Дональд Трамп и Си Цзиньпин в роли Христофора Колумба

Торговая война США с Китаем напоминает первое плавание через Атлантику: опасно, страшно, но неизбежно.

Хотя сегодня вспоминать книгу Френсиса Фукуямы «Конец истории» выглядит некоторой банальностью, она тем не менее лучше всего поясняет суть ныне происходящего. Мы привыкли искать решения новых проблем в богатом накопленном опыте прошлых веков. В академиях генеральных штабов по сей день изучается битва при Фермопилах (480 год до нашей эры). Будущие дипломаты скрупулезно разбирают переписку Ивана Васильевича, который Грозный, с Андреем Михайловичем, который Курбский (середина XVI века). Экономисты анализируют механизм возникновения Великой депрессии в США (1929−1933 годы).

По инерции мышления все современные проблемы принято считать лишь слегка внешне перелицованными трудностями, которые раньше уже получилось успешно преодолеть. Две величайшие экономики мира сцепились в торговой войне? Можно подумать, это первый подобный конфликт на планете. Мировой рынок прежде уже делили испанцы с португальцами, британцы с голландцами, затем с французами. Нынешний конфликт между Вашингтоном и Пекином, по сути, относится к той же категории. Вопрос лишь в том, удастся ли сторонам разрешить его миром или по ходу действа они перейдут к формату большой войны?

Надо признать, даже серьезные специалисты по инерции оценивают происходящее только сквозь классическую призму, сводя вопрос дальнейшего развития событий к привычному анализу «кто в результате пострадает больше». Интересную и дискуссионную статью на этот счет опубликовал директор Центра исследований постиндустриального общества, доктор экономических наук Владислав Иноземцев.

Однако при всей вескости приведенных в ней обоснований оказываются неучтенными ряд факторов, дело меняющих в корне. Американо-китайская торговая война решений в области классического опыта не имеет в принципе. Дональд Трамп и Си Цзиньпин фактически оказались в положении Христофора Колумба, впервые двинувшего пересекать Атлантический океан практически вслепую. Потому что обстоятельства требовали найти альтернативный путь в Индию. Или умереть. Но что из этого получится, весь прошлый накопленный опыт подсказать уже не мог.

Камнем преткновения торговый оборот между Китаем и США стал не потому, что в нём однозначно выигрывает только одна сторона. Проблема возникла совершенно в другой области. Пространство экономической экспансии на планете закончилось. Трамп озаботился исправлением несправедливости экономических отношений двух стран не из высоких внутренних моральных принципов, а по причине куда более прозаической. Отрицательное сальдо внешнеторгового баланса с КНР стало нечем компенсировать из других направлений.

Тут дело не в размере пошлин, они лишь тактический уровень вопроса. Стратегический расклад выглядит иначе. США по итогам 2018 года имеют номинальный ВВП 20,5 трлн долларов. Китай — 13,4 трлн. Совокупный внешнеторговый оборот у них составляет 2,41 и 3,95 трлн соответственно. Легко увидеть, что внешняя торговля обеспечивает 11,75% ВВП у Америки и 29,47% у Китая. При соотношении 1 к 3,58 (экспорт США в КНР — 133 млрд, импорт — 477 млрд) внутренний американский потребительский рынок является, конечно, чрезвычайно важным для Поднебесной, но создает лишь очень небольшое преимущество для Вашингтона.

В экспортных отраслях Китая занято порядка 120 млн работников, что, с учетом членов их семей, формирует до 300−360 млн человек, благосостояние которых прямо зависит от сохранения экспорта в нынешнем виде. В том числе примерно 20% (60−65 млн) их количества «завязано» на торговлю с Америкой.

В США на экспорт в Китай работают примерно 24 млн (с учетом членов семей — до 75−80 млн) человек. Положение вроде как выглядит явно в пользу американцев, если не считать, что всего с Соединенных Штатах трудоспособного населения 218 млн, а в Поднебесной — 897,29 млн человек. Таким образом, сокращение торговых отношений негативно скажутся на каждом втором американце и лишь на каждом пятнадцатом китайце. Учитывая существенную разницу в степенях влияния граждан на государство, эта разница оказывается точно не в пользу США.

Дело еще осложняется тем, что на продажи в Китай ориентировано ¾ объемов сбыта самой высокотехнологичной продукции. В том числе процессоров. Компенсировать разрыв связей американцам некем. Других аналогичных по масштабу потенциальных потребителей на мировом рынке нет. Тогда как место выбывших американцев в пуле поставщиков высокотехнологичной продукции Китаю с радостью готовы заменить Япония и Южная Корея.

Впрочем, сокращение объемов внутреннего промышленного производства неизбежно повышает роль сельского хозяйства в качестве источника внешнеторговой выручки. И тут получается, что при 11% размера доли Китая в совокупном объеме американского экспорта, именно сельхозпродукции в Поднебесную уходит больше трети. Если ее перестанет покупать Пекин (перейдя, например, по бобовым и кукурузе на Бразилию с Аргентиной), то американские фермеры просто разорятся.

Да, положение КНР тоже далеко от безоблачного. Снижение продаж в США приостановит множество ранее анонсированных планов. Например, программу борьбы с бедностью, предполагающую ежегодное переселение из бедных деревенских районов страны в города по 100 млн человек в год. Под них строится жилье, создаются рабочие места, что требует от бюджета весьма немалых денег и что служит важным индикатором правильности руководящей роли Коммунистической партии Китая.

