Вторая часть снайперских историй, от спецназовца из подразделения МО. Он делится тактикой ведения снайперского боя, в том числе и на ближних дистанциях, отвечает на претензии к его рассказу и конечно не забывает о пояснять за ту историю с арабом. В общем - секреты, хитрости, неожиданные повороты судьбы.Есть текст, есть видео - кому как удобней.
Смотреть видео:
Когда в группе работает снайпер — он самое уязвимое звено. Очень сложно перестроиться на ближний бой, особенно с винтовкой в руках.
Когда снайперу необходимо перемещаться в условиях возможного боя — это целая проблема. Единственное, что упрощает такую задачу — это соблюдение левостороннего правила. Т.е. участок, откуда вероятнее всего будет вестись по вам огонь, необходимо обходить справа, чтобы при бое поворачивать корпус влево. Связано это с тем, что прицеливаться, да и вообще вертеться вправо физиологически намного сложнее, чем в левую сторону (можете попробовать со шваброй). Я уже не говорю о том, что прицел СВД сбит влево именно для левого плеча и если стрелять с правого, то гильзы будут лететь прямо в глаза, а точность будет желать лучшего.
Я тут почитал все это. Все сомнения, претензии и вопросы, все они понятны и вытекают из текста, я там попытался обьяснить как все было и немного еще лирики приложу. Попал я в учебную часть данного подразделения в 1999 году, после того, как вылетел из университета МВД после неудачной для меня потасовки (в те времена как раз стали брать в такие заведения очень много выходцев из кавказских республик, потому были постоянные конфликты). В том университете был один прекрасный человек, бывший военный, он и посоветовал меня куда нужно, а потом еще и помог получить диплом, но это другая история.
По поводу же тактики и прочих. В Чечне не было войны как таковой, не было линии фронта, не было четкого понимания, где заканчивается территория одних и начинается территория других, поэтому там не очень то годились законы военного времени. Ситуация там так резко менялась, что никакие аналитики не могли предсказать поворота событий. Дислоцированные военные части находились то в зоне боевых действий, то в зеленой зоне. Солдаты спокойно ходили по городам и поселкам, покупали еду, знакомились с людьми, порой их похищали и убивали, а порой они женились и дезертировали, всякое бывало.
Важно вот что понимать. Война — это просто слово, на деле там действуют все теже правила жизни. Был случай, когда военный влюбился в местную жительницу, дезертировал, да еще и сдал пару бойцов. А потом еще и взорвал себя и 12 солдат. Так вот к чему это я, это как в жизни. Вот живете вы компанией, друзья товарищи, кто–то в кого–то влюбляется, кто–то кого–то за это ненавидит и становится врагами, только там цена была выше всех дел мирного времени. А по сути и ощущениям, там кипела такая же жизнь, как и везде. Люди влюблялись, ссорились, ненавидили, дружили, братались, воровали, подставляли.
Я тогда понял одну вещь про войну. Все то, что я видел до этого всегда отдавало какой–то идеей. Патриотизм, Родина, защищать людей. На деле же, когда стреляют в тебя — ты стреляешь в ответ. У тебя нет мыслей о высоком, ты просто думаешь, как бы жопу свою спасти. Тебя не волнуют национальности и все равно кто там в тебя целится. Ты просто выживаешь, как в обычной драке или уличном конфликте.
Так вот, вы могли спокойно передвигаться в форме российских войск по всей территории Чечни, в вас бы никто не стрелял и камнями бы не закидывал. С другой же стороны, вас могли пристрелить, когда вы вышли поссать в расположении своей же части. Война было точечной (исключая Грозный), процветали засады и подрывы, никто не хотел ввязываться в затяжные бои, потому что не было смысла (численность, авиация и прочее были явно на стороне российских войск).
Там человек упомянул, что это бред, когда один человек из группы идет в разведку прикидываясь местным. На деле же, это абсолютно нормальное и естественное явление и единственно рабочее в той ситуации. Просто представьте себе обстановку. Люди просто живут, пасут овец, воспитывают детей, да, рядом война и выстрелы, да, люди с автоматами, но гражданское население от этого не становится военными контрразведчиками. Они простые люди. Которые тебе нальют воды, даже если ты и русский (а может и нож в спину вонзят, как повезет). Теперь, когда вы это представили, вы поймете, что реакция на человека, который местный, знает язык и у него уверенная легенда, будет вполне себе нормальной. Тут половина таких же в поселке и отличить их практически нереально.
И еще. Там кто–то обронил фразу про Винторез. Что с такой я должен был ходить. Поясняю, винтовка специальная снайперская "Винторез" создана для ведения бесшумной стрельбы, без пламени и в первую очередь предназначена для проведения операций по тихому. Но она не работала на той местности и вот почему: дальность уверенного попадания по корпусу составляла примерно триста–четыреста метров, это очень мало и только корпус. Думаю, в голову бить из нее можно было максимум на сто пятьдесят — двести. Болезнь этой винтовки — проблемы после остывания, она просто начинала спотыкаться. Её часто использовали в городских условиях, но для мероприятий на приличных расстояниях и при пересеченной местности её старались не брать. СВД же была проверена временем, безотказна, со своими проблемами, но проблемы были известны. Потому с Винторезом свзывались только единицы и обычно по ситуации.
Вообще, эталон точности снайпера, как мне помнится, попадание между глаз с восьмиста метров или семиста. Винторез тут тест не выдерживал.
Так мы уже знали дом, в котором заседает нужный объект, то выбрали место поудобнее, я начал приспасабливаться к выстрелу.
