ЖЕСТОКИЙ БОЙ

15 февраля — 30 лет вывода советских войск из Афганистана.

23 бойца спецназа ГРУ Министерства обороны СССР, среди которых были и украинские парни, выдержали в Афганистане многочасовой бой с численно превосходящим противником и одержали победу.

На западе Украины, в городе Луцке, успешно работает Волынское отделение Союза писателей России, которым руководит известный писатель Сергей Бортников. Его перу принадлежат многие приключенческие и исторические романы, такие, к примеру, как «Право на убийство», «Восточная миссия», «Отомстить и умереть», «Операция «Юродивый», «Путь командарма», «Брусиловская казна» и многие другие.

Они вместе обсудили концепцию будущего издания, и пришли к выводу, что «афганцы» должны выглядеть в нем не идолами, пай-мальчиками, а такими, какими были на самом деле — простыми советскими парнями, которых оторвали от станка или «от сохи» — иногда робкими, иногда бесшабашными…

Сашу в армию провожали, как тогда было заведено, всем трудовым коллективом. А назад дождались в цинковом гробу.

В том же 1984-ом (если быть абсолютно точным — 27 сентября) известный российский писатель Александр Проханов опубликовал в «Красной звезде» статью «На афганских высотах», в которой оставил живыми всех героев-спецназовцев, в том числе и Матвиенко. Позже он напишет одноименный рассказ, который также закончит на оптимистической ноте: «Ребята подняли головы. Над ними кружили вертушки…»

Легендарный бой

Только не так давно в Интернете появились первые более-менее точные сообщения о том легендарном бое. Сержант отдельной 459-ой роты спецназа ГРУ ГШ Минобороны СССР Андрей Дмитриенко из Алма-Аты на сайте afghanistan.ru опубликовал воспоминания, которые я привожу здесь с небольшими сокращениями:

«Разведка донесла, что какая-то банда разгромила колонну бензовозов в 40 километрах от Кабула. Нам приказали найти груз и уцелевших солдат. Численность обычного подразделения спецназа — 10 человек. Но в этот раз решили объединить две группы под командованием старшего лейтенанта Бориса Ковалева и усилить их опытными бойцами: старшим лейтенантом Кушкисом, прапорщиками Чайкой и Строгановым.

Выступили днем, налегке. Касок и бронежилетов не брали — считалось, что спецназовцам негоже надевать такую амуницию. Каждый из бойцов был вооружен АКС-74 калибра 5,45 мм, а офицеры — АКМ калибра 7,62 мм. Кроме того, мы имели четыре ПКМ — модернизированных пулемета Калашникова.

Шли параллельно трассе Кабул — Газни. Около 19 часов командир принял решение „садиться на ночь“. Бойцы заняли вершину сопки Казажора и принялись складывать из базальтового камня бойницы — круглые ячейки высотой в полметра. В каждом таком укреплении находилось по 5–6 человек.

Я лежал вместе с Алексеем Афанасьевым, Толкыном Бектановым и двумя Андреями — Моисеевым и Школеновым. Ковалев, Кушкис и радиотелеграфист Калягин расположились в метрах 250 от основной группы.

Когда стемнело, решили покурить. И тут с соседних высоток по нам ударили из пяти ДШК — крупнокалиберных пулеметов Дегтярева-Шпагина, — советского же оружия, прозванного в Афганистане „королем гор“.

Тяжелые пули калибра 12,7 мм крошили базальт. Я выглянул в бойницу и увидел, как снизу на наши позиции накатывается волна душманов. Их было человек 200. Все строчили из „калашей“ и дико орали. Мы сразу отметили: атакующие ведут себя слишком профессионально.

Пока одни делают стремительный бросок, — другие лупят по нам так, что не дают поднять головы… После каждого очередного броска — падают на землю, одновременно натягивая на головы темно-зеленые камуфляжные куртки, и таким образом полностью сливаясь с местностью.

