Так кто же виноват и что же делать?

Стоит ли звать Русь к топору и далеки ли от народа его друзья?

На эти два жгучих вопроса уже есть прямые и честные ответы. На вопрос "Кто виноват?" есть краткий и исчерпывающий ответ - "ОНИ". Давайте на этом остановимся, потому что дальше всем всё понятно, о ком идёт речь. Присмотримся к вопросу "Что делать?"

Давайте по порядку. 

Любая смена курса, который себя исчерпал и всем надоел до судорог в лицевом нерве, невозможна легитимным путём с помощью выборов. Легитимно будет сделана лишь косметическая коррекция без затрагивания основ системы. Это предел возможного. Правящий класс владеет всеми средствами подавления и контроля ситуации и не позволит перехватить хоть одно из них, чтобы отодвинуть себя от  власти. Это элементарная истина. Даже понимая, что тянуть с переменами больше нельзя и надо менять систему, иначе она рванёт, инстинкт самосохранения не позволит правящей группе это сделать. Понимая, что всё клонится к схватке вне стен парламента, власть начнёт мочить оппонентов на опережение. Оппоненты, понимая, что власть замочит их на опережение, сами постараются опередить власть. В любом случае говорить о легитимности процесса нет ни малейших оснований. 

Все смены курса в истории были осуществлены нелегитимно. Всякая независимость была получена силой. Америка добилась независимости без согласия Англии. СССР перед роспуском проголосовал на референдуме за сохранение Союза. Ленин, как ни готовился к революции, её начало прозевал, ибо там события шли под влиянием неподконтрольных Ленину сил. Февральский переворот к Ленину не имеет никакого отношения и ещё меньше имеет отношение к легитимности. Октябрьский переворот был так же нелегитимен и никак не был объективно неизбежен. Ленин потому был в панике, что потеряй большевики день - и история пошла бы по совсем другому пути.  Поход в Зимний дворец Антонова-Овсеенко с группой вооружённых товарищей, приехавших, кстати, туда на трамвае (хороша революция!), представлял собой посещение пустого слабо охраняемого  правительственного здания, где в одной комнате сидели временные правители и готовились завтра сдать власть. Так её забрали сегодня, и все разошлись по домам.

Так возник абсолютно нелегитимный СССР. Нелегитимный, ибо законного отречения и Учредительного собрания так и не было. Который распался после серии совершенно нелегитимных актов, от Беловежской пьянки трёх мудаков до расстрела танками Верховного Совета России. Родившаяся после этого акта страна совершенно нелегитимна. Тем не менее она живёт и это не повод её распускать. Легитимизировали её уже задним числом.  Точно такой же ничтожной легитимностью обладают все бывшие союзные республики СССР. Союз распускался совершенно незаконно. 

Вывод: всякая смена власти и курса возможна только нелегитимными средствами и способами. Всякий легитимный путь начисто исключает смену власти. Тут понимается не смена декораций в виде смены персон во власти и косметических коррекций, а принципиальная смена курса, подрывающая основы существования и власти прежней  правящей группы и приводящая к власти другую группу. 

Каждая группа, приходя к власти нелегитимным путём, оправдывает этот путь в глазах народа. Этим новая элита легитимизирует своё право на нелегитимные насильственные средства захвата и удержания власти.

Но как только власть захвачена, правящая группа бросает все силы на убеждение всех. что всё, ситуация поменялась, и теперь нет в жизни большего греха, чем силовой отъём власти у неё самой и нелегитимные - то есть  не разрешённые ею самой - способы политической борьбы с нею. Разрешённые (то есть легитимные) - это такие средства, которыми никогда правящую группу победить нельзя. То, что оправдывалось для неё самой, объявляется недопустимым для оппонентов. Вооружённый захват власти ими - это Великая Революция, а вооружённый захват власти оппонентами - это гнусное преступление. Все силы пропаганды бросаются на предотвращение того, чем сама власть вчера пришла к власти.

Такая относительная мораль не помогает удержать власть от нелегитимного перехвата, сколько ни вливай денег в пропаганду. Народ верит - если можно было вам, то можно и с вами. И тогда вместо борьбы по правилам правящей группы начинает действовать сила. Она может разогнать оппозицию, но эффект будет достигнут на короткое время. Поскольку все проблемы остаются и масса ненавидит правящую группу всё сильнее, борьба будет нарастать волнами. С помощью внешних сил возникают повторные волны нелегитимных попыток перехвата власти. Каждая отбитая атака на власть ослабляет её. И однажды одна из таких попыток удаётся.