Выстрел — это целое искусство и хоть я не стрелял уже года четыре, я могу среди ночи выдать целую тираду по этому поводу. Не всегда удается нормально оборудовать гнездо, поэтому нас очень много тренировали на стрельбу, когда держишь винтовку левой рукой за цевье. На деле же, намного удобнее стрелять с упора, когда под винтовку подкладывают что–нибудь мягкое, а левой рукой придерживают приклад у плеча, но этот метод считается ламерским, хотя мне так и больше нравилось стрелять. Под винтовку обязательно подкладывается мягкий материал, чтобы при отдаче винтовка не прыгала, так как из–за длины ствола пуля может значительно уйти вверх.
Сам выстрел нужно производить на выдохе, в ту самую паузе между вдохом и выдохом, это касается только выстрелов из винтовки, из пистолета можно стрелять и на вдохе, и вообще как вздумается. Дыхание же стоит задерживать за секунд пять до выстрела, если передержите дыхание — наверняка промахнетесь.
Вообще, давно уже спорят по поводу глаз. У нас была старая школа и учили стрелять с открытыми глазами (двумя). Это связано с тем, что взгляд одним глазом непривычен для человека и нагрузка на прицельный глаз возрастает вдвое, если зажмурить глаз неприцельный.
Бинокулярность зрения залог хорошего выстрела, особенно на расстояних свыше пятиста метров. Вы никогда не определите нормально расстояние одним глазом. Проверено и удостоверено.
Когда я стрелял из спортивных винтовок, то там усилие спуска курка очень маленькое, как я понял порядка ста граммов, на деле же, в боевых винтовках, усилие составляет порядка полтора килограммов, а спуск всегда намного длиннее спортивных образцов.
Спуск начинается до задержки дыхания и в момент задержки вы уже должны выработать спуск где–то наполовину. Хотя, были умельцы, которые задерживали дыхание уже на "предупреждении" (это механизм, который увеличивает усилие перед самым спуском), у меня так не получалось, хоть я и старался. Продолжительность же спуска не должна превышать пяти–восьми секунд, иначе организм будет нервничать от напряжения и попадете в пятку.
Вопреки красивым сценам в фильмах с замедленной съемкой, на больших дистанция пуля сначала взмывает немного вверх и уже на излете возвращается вниз, поражая цель. Действенными дистанциями для моей подготовки были расстояния до тысячи двухсот метров. Максимум на что я стрелял в боевых условиях — тысяча метров (это из удачных попыток).
В полете пуля отклоняется в сторону вращения, называется это деривацией. Сложность в том, что деривация растет нелинейно от расстояния, поэтому в большинстве случаев её погрешность вложена в прицел. Соответственно при правой нарезке винтовки — пуля уходит в право и наоборот. Все это начинает работать где–то метров с пятисот. До таких расстояний можно не беспокоиться. На СВД, кстати, для этого прицел ПСО–1 смещен влево на целых полтора сантиметра. На пятистах метрах пуля уходит очень сильно для точной стрельбы, т.е. целиться нужно уже не меж глаз, а исключительно в глаз левый, на больших расстояниях уводите прицел еще левее. Где–то к метрам восьмиста пуля уже уходит на шесть–восемь сантиметров левее прицелки.
Позицию мы заняли в шести ста метрах от предполагаемого дома. Надо заметить, что на таком расстоянии очень сложно различать бородатые и не очень лица, так как оптика была не с большим увеличением прицела. Большое увеличение прицела используется в основном при неподвижной засаде или же подразделениями групп А и В, прицелы эти настолько чувствительны, что после выдоха навестить обратно на цель может только профи на уровне мышечной памяти.
В большинстве случаев, главного можно определить по тому, как к нему обращаются, как он себя ведет и как другие ведут себя при его появлении. Ни о какой форме и отличительных знаках речи не шло (привет, российские генералы на УАЗиках).
Я уже говорил приятные слова в адрес военной разведки (я не имею ввиду тут ГРУ). Отличились они и в этот раз, к десяти утра на другой стороне поселка было замечено движение, к поселку подходила группа человек из тридацати ВДВшников. Видимо сигналка по важному боевику попала не только к нам, а координация действий между подразделениями была в той компании просто на высоте. Десантники вообще прекрасные ребята, у меня друг хороший из этих, тоже Артём зовут. Был послан Родиной и сейчас живет во Франции, служит в Легионе. Вообще, ВДВ — молодцы. Я когда рассказы слышал о том, как они в недавнем конфликте чуть до Тбилиси не дошли, очень долго смеялся. Кстати, тоже показательно для нашей армии. Ни связи, ни координации. Как мне рассказывали, колонну ВДВ, движущуюся на Тбилиси остановил вояка, догнавший их на УАЗике и убедивший дальше не ходить. Правда или нет не решусь утверждать, но очень похоже на их манеру проведения операций.
Мы были на другом конце поселка и с первыми выстрелами максимально быстро стали выходить на огневой рубеж ведения открытого боя. Все беспокоились о своем, я думал о ночном снайпере.
Мне пришлось продвинуться дальше всех к линии начинавшегося боя, потому что надо было снимать снайпера, а направление боя разворачивалось не в нашу сторону. Спину снайперы открытой не оставляют. Подходить близко — перекрестный огонь, да и не объяснишь, что ты свой. У нас было неоспоримое преимущество и беда одновременно, о нас никто не знал и атаковать нас могли и те и другие. Поэтому было решено в бой не ввязываться, а постараться убрать снайпера и цель. Связист долбил штаб и частоту десантников, но это такой сахар. Я бы тоже услышав по рации "Ребзя, мы свои! Не стреляйте!" первым бы делом выстрелил в ту сторону...
Следующая часть будет финальной.
Оценили 5 человек
6 кармы