РДО в Югославии. Бой за высоту Заглавак

Масштабы участия русских добровольцев в гражданской войне в Югославии усилиями политиков и журналистов очень раздуты. В 93-м хорваты говорили о полутора тысячах русских, якобы воюющих за сербов. Мусульмане в Боснии в 1994 заявили о пяти тысячах русских, сражающихся на сербской стороне в тот момент. Но так ли это было на самом деле? Есть текст, есть видео - кому как удобней.

Смотреть ролик:

По факту, с 1992 по 1995 гг. на территории Боснии постоянно действовали два-три небольших русских подразделения. Суммарное число русских волонтеров, включая казаков, на фронте лишь сравнительно недолгое время - зимой-весной 1993 года - превышало 50 человек. Всего же, через эту войну прошло несколько сотен добровольцев из республик бывшего СССР. Стела с именами русских добровольцев павших в период 92-93, стоит ныне в храме Святой Троицы в Белграде.

Все могло измениться в 96 году, когда в одной только Москве уехать на Балканы пожелали, по некоторым данным, от 10 до 20 тысяч человек. Говорят, кто-то очень сильно постарался, чтобы коридор для переброски такого большого количества добровольцев организован не был.

Всего за годы войны на Балканах существовало три относительно крупных русских добровольческих отряда они так и назывались - РДО 1, 2, 3. Наибольшую известность получил РДО-2 прозванный "Царскими волками".

Именно бойцам из этого отряда, пришлось вступить в неравный бой против превосходящих сил противника на высоте Заглавак.

Тогда, 12 апреля 1993 года девять они, фактически окруженные, в течение шести часов отражали атаки многократно превосходящих по численности мусульман. Они не дрогнули. Не отступили.

Они героически держали оборону от натиска боснийских мусульман. Почувствовавшие кровь и близость победы моджахеды-наемники, сражавшиеся на стороне боснийской армии, раз за разом лезли на позиции российских добровольцев. Моджахеды и босняки-мусульмане старались засыпать высоту минометным огнем. Флаг России, который был поднят над высотой Заглавак, подействовал на них словно красная тряпка на быков. На протяжении шести часов отряд добровольцев, терпя ряд потерь, героически отбивался под грохот артиллерии и минометных снарядов до подхода помощи...

Предыстория этих событий такова. Во второй половине 1992 года исламисты, оформив свои сепаратистские формирования в более-менее организованную военную силу, атаковали сербские позиции в районе реки Дрина и около Сараево. Они захватили город Тырново, выбили сербов из их части Горажде, активно действовали в районах, пограничных с Сербией, создавая угрозу городам Скилани, Вышеград, Рудо.

Оправившись от временных неудач, сербы, совместно с русскими добровольческими отрядами, контрударами умерили амбиции мятежников и с декабря 1992 года стали переходить с активной обороны к ограниченным наступательным операциям.

Одной из таких операций был захват и удержание высоты Заглавак, которая главенствовала над Дринским каньоном и открывала дорогу на Горажде — большой город с крупнейшим военным заводом. Взятие высоты Заглавак существенно облегчало общее наступление 1993 года под командованием генерала Ратко Младича, которое ликвидировало все результаты действий исламистов в 1992 году.

Исламисты сами потом признали, что потеряли около восьмидесяти человек убитыми и более сотни ранеными. Погиб даже командующий бригадой. И все это сделала горстка русских парней!

Спустя годы, непосредственный участник тех событий, Александр Александрович Кравченко, ветеран войны в Боснии рассказал о том бое:

— По моему мнению, этот бой является одной из героических страниц современной военной истории, ярчайшим эпизодом русского добровольческого движения и достойным примером для подрастающего поколения.

Накануне начала сербского наступления я находился в Вышеграде вместе с бывшим командиром 2-го РДО Мухаревым Александром («Ас»). Мы приняли решение присоединиться к общему отряду, и в 4 часа утра нас забрала машина, шедшая в село Горния Лиеска. Там уже находились основные силы казаков. Примерно через полтора часа на автомобилях наш отряд выдвинулся к Кочариму, откуда обычно мы начинали свое движение на Заглавак. Далее мы должны были идти пешком.