Но именно приостановит, а не прекратит полностью. В городах уровень потребления выше деревень, тем самым переселение деревенских, помимо политических целей, еще неплохо стимулирует расширение внутреннего спроса, являющегося одной из основ развития национальной экономики.

Тогда как разорение фермеров означает серьезные внутренние политические проблемы в США, сопряженные с увеличением финансовой нагрузки на социальные программы государства. Причем за сочувствием эти новые безработные пойдут не к Трампу, а к его противникам — демократам-популистам, обещающим заведомо больше всяких плюшек.

Иными словами, по внутренним политическим последствиям взаимного перекрытия торгового кислорода реальное положение вещей существенно отличается от картины простого сравнения экспортно-импортных объемов. Она назвать однозначного лидера в возникшей торговой драке не позволяет. Остаются только вероятностные оценки.

Если не вдаваться в частности, при всех упомянутых выше проблемах, включая затронутый Владиславом Иноземцевым рост размера китайского корпоративного долга (на данный момент достигшего 19 трлн долл или 141% ВВП), китайские власти с проблемами от новых санкций Трампа, конечно, столкнутся, но смертельными для них они точно не станут.

Во-первых, Пекин уже обнародовал программу встречных мер, компенсирующую до 80% ущерба. Оставшиеся 20% он может терпеть достаточно долго. В том числе покрывая их прибылями от расширения китайской экономической экспансии в Африку и ЮВА. Тогда как 900 млрд совокупного отрицательного внешнеторгового сальдо США это 4,5% американского ВВП. Еще максимум десять лет такой торговли, и стране грозит реальное разорение. А скорее всего, даже быстрее. Трамп в этой войне закусил удила вовсе не из пустого упрямства — просто выбора другого у него нет.

Во-вторых, торговый дисбаланс уже начинает затрагивать вопросы технологического лидерства. Компания, даже самая передовая, если прекратит продажи, очень скоро начнет утрачивать квалификацию. Тогда как китайские корпорации уже вплотную подошли к категории лидеров и, расширяя продажи, они получают ресурсы для финального технологического перехода в законодатели моды. Так вот, куда продавать свою продукцию китайцам есть, а американцам уже нет.

Впрочем, в конечном по размерам мире вечно, к тому же ударными темпами, расти нельзя. Рано или поздно предстоит упереться в стенку. Вопрос — в какой именно форме произведет это Китай: аккуратно притормозит и остановится или влетит в нее на полном ходу? Если остановится, то как у него получится перестроить экономическую модель, если влетит, то как сильно разобьется? И что при этом будет со стенкой, роль которой пытаются изображать Соединенные Штаты?

В свою очередь нынешняя стратегия Трампа имеет смысл только в случае успешного возврата производственных мощностей назад в США. Только тогда у Америки снова появится, что предложить миру, а не как сейчас продавать сжиженный газ, которого нет, и обещать за три года удвоить производство кукурузы и бобов, на что необходимых ресурсы у нее также отсутствуют.

Но вот именно с этим у хозяина Белого дома сейчас и наблюдаются сложности. Транснациональные корпорации домой пока не торопятся. Даже некогда дружественный Трампу Amazon за 2018 год в США не заплатил ни копейки налогов. Кстати, в 2017-м он не заплатил тоже. Сможет ли нынешний владелец Овального кабинета их поставить в строй — вопрос большой и неоднозначный.

Да и вообще от этой войны устал сам рынок, окончательно утративший понимание перспективы. После заявления Трампа о введения в действие нового пакета запретительных пошлин фондовые рынки мира практически не отреагировали. Капиталам оказалось внезапно некуда перетекать.

Куда идти дальше — толком не знает никто. Пресса, в особенности специализированная, переполнена рассказами о критичной перегрузке нынешнего механизма мировой экономики и заключениями о финальном кризисе капитализма как базового принципа, но никто не в состоянии внятно изложить хоть сколько-нибудь работоспособную альтернативу. Тем более описать реалистичный комплекс мер, позволяющих перейти к ней из нынешнего положения вещей без обязательного использования чуда.

Причем популярный ранее способ смахивания фигур с доски штыками больших батальонов сегодня не работает тоже. Приходится учитывать сдерживающую роль фактора стратегического ядерного оружия. Нет, военные, конечно, разные варианты просчитывают, и некоторые из них даже не лишены смысла. В частности, американская идея втянуть Китай в большую, но обязательно быструю войну за Тайвань. Но там тоже упоминается слишком много неопределенных обязательных переменных, способных в два счета опрокинуть все планы.

Так что в целом говорить о явных преимуществах любой из сторон пока явно преждевременно. Концептуально Китай смотрится лучше. У него больше ресурсов, он активнее и подвижнее. Но на стороне США превосходство в опыте и пока еще сохраняющееся преимущество в геополитическом и финансовом влиянии. Как бы там ни было, но половина мировой экономики до сих пор всё еще находится в долларовой зоне, позволяющей Вашингтону достаточно большие вольности.

Чем всё закончится, мы узнаем не раньше второй половины второго срока Дональда Трампа. Пока же лидеры противоборствующих сторон стоят вместе с великим испанским мореходом на мостике каравеллы и со смешанными чувствами всматриваются в океанскую даль.

Специально для ИА REGNUM.