Это страшное и завораживающее слово: война!

Una parola paurosa e 

fascinatrice: guerra! 

(Бенито Муссолини) 

Капитализм не может без войны, в этом его суть, история соврать не даст. И экономика, кстати, тоже подтвердит. 

В этом смысле не плохо и не хорошо, а как есть: в России сейчас капитализм. И вопрос вообще не в том, плохо это или хорошо, вопрос в другом: насколько это соответствует сути и ментальности народа? На мой взгляд, плохо соответствует, что, тем не менее, не повод прятать голову в песок. 

Так вот, не имеет значения наличие постсоветской российской специфики: какая-никакая бесплатная медицина, бесплатное образование, много прочих бесплатных услуг, которые в других странах стоят безумных денег. Есть даже совсем странные, с точки зрения капитализма, перекосы. Например, любого иностранца, поступившего по скорой, не только обязаны принять, но и лечить будут бесплатно.

Ну да ладно, это всё вторично, а первично то, что война и капитализм – близнецы-братья. Просто потому, что на определённом этапе война приносит выгоду (прибыль, доходы, как угодно), с помощью которой капитализм решает целый ряд накопившихся проблем.

Думаете случайность, что в России сейчас капитализм и идут боевые действия, которые приводят к колоссальным разрушениям? Войны, кстати, вёл и СССР, и разрушения были ещё более колоссальными, но для Советского Союза восстановительные работы были однозначно затратами и чистыми убытками, а для современной России восстановление, особенно разрушенных населённых пунктов на новых территориях – это однозначная выгода. Потому что капитализм.

Я уже сто раз писал даже безотносительно к войне, что любой разрушенный мост, взорванный небоскрёб и прочие сооружения (за исключением критических производств, хотя и они косвенно тоже) – это всегда новые подряды, которые тянут за собой целый спектр сопутствующих сфер, только и ждущих новых заказов, где как раз и прячется выгода, прибыль и доходы. А если разрушений, скажем, жилой сферы много, то и прибылей прямо пропорционально, а если очень очень много, то и т.д., и т.п. Естественно, при наличии заказчика с деньгами, каковым может выступать государство, а может и не государство, а те корпорации, у которых денег, как у дурака махорки, а инвестировать их некуда.

Вот, кстати, насчёт «некуда» и поговорим, ибо как раз здесь собака и порылась. Одна поправка: разговор сугубо философско-теоретический и, несмотря на упоминание российского капитализма, к России имеет отношение слабое. Причина проста: как раз-таки Россия была совсем не заинтересована в описанной выше ситуации, ибо, во-первых, несмотря на идущие боевые действия, войну в 2022-ом не начинала, а пытается закончить то, что началось в 2014-том, во-вторых, на территории 17,1 млн км² столько медвежьих углов, где конь не валялся, что работы (с прибылью) хватит на десятки поколений. Что, тем не менее, не позволяет закрыть глаза на потенциальный всплеск экономической активности на новых (ранее украинских) территориях, что уже началось в полный рост. Это, если коротко, не углубляясь в подробности, здесь не очень нужные. Так что, продолжим про капитализм, который развитый и возрастом несколько веков, то есть, тот самый, что ни на есть, западный.

Так вот, если кто-то скажет, что суть капитализма – взаимовыгодная торговля, не верьте. Суть капитализма – бесконечное приращение капитала, как в обычных сделках купли-продажи, так и в более сложных производственных циклах, как в логистических схемах, так и в биржевой торговле, стоящей вообще над системой.

И да, капитализму в принципе не нужна идеология, потому как достижение прибыли и её приращение с переходом в накопление капитала – это и есть идеология капитализма. Почитайте устав любого коммерческого предприятия, где во главе угла – прибыль, а убыточная деятельность наказуема. И, кстати, какие претензии к Конституции РФ, где чёрным по белому написано, что не допускается никакая государственная идеология? Всё верно, при капитализме так и должно быть по определению (устав коммерческого предприятия вам в помощь).

Капитализм пережил несколько этапов своего развития. Чисто схематично это было так: сначала это были робкие попытки внедрения рыночных механизмов в рамках отдельных предприятий (фабричное производство, позволяющее удешевить себестоимость), затем в рамках отдельных регионов внутри страны и затем в рамках границ стран. Когда капитализму стало тесно, он начал постепенно, а где-то и рывками, выходить за границы отдельных стран, захватывая соседние рынки. Наконец, родилась международная торговля, охватившая всю планету, когда в любом уголке Земли можно было обнаружить в супермаркете знакомые товары – это то, что на поверхности, что называется, любой может потрогать руками. То же самое и с более сложными товарными позициями, не лежащими на поверхности, но также перемещающимися тысячами контейнеровозов по воде, авто- и железным дорогам, и по воздуху тоже.