На этот раз нам приказали идти не по дороге, а обходным путем по лесу. Передвигаться было тяжело, лежал глубокий мокрый снег, на себе приходилось нести снаряжение и боеприпасы. Во время передвижения видели следы медведей. Также обнаружили место со следами привала неприятеля — человек десять отдыхало здесь совсем недавно. В непосредственной близости от Заглавака небольшой разведывательный отряд, в состав которого входил и я (так как неоднократно участвовал в операциях в этом районе), выдвинулся на высоту для установления наличия противника. Здесь его не оказалось, весь Заглавак был завален глубоким снегом. Постепенно на высоты вышли основные силы.

Через час мы получили приказ начать оборудование позиций и лагеря. Для нас это было неожиданно, поскольку ранее мы никогда не оставались здесь долее, чем на световой день. Вскоре подъехали автомобили, привезли брезент, одеяла; мы стали расчищать снег, разводить огонь (с дровами здесь были проблемы). Провели первую ночь под открытым небом около костра. Ну, а затем начались обычные боевые «будни»: дежурство, дозоры, рейды, доставка продовольствия. Погода постоянно менялась, оттепели чередовались с метелями и снежными заносами.

Мы — добровольцы — расположились на южной оконечности высоты. Справа от нас находился небольшой отряд четников, вооруженный пулеметом и безоткатным орудием. Западную и северо-западную часть Заглавака занимали регулярные сербские подразделения АРС — интервентные силы Горажданской бригады. На восточной оконечности не было постоянных позиций — она считалось «тыловой»; здесь располагались автомобили, находились посты, и велось патрулирование.

Во второй половине марта противник попытался выбить нас с высоты; бой начался во второй половине дня и закончился уже в сумерках. Силы нападавших были значительны, очень сильный артиллерийский обстрел. Но никаких особенных результатов они не достигли. У нас был ранен Олег Валецкий, который попытался по собственной инициативе совершить вылазку. Помню, знаменательным эпизодом этого боя была «демонстративная» переброска пулеметчика-казака с русских позиций на сербские. Мусульмане подошли здесь очень близко — слышны были голоса (они подбадривали себя каким-то причудливым воем). В промежутках между приступами воя они кричали сербам, что их очень много и советовали сдаваться. На это сербы отвечали, что с ними русские, а потому численность противника их не волнует. Чтобы предъявить «доказательство» наличия русских и был переброшен этот казак с пулеметом, который помимо стрельбы костерил противника крепкими выражениями на русском языке. К концу дня противник отступил. И снова потянулись те же будни.

И вот, наступило 12 апреля.

— Прежде всего, надо сказать, что к этому дню наши силы на Заглаваке очень ослабли (говорил Александр). Общее количество бойцов уменьшилось примерно на треть — людей перевели в Вышеградскую бригаду. Две трети казаков было отправлено на отдых в Семеч. Налицо была общая психологическая и физическая усталость. Предупреждения о возможном нападении были, но такое повторялось часто, поэтому никакой повышенной готовности в этот раз не было.

— Рано утром 12 апреля была моя смена. В карауле вместе со мной находился Валера Гаврилин. Утро было замечательное, все предвещало теплый солнечный день. В конце смены (примерно в полседьмого утра) мы решили произвести выстрел винтовочной гранатой (трамблоном) в сторону противника, в южную сторону от Заглавака, где мог находиться неприятель. Это делалось для провокации. Но трамблон, не пролетев и тридцати метров, упал и взорвался (очевидно, порох отсырел).

Нас это несколько обескуражило и показалось дурным предзнаменованием. Повторный выстрел делать не стали, сдали смену и отправились отдыхать.