Если проповедь о вреде здоровью никогда не удерживала народ от курения и алкоголя, то проповедь о вреде революции никогда не удержит народ от революции - если он не может убедить надоевших ему правителей иным путём. Он не станет слушать крики охранителей и перебьёт в лавке всю посуду, потому что сохранение посуды и лавки означает сохранение того лавочника, который и надоел больше всего, и которого невозможно убрать иным путём, кроме как разгромить саму лавку. И бесполезно говорить о наносимом себе вреде - народ в той стадии возмущения, когда вред от лавочника в их сознании превышает вред от разбитой лавки. 

Ни один народ, озлобленный на свою власть, не дорожил государственностью, олицетворяемой той властью, которую он ненавидит. Государственность народ понимает не как абстрактную власть вообще, а как власть конкретной группы. Каждая элита цепляется за власть, используя государство, и не разрушив государства, не вырвать у этой элиты средств сохранения её власти. 

Сместить КПСС, не разрушая СССР, было невозможно. Сменить монархию на республику без крушения Российской империи было нельзя. Меняя элиту, меняют и государственность. С риском её потерять вообще. Самый лёгкий путь смены элиты - это выдёргивание из-под неё существующего государства, иначе эта элита не уйдёт и свой курс не поменяет. Сменить курс элит Британии, США и Украины, сохраняя их нынешнюю государственность, нельзя. Точнее, элита сменит формальных представителей во власти, но не сменит основы системы своего господства. Такая констатация считается недопустимо неполиткорректной, но науке наплевать на политкорректность. Науку интересует истина, а истина всегда неполиткорректна. 

Разумеется, сам народ никаких революций не совершает. Народ не заказчик революций, а их инструмент, средство. Но средство мыслящее и в момент революции понимающее, что делает. Революции совершают профессиональные революционеры - авангард нового класса, претендующего на власть. Лидеры контрэлиты появляются как бы ниоткуда. Ещё вчера о них никто не знал, а сегодня это авторитетные и удачливые вожди. Народ просто поддерживает их, даже если после победы наступает национальная катастрофа. В любой революции власть делят авангарды соперничающих классов или одного правящего класса, а лозунги о народовластии являются средствами временной мобилизации населения, которое потом всеми силами и средствами демобилизуется. 

Всё дело в том, что власть ненавистных правителей - это тоже для народа катастрофа, но более растянутая во времени. И попытка силовой революции - это как раз безумная попытка уйти от катастрофы через прорыв сквозь неё. Это как прорыв из окружения. Потому что иначе вместо прорыва сквозь катастрофу будет медленное и мучительное проползание сквозь неё. Когда со всех сторон говорят: "Не дергайся, терпи, ибо будет ещё хуже!" Понятно, что народ ещё больше свирепеет и вообще разносит всё в пух и прах.

Потому что его крик: "Так поменяйте же хоть что-нибудь наконец!" натыкается на презрительное молчание и безразличие власти, уверенной, что раз народ не берётся за вилы, то можно продолжать всё по прежнему. Власть сама ставит такие условия общения с ней, что народ понимает - его слышат только при применении силы, нелегитимной, бессмысленной и беспощадной. Но история так ничему власть и не учит. Она ослеплена своими силовыми ресурсами и верит, что подавит любой мятеж. И продолжит наслаждаться властью.  Пока в один непрекрасный момент не поймёт, как жестоко она ошибалась. Но будет поздно.

Чтобы ответить на вопрос "Что делать?", надо понять, что революция как налоговый инспектор - его никто не любит и никто не зовёт, а он сам приходит. Неотвратимо, как шаги командора, как осень, как зима для ЖКХ. Нет никого, кому в революции было бы хорошо. Рушатся все привычные формы жизни. Но все так устали от накопленных нерешаемых проблем, им так уже нехорошо, что они больше не верят в способность власти их решать, и революцией их уже не испугаешь. Тут пройдена точка предела восприимчивости к предостережениям. Начинается эпоха хаоса и импровизаций, где побеждает самый жестокий, самый дисциплинированный, самый беспринципный, самый способный на безграничное массовое насилие и самый непреклонный. 

Потом, после своей победы, он сочинит свою версию истории, где вся предыдущая жизнь человечества была прелюдией к счастливому его приходу к власти, докажет, что никому нельзя применять насилие, но его право на насилие исключительно и священно. Он расскажет всем, как это плохо - применять незаконное насилие, но так же расскажет, что так как выхода у народа (не у него, а именно у народа) на тот момент не было, то в виде исключения цель оправдывала средства. Ни у кого больше такого исключения не будет, и любые мысли по этому поводу сразу доведут до цугундера. Чтобы тут никаких сомнений ни у кого не возникало. 

Таким образом, пока народ терпит и удерживается от участия в силовом захвате власти конкурентными группами, ситуация власти прежней группы сохраняется и система может гнить сколь угодно долго. Ни вперёд, ни назад движения не будет. Власть ОНИ не отдадут и менять ничего не станут. Никакие иллюзии легитимного выражения протеста не должны вводить в заблуждение. Никто никогда не был способен убедить власть сделать то, что она не считает нужным делать. Тем более не мог заставить. Сделать то, что не хочет делать власть, можно лишь одним путём - эту власть свергнуть и самому сделать то, что она не хотела. Другого пути нет. 

