Японский самоубийственный урок учить не будем, лучше научим сами всех!

Вот мнение, с которым я согласен целиком:

«Премьер-министр Венгрии Орбан заявил, что Россия вряд ли нападет на НАТО, поскольку не может победить даже Украину. Но это очень примитивное истолкование. Могла Япония победить США? Но напала на них 7 декабря 1941 года. Всегда есть ситуации, когда одно не обязательно подразумевает второе...»

Нападение Японии на американскую военную базу Перл-Харбор я считаю ключевым в Великой Отечественной, с великой долей вероятности и подарившим нам победу в ней. Поскольку оно насмерть рассорило Штаты с гитлеровской коалицией, куда входила и Япония и о союзе с которой думали и в США, ставших в итоге нашим союзником и спасительным поставщиком. И отвлекло Японию от наших восточных границ на схватку с США, что позволило нам бросить войска с Дальнего Востока под Москву, спасти ее от верного без них захвата и начать в 1942-м победоносное контрнаступление.

Но почему Япония напала, как камикадзе, на страну, не только куда сильнейшую в военном плане, но и всего 36 лет назад бывшую лучшим другом? Причиной, я убежден, стал Портсмутский мирный договор 1905 года, надиктованный по итогам русско-японской войны величайшим нашим деятелем Сергеем Витте, подвергаемым сегодня всякой ругани и историческому забвению.

А этот уникум за 10 лет построил «конем» Транссиб длиной в 9 тыс. км, что кажется даже сегодня нереальным – при всей современной технике, но старом жулье. Как обуздал его сей асс – загадка, но закончив эту дорогу до революции 1905 года, после чего в силу всех смут, войн и разрух она уже построена быть не могла, он спас нам Сибирь. Так как путь туда тем же «конем» занимал месяцы – и без Транссиба та же победившая нас в 1905-м Япония и США уж точно бы оттяпали эту природную сокровищницу.

Казенная монополия Витте на водку удвоила бюджет России. Но он не просто извел частных винокуров, но взамен в начале 20 века возвел по всей России 150 «винных замков», дававших качественный алкоголь и твердый акциз. Со знанием русской души строил эти замки в виде неприступных крепостей, и где-то они действуют поныне, служа еще и красе города... И вот награда: в 1903 году Николай удаляет величайшего творца, известного и еще умой дел, с главы ключевого тогда министерства финансов, не вынеся светской склоки: «Витте стал у нас царем, а государь при нем никто».

Но следом судьба дарит фанатичному слуге Отечества случай для реванша. Проигранная война с Японией должна была закончиться подписанием капитуляции в дружественных японцам США – но кого послать от нас на это позорище? И при дворе родится озорная мысль: вот пусть этот недобитый Витте, сам рвавшийся и в этот бой, туда и едет. Выкрутится – слава русскому царю, нет – затопим вконец выродка.

Витте свою миссию начал с обработки общественного мнения. Для подписания договора был избран городок Портсмут, куда японская и русская делегации прибыли одним поездом; а в Америке – промышленный и железнодорожный бум, машинист паровоза – герой дня. Японский министр иностранных дел Комура с надутым видом победителя с перрона молча мчит в лучший отель. А Витте, помахивая шляпой журналистам, идет пожать руку машинисту – о чем на другой день с восторгом пишут все газеты. Поселившись во второразрядной гостинице, он держит свои двери настежь, задает щедрый прием еврейским магнатам, владевшим всей прессой США. И те за такой чувствительный для них шаг полпреда русского царя, меняют в их газетах в корне всю трактовку русско-японской войны. Если прежде все писали в пользу «прогрессивных японцев», то теперь даже карикатуры там изображают доброго русского мишку под злой саблей самураев.

И когда Витте садится за стол переговоров во главе с президентом США Теодором Рузвельтом, японцы уже злятся: им же обещали, что русских здесь сомнут и те примут все пункты договора – а все идет наоборот. Рузвельт, боясь симпатизирующих Витте избирателей, выступает с вялой речью в духе «миру – мир». А Витте перед лицом журналистов, которых впустили на заседание по его требованию, язвительно доказывает, что японцами в войне двигала жажда наживы, а не справедливости. И добивается крупных уступок: Япония получает не весь, как хотела, Сахалин, а лишь его южную часть, обязуется не строить там военных баз – и никаких при этом контрибуций: «Их платят побежденные, а вы не победили Россию, только ее укусили!» И добавляет: «Но за содержание наших пленных мы готовы платить сполна». Что приводит вновь в восторг всю прессу, чуть не рыдающую о «великих русских гуманистах», пострадавших от злых японских карликов.

После подписания Портсмутского договора в Токио пошли пожары и погромы, Комуру грозили убить как предателя. Витте же вернулся домой с таким триумфом, что царь жалует его графским титулом и постом премьер-министра – правда, тогда чисто номинальным... Но главное, за что памятник Витте, на мой взгляд, должен стоять на Красной площади, это плюс к построенному им Транссибу, по которому кстати и летели в 41-м войска в Москву с востока – посеянная им бешеная ненависть Японии к США. Именно она сотворила то, чего никак не ждали прагматичные американцы: этот самоубийственный Перл-Харбор, приведший в итоге к Хиросиме с Нагасаки и уйме других японских бед. Но такова «натура самурая»: не прощает нанесенной некогда обиды никогда, себя не пощадит, лишь бы куснуть обидчика. Не знаю, как сейчас с этим в Японии, но в 41-м это качество, взведенное великим Витте, выстрелило самым спасительным для нас образом.

Может, нам и сегодня стоило б вглядеться пристальней в ту старь – и при всей разнице в деталях извлечь для себя урок из той отчаянной японской выходки? Или же мы уроков из прошлого не извлекаем нипочем, лишь сами творим то, из чего потом уроки будут извлекать другие?