Через тридцать-сорок минут мы услышали интенсивную стрельбу со стороны высоты Столац. По Заглаваку противник тоже начал стрелять, пока редко, но стрельба с каждой минутой набирала силу. К восьми часам бой был уже в самом разгаре. К этому времени Столац пал — противник занял его. Позже мы узнали, что там было много погибших, в том числе и двое русских добровольцев: Владимир Сафонов и Дмитрий Попов.

После этого все силы противника были брошены против нас. К 9 часам утра интенсивность обстрела Заглавака была очень высокой. Нас обстреливали минометы, в том числе 120-ти мм, также те самые гаубицы из Руда. Велась плотная стрельба из автоматического оружия. Верхние части наших палаток были прострелены, как решето. Противник атаковал высоту, как обычно, с южной, западной и северо-западной сторон. Есть предположение, что одна из групп вышла и к восточному склону, т. е. по сути дела в тыл к нам, и вела огонь по этой мало защищенной стороне.

Особенность обстрела заключалась в том, что он был менее интенсивным, чем в первое нападение, но более точным.

Благодаря тому, что теперь соседний Столац находился в руках врага, мусульмане могли корректировать огонь по Заглаваку. Поэтому мины и снаряды ложились очень близко от наших позиций. Наш ответный огонь был менее интенсивным и менее мощным. Из-за недостатка, как в боеприпасах, так и в живой силе. Наши минометы вообще молчали, так как сербы опасались раскрыть точки их местонахождения и вызвать ответный огонь гаубиц. Мы отвечали только из стрелкового оружия.

Примерно в 9 часов утра крупным осколком был убит самый молодой защитник Заглавака — доброволец из Москвы Константин Богословский. В какой-то момент Сергей Пелипенко, который выполнял роль командира нашего отряда, направил меня к командиру высоты доложить о потере и выяснить обстановку. Командир — сербский поручник — сказал мне, что все находится под контролем, что сербские (северо-западные) позиции стоят твердо, что помощь придет через два часа.

Вернувшись на нашу позицию, я оказался рядом с напарником погибшего Кости — Володей Сидоровым; хотел сообщить полученные сведения, нагнулся к нему, и в этот момент произошло следующее: в дерево над нами врезалась вражеская мина, осколки попали мне в голову. Я потерял сознание. Володя был очень сильно контужен. Меня перевязали и перенесли в палатку, до конца боя я приходил в себя лишь время от времени.

Бой продолжался еще четыре или пять часов. Несмотря на все усилия, противник не смог продвинуться и занять ни один из склонов высоты. А прибывшая после полудня подмога отогнала противника на исходные позиции.

За передовым отрядом, который состоял из казаков с Семеча, прибыли грузовики, которые забрали раненых и убитого Костю. На обратной дороге машины попали под обстрел и погибли двое раненых сербов.

По итогам боя — да. Но, к сожалению, к вечеру сербское командование отдало приказ об уходе с высоты, несмотря на то, что она была героически удержана в тяжелейшем бою. В дальнейшем общее сербское наступление в мае-июне полностью очистило этот район от неприятеля. В освобожденных Джанковичах были взяты в плен мусульманские боевики, которые указали места захоронений погибших на Столаце Сафонова и Попова.

…Я был доставлен в больницу города Ужице, затем — в Белград, где мне сделали операцию. Следствием ранения стала частичная утрата зрения, которое не восстановилось до сегодняшнего дня.

В этой битве бойцы выдержали атаку двух-трёхкратно превосходящих сил бошняков. Последние потеряли в этом сражении около восьми десятков солдат. Русские потеряли троих — Владимира Сафонова (уроженец Семипалатинска, капитан 3-го ранга), Дмитрия Попова (уроженец Санкт-Петербурга) и Константина Богословского (уроженец Памира, москвич, во время боя защищал знаменосную позицию). Ещё трое оказались тяжелоранеными.

Феномен добровольческого движения на Балканах органично вписался в традицию русского воинства. Эти люди не просто пришли на помощь братскому народу в тяжелую минуту, но и отстояли честь своей страны и своего народа, как могли, продемонстрировав всему миру, что русские своих на войне не бросают. Даже если политики против и сдали все карты Западу.