На этом построена вся логика Макиавелли и Маркса, вся теория Шарпа и прочих теорий захвата и удержания власти. Другого пути не бывает. И это правда, сермяжная и настоящая. Ничего тут возразить, будучи честным и неглупым человеком, нельзя. Властью не делятся, её не отдают, её берут. Силой. Если вы видите смену власти мирным путём, то значит это не смена власти, а смена декораций. Вы видели, чтобы лев и зебра мирно договорились, что лев будет жрать зебру, а она не будет брыкаться? Или что лев перейдёт на траву? Нет. Так и с властью. Никаких мирных смен курса не бывает. Или мирный, или смена курса. Одно из двух.

 

К вопросу "Что делать" эти выводы имеют следующее отношение: как ни странно, не делать ничего.  Можно всю жизнь, как Ленин, делать революцию, и едва успеть на её последний вагон. Можно и не успеть. А сколько тех, кто не успели? Намного больше, чем тех, кто делали и успели. Можно состариться, делая революцию, но так её и не дождаться. И не потому, что "Запад" не помогал. Он всегда помогает. Просто не всегда для этого условия так складываются, что это получается. 

Но можно и всю жизнь успешно убеждать всех, что революция - это ужас-ужас-ужас. И все в это реально поверят. И все её ни за что не захотят, и все успокоятся. И будут пугать друг друга революцией - и пугаться на самом деле до обморока. И тут она как раз и случится. Начнётся с недовольства в очереди, потом беспорядки захлестнут столицу, а потом и вот она - революция.

Революцию бесполезно подгонять и бесполезно предотвращать.  Она приходит сама, как гроза, потому что перед этим был зной. Никто не хочет зноя, никто не хочет грозы, но они приходят, потому что для них есть причины, повлиять на которые люди не могут. Ну как люди моут повлиять на стремления власти? Народ говорит: "Так жить нельзя!" "Нельзя" - соглашается власть. "Так введите нам намного социализма!" "Нет, вы не понимаете, этого делать нельзя" - говорит власть и вводит ещё больше либерализма. Народ с воем хватается за голову. "Стойте!" - кричат народу охранители. "Только не революция! Если вы всё сломаете, всем конец". "Но если мы ничего не сломаем, тогда нам точно конец!" - вопит народ. "Нет" - говорят охранители. "Не конец. Тут ещё возможна жизнь. Это ещё не самое худшее. Уберите ваших вожаков - и всё наладится". "Да сколько же можно ждать?" - стонет народ. "Сколько нужно" - отвечают охранители. "Кому нужно?" - спрашивает народ. "Не задавайте провокационных вопросов" - отвечают охранители. 

Поп Гапон. 

Революционный класс нечувствителен к проповеди охранителей. Революционный класс - это тот класс, который совсем выбит из седла и "которому уже нечего терять, кроме цепей". Когда он доминирует в обществе, в нём происходит революция. Когда в обществе доминирует как-то укоренённый в жизни мещанин и обыватель, "средний класс", он восприимчив к проповеди охранителей, ибо ему есть что терять. Не случайно он - опора класса крупной буржуазии. Нет революционного класса - нет революции. 

И если народ терпит, то он не сложился в революционный класс и революции нет. Нет смены курса. Если народ не терпит, то революция есть. Есть смена курса.

Но тут есть одно "НО!" Не всякая смена курса означает, что народ получает то, что хотел и на что надеялся. После смены курса всегда и надолго становится хуже, чем было. Возникает не то, что планировали. Но об этом всегда задумываются потом. После случившегося. Сдержать революцию, как сдержать оргазм, невозможно.  Никакие предостережения не работают ДО ТОГО и бесполезны ПОСЛЕ ТОГО. 

Подталкивать революцию невозможно, как невозможно вынуть её запал. Вынуть запал - это отстранить от власти тех, чья власть и толкает к революции. То есть предотвратить революцию - это совершить её. Это невозможно, как невозможно предотвратить старость. Оседлать революцию может любой случайный авантюрист. Потом он исчезнет, канув в лету, придут новые вожди, а революция пойдёт жить дальше и станет выкорчевывать все угрозы революции в свой адрес. Такова реальность, нравится она кому-то или нет.

Всё вышесказанное не призыв к революции и не призыв беречься от неё. Как говорится, Боже упаси. Все эти призывы бесполезны. Как ни призывай к революции, если нет для неё предпосылок, она не случится. Как ни пугай революцией, если нет другого способа решать перезревший конфликт общества и власти, она случится. 