В принципе, каждый этап развития капитализма сопровождался войнами, но причины там были разными, в том числе и не относящимися напрямую к капитализму. Разве что колониальная система – прямое следствие потребности расширения и захвата новых рынков (территорий, богатств, дешёвой рабочей силы). Тем не менее, локальные и региональные стычки были всю историю человечества, но вот мирового масштаба они достигли только при капитализме. И вот почему.

Любое коммерческое предприятие, что торговое, что производственное, что предоставляющее различные услуги, что биржевая торговля (что особенно наглядно) развивается не всегда поступательно, за ростом следует падение, за прибылью – убытки. Ну, подумаешь, кто-то обанкротился, бывает. Это нормально. Трамп вон 5 раз банкротился и ничего, уже вторую президентскую каденцию тащит и творит такое, что планету трясёт.

Так вот, когда появились биржи акций, они начали в буквальном смысле капитализировать суммарные прибыли, что сегодня повсеместно именуется мыльными пузырями. И если раньше кризисы капитализма были локальными, то теперь приобрели глобальный характер, где фондовые рынки выступали индикаторами, свидетельствующими о состоянии экономик как отдельных стран, так и мировой экономики в целом.

Растущая масса капитала (мыльный пузырь) изначально имеет внутреннюю потребность экпоненциального роста, в нём по определению нет никаких внутренних ограничителей, разве что есть некие нормы и правила, позволяющие кое-что регулировать в рамках одного торгового дня. Но не суть, важно другое: так или иначе, даже надстройка в виде фондовой торговли, должна опираться на реалии, где внизу находятся производства товаров и услуг, а главное – миллионы людей (работников и бездельников тоже) с их покупательной способностью. Держать равновесие между товарной массой и покупательной способностью – это искусство, которым, возможно, когда-нибудь овладеет ИИ, а пока имеем то, что имеем: качели, где идёт то затоваривание, то дефицит, то массовый рост, то массовые разорения и т.п.

Технологические скачки, в принципе, помогают, но это совсем не очевидно, во всяком случае, рост производительности труда ведёт к росту зарплат только части персонала, а другая часть зачастую становится лишней и идёт гулять на улицу. Все эти «технологические революции» и их роль сильно переоценены и ведут лишь к переориентации (диверсификации) инвестиций с надуванием новых пузырей.

И тут внезапно выяснилось, что Земля не такая уж большая, как казалось. Зато появилась возможность найти большие лакуны с дешёвой рабочей силой, запустить неоколониальные связи и организовать там новые производства, что, по сути, порождает бегство капитала, заводов и специалистов по разным направлениям, осушая производственное болото на родине. Это то, что мы наблюдали последние несколько десятков лет и что породило колоссальные перекосы в мировой экономике, которая, с одной стороны, стала глобальной, с другой стороны, внутренне уродливой в силу странной идеализации мирового разделения труда: мол, это же так гармонично, одни поставляют сырьё, другие полуфабрикаты, третьи запчасти, четвёртые собирают и продают готовые изделия и т.д., и всем хорошо.

По факту получилось, что те, кто обладал дешёвой рабочей силой, сосредоточили у себя огромное количество производств и технологий, и вырвались на передовые позиции, а те, кто это им всё организовал с целью собирать сливки, оказались в жёсткой зависимости и накопленных от этого внутренних противоречий, где на вершине – хронический торговый дефицит. Вот, собственно, почему я уже лет 10 писал о том, что главной жертвой глобализации выбраны США, а теперь, наконец-то, дошло и до них.

Короче, история такая: сегодня практически все возможности для перераспределения капитала исчерпаны. Глобализация достигла своих пределов, поглотив всю Землю, а переселиться человечеству на Марс и другие планеты, что сильно бы расширило рынки, пока можно только в мечтах.

Локальные пределы, кстати, достигались и раньше. Так было перед началом Первой мировой войны, когда был первый этап глобализации, рамки которого были ограничены существовавшими тогда средствами коммуникации. Заметим, что, с точки зрения технологического развития в рамках капитализма, война зародилась в самом его эпицентре – в Европе. Точно также, кстати, как и Вторая мировая война вспыхнула не где-то на периферии, а опять же в Европе. В обоих случаях в этих войнах участвовали США, хотя и были относительно слабы: в начале века Америка только-только начала выходить на мировую арену, а перед Второй мировой вообще была истощена Великой Американской Депрессией. Именно Германия тогда была на пике и её капиталу, для дальнейшего роста, потребовалось резкое расширение жизненного пространства.

И здесь следует подчеркнуть: именно за колоссальными разрушениями после Второй мировой войны, а также за перераспределением инвестиций в военно-промышленные отрасли, последовал самый величайший экономический бум со времен промышленной революции. Наступившее мирное время вновь открыло окно возможностей и началась новая экономическая история с огромными «мирными» инвестициями, которые только и ждали своего часа, чтобы развернуться в полную силу и, после восстановления разрушений, капитализировать всю планету.

