сохранения нынешнего Евросоюза. А то и вообще сохранения ЕС как такового. В случае его падения конструкция Единой Европы начнет разрушаться просто под своим весом.

По крайней мере, в ее существующем виде. Потому что существует некоторая вероятность реализации варианта "коматозника в окружении семьи озабоченных родственников". Это когда ЕС формально сохраняется, но ослабление национальных элит используется "глубинным государством" для кардинального расширения полномочий Европарламента. Являясь еще более рыхлым и значительно сильнее бюрократически аморфным, он может оказаться достаточно управляемым непубличными способами, в которых "старые деньги" съели не одну сотню стай собак.

В любом случае, желая того или нет, Макрон внезапно оказался ключевым звеном, от целостности которого зависит направление дальнейших глобальных событий в Европе. Сколько он продержится – весьма интересный вопрос.

Специально для ИА REX