А это значит, что не надо никуда бежать. Всё случится само тогда, когда к этому сложатся не зависящие ни от кого конкретно условия. Это совпадение огромного количества факторов, предусмотреть и организовать которые по чьей-то воле нереально. Не верьте тем, кто говорит, что историю можно проектировать, а революцию можно сделать по заказу. Дворцовый переворот можно, революцию - нет. От переворота революция отличается корневой сменой способа производства и распределения. Сменой классов во власти. Если пришло время - тут как у Цоя: "Но настала пора - и тут уж кричи, не кричи..." А если не пришло - тут хоть все улицы завесь знаменами, ничего, кроме столкновения с полицией, на будет. 

А может ничего и не случится. И не случится оно не потому, что охранители активно предупреждают. Платить охранителям за их работу по предотвращению революции путём пропаганды её ужасов - это как платить метеорологам за предсказания хорошей погоды. Плохая погода приходит не потому, что метеорологи предсказали, А потому, что огромные силы природы так сложились и дали такой результат. Их можно угадать, но на них нельзя повлиять. И если в общественной жизни такие силы не сложились, можно шуметь и как угодно активно призывать к отказу от революции. Пока это не всех задевает, революции не будет, а когда заденет всех - призывай, не призывай - она пойдёт, и никто не сможет её остановить. Как извержение вулкана.

 

То есть на вопрос "Что делать?" есть один правдивый ответ - ничего. От нас тут ничего не зависит. И от власти тоже. От нас не зависит непринятие пенсионной реформы. И от власти не зависит её отмена. От власти не зависит смена правящего класса. Наоборот, от правящего класса зависит смена власти. Но от чего зависит смена правящего класса? От другого класса, созревшего стать правящим. Есть сейчас такой класс? Сложился ли он? Созрел ли? Нет его. И потому сидим на попе ровно и не дёргаемся в скандалах на форумах и блогах. Хватит пугать друг друга Госдепом, у нас своё правительство страшнее любого Госдепа. И правительством пугать не надо -  оно таково, какое только и может быть в создавшихся условиях. Будут другие условия -  будет другое правительство. Но сначала должен возникнуть идущий на смену нынешнему новый класс. 

Ждать и догонять - самое худшее, как говорят. Но иногда стоит понять, что не стоит подгонять некоторые перемены, которые пока не созрели до конца. А когда они созреют, они сами случатся, хотим мы или не хотим. И будут эти перемены далеко не легитимными. И не мирными. И мы лично можем от этого пострадать. Но это не призыв к этому, это осознание неизбежности. Если ты живёшь на вулкане, то призывами не ускорить или не предотвратить его извержение. Когда-то оно случится по не от нас зависящим причинам. Как бы мы ни бегали по его склонам и как бы ни призывали прекратить бегать. Пока он молчит, надо просто жить, если другого места нет. 

Потому что когда он проснётся, нам захочется оказаться в другом времени. Но навряд ли это будет возможно. Как говорится, на крест не просятся, но и с креста не бегают. Что выпало - то выпало. Спокойно принимаем то, что изменить не в состоянии. Это единственно правильное действие. И не верьте тем, кто говорит обратное: вот сговоримся - и не допустим. На самом деле от нас ничего не зависит. Как бы мы друг друга ни уговаривали. 

Собственно, именно за эту философию все дураки мира и не любят Карла Маркса. Они говорят, что он, якобы, призывает к революции. Глупцы! Они не понимают разницу между призывом и констатацией неизбежности. Если что-то неизбежно, то это не значит, что это надо сделать искусственным путём пораньше. Это идиотизм, погубивший СССР. Но и не значит, что уговорами этого можно вовсе избежать. Можно избежать уговорами краха феодализма? Верить, что феодалы уговорят буржуазию, и та согласится оставить часть феодальной системы ради сохранения той государственности, с лордами, графами и королями? Совместить биржу и латифундию? Нельзя. Как выдумаете, этот крах протекал легитимно? По согласию сторон в рамках правовой процедуры? Нет. Так почему с капитализмом будет иначе? Будет точно так же. Как пробьёт колокол - всё, ни одна реанимация не спасёт.  Ни спецназ, ни охранка. 

Не стоит наступать на старые грабли. Времена не выбирают, в них живут и умирают. И если вам не выпало жить в эпоху перемен и революций, то возблагодарите судьбу или во что вы ещё верите, за то, что из всех зол она предложила вам меньшее. Ибо все великие потрясения ещё впереди. Возникнет ли в их результате Великая Россия, исчезнет ли - никто не скажет. Ни те, кто к этому толкает, ни те, кто от этого предостерегает. Ни те, ни другие на самом деле ничего не в силах сделать с неотвратимостью будущего. Оно наступит, когда придёт пора. Все претензии к Марксу. Ему всё равно, он уже умер. Пусть он за всё и ответит.