Далее, повторю, глобализация достигла своего очередного предела и упёрлась в непреодолимую стену, пробить которую можно только тараном новой войны. Целая серия региональных цветных революций оказалась для этого слишком слабым катализатором, способным лишь дать импульс к локальному перераспределению инвестиций, потенциал которого быстро исчерпался. Нужна была война с максимальной интенсивностью, сравнимой с мировыми войнами прошлого, но, конечно, так, чтобы не сгорела вся планета, погубив и инициаторов. Украина? Для планов мировых капиталистов почти идеальная рабочая схема, если охватит большую часть ЕврАзии, где потом можно разгуляться на просторах (России?) ещё лет на 100, а там, глядишь, и Марс станет сильно ближе, не говоря о Луне, что сильно расширит возможности капитала.

Вот, собственно, почему Бенито Муссолини всего через несколько лет перешел от социалистического пацифизма к знаменитому финалу своей статьи об Италии, 15 ноября в 1914 года:

«Il grido è una parola che io non avrei mai pronunciato in tempi normali e che innalzo invece forte, a voce spiegata, senza infingimenti, con sicura fede, oggi: una parola paurosa e fascinatrice: guerra!».

«это слово, которое я бы никогда не произнес в обычное время, и которое я произношу громко, полным голосом, без притворства, с твёрдой верой: страшное и завораживающее слово: война!».

P.S.

А теперь несколько цитат в качестве размышления над темой. Что называется, найдите отличия и почувствуйте разницу (если получится):

«Дикая мысль, что война есть бич для человечества. Напротив, самая полезная вещь. Один только вид войны ненавистен и действительно пагубен: это война междоусобная, братоубийственная. Она мертвит и разлагает государство, продолжается всегда слишком долго и озверяет народ на целые столетия. Но политическая, международная война приносит лишь одну пользу, во всех отношениях, а потому совершенно необходима».

«Наука и искусства именно развиваются всегда в первый период после войны. Война их обновляет, освежает, вызывает, крепит мысли и дает толчок. Напротив, в долгий мир и наука глохнет... Если б не было на свете войны, искусство бы заглохло окончательно. Все лучшие идеи искусства даны войной, борьбой».

«Война освежает людей. Человеколюбие всего более развивается лишь на поле битвы. Это даже странный факт, что война менее обозляет, чем мир… Вспомните, ненавидели ли мы французов и англичан во время крымской кампании? Напротив, как будто ближе сошлись с ними, как будто породнились даже. Мы интересовались их мнением об нашей храбрости, ласкали их пленных; наши солдаты и офицеры выходили на аванпосты во время перемирий и чуть не обнимались с врагами, даже пили водку вместе. Россия читала про это с наслаждением в газетах, что не мешало, однако же, великолепно драться. Развивался рыцарский дух. А про материальные бедствия войны я и говорить не стану: кто не знает закона, по которому после войны всё как бы воскресает силами. Экономические силы страны возбуждаются в десять раз, как будто грозовая туча пролилась обильным дождем над иссохшею почвой. Пострадавшим от войны сейчас же и все помогают, тогда как во время мира целые области могут вымирать с голоду, прежде чем мы почешемся или дадим три целковых».

«Война поднимает дух народа и его сознание собственного достоинства. Война равняет всех во время боя и мирит господина и раба в самом высшем проявлении человеческого достоинства – в жертве жизнию за общее дело, за всех, за отечество. Неужели вы думаете, что масса, самая даже темная масса мужиков и нищих, не нуждается в потребности деятельного проявления великодушных чувств? … Взаимный подвиг великодушия порождает самую твердую связь неравенств и сословий. Помещик и мужик, сражаясь вместе в двенадцатом году, были ближе друг к другу, чем у себя в деревне, в мирной усадьбе. Война есть повод массе уважать себя, а потому народ и любит войну: он слагает про войну песни, он долго потом заслушивается легенд и рассказов о ней... пролитая кровь важная вещь! Нет, война в наше время необходима; без войны провалился бы мир или, по крайней мере, обратился бы в какую-то слизь, в какую-то подлую слякоть, зараженную гнилыми ранами...» (Ф.М.Достоевский, «Дневник писателя», гл. «Парадоксалист», апрель 1876 г.).

P.S.

Приведённым строкам Достоевского без малого 150 лет, то есть, относятся они к царской России, где шёл бурный процесс зарождения капитализма. Вопрос: возможно ли было в мирное советское время (не в военное, а именно в мирное) написать и публично озвучить что-нибудь подобное? Вот то-то и оно. Хотя, безусловно, война и в Советском Союзе поднимала патриотизм и не только, но и искусства тоже. Только вот из песни «Хотят ли русские войны» всё-равно слов уже не выкинуть.

Подписывайтесь на тг-канал Спокойно Z Маша