Подпустив духов метров на сто, мы ударили в ответ. Когда скосили несколько десятков нападающих, противник временно отошел назад.

Но особой радости нам это не доставило — боеприпасов оставалось крайне мало: в то время действовал совершенно идиотский приказ, согласно которому на один выход каждому воину полагалось не более 650 патронов. Поэтому Афанасьев принялся вызывать подмогу из Кабула.

Я находился рядом и собственными ушами слышал ответ дежурного по гарнизону: „Выкручивайтесь сами!“ Только тогда я понял, почему бойцов спецназа называют одноразовыми…

Несмотря на это, Афанасьев выключил рацию и громко закричал: „Ребята, держитесь, помощь уже идет…“ Сообщение воодушевило всех, кроме меня — единственного, кто знал страшную правду.

Зная, что душманы неохотно воюют в светлое время суток, Сергей Чайка решил потянуть время до утра и предложил духам переговоры. С собой взял Барышкина, Рахимова и Матвиенко. Подпустив их на метров 50, противник неожиданно открыл огонь. Александр Матвиенко был убит первой же очередью, а Миша Барышкин получил тяжелые ранения.

Как сейчас вижу его лежащим на земле и судорожно кричащим: „Ребята, помогите, мы истекаем кровью…“

Остальные сразу открыли заградительный огонь, благодаря чему Чайка с Рахимовым смогли вернуться. А Барышкина спасти не удалось. Он лежал метрах в 150 от наших позиций и вскоре затих…

Интересно, что по ячейке командира группы Ковалева враги почти не били. Может быть, они решили, что те и так никуда не денутся? Такое пренебрежение сыграло с противником злую шутку. В тот момент, когда наш огонь катастрофически ослаб, Ковалев, Кушкис и Калягин неожиданно ударили в тыл противника, уничтожив по крайней мере полтора десятков моджахедов.

Услышав разрывы гранат и треск автоматных очередей, мы поначалу даже подумали, что идет подкрепление. Иллюзии развеялись, когда в нашу ячейку скатились Ковалев, Кушкис и Калягин…

В ответ на такую наглость духи стали бить по нам из ручных гранатометов. От прямых попаданий камень разлетался на куски, увеличивая и без того немалое количество раненых. Перевязочные пакеты мы не брали — рвали на полоски свои тельники и бинтовали раны…»

«Кульминации ночной бой достиг в 4 часа утра, когда противник поднялся в очередную решительную атаку. Не жалея патронов, духи громко вопили: „Шурави, таслим“ — аналог фашисткого „Рус, сдавайс!“

Мы израсходовали почти все боеприпасы. Последний патрон для себя никто не берег. Его роль у спецназовцев играет последняя граната. Надежнее, и несколько врагов с собою можно прихватить…

У меня оставались семь патронов, пара гранат и нож; мы уже собирались бросать жребий — кто добьет раненых, когда вдруг услышали шум винтов.

Оказалось, что нам на выручку примчались вертолетчики Александрийского полка, базировавшегося под Кандагаром.

„Крокодилы“, Ми-24, открыли огонь из пулеметов и отогнали противника от наших позиций. Быстро погрузив двух убитых и 17 раненых товарищей, мы запрыгнули в Ми-8 и оставили противника кусать локти…»

Но самое интересное Андрей Дмитриенко приберег напоследок:

«Впоследствии разведцентр ограниченного контингента советских войск в Афганистане получил данные, что в том бою нами было уничтожено 372 боевика элитного спецподразделения „Черный аист“, которыми командовал „молодой и перспективный“ Бен Ладен! Агентура свидетельствовала, что взбешенный многочисленными потерями Усама в ярости растоптал собственную чалму!

Во всех афганских селениях, контролируемых духами, был объявлен недельный траур, а главари моджахедов поклялись уничтожить всю нашу 459-ю роту. И частично исполнили свое обещание. 19 сентября 1984 года на моих глазах был сбит вертолет, в котором находились Борис Ковалев, Алексей Афанасьев и другие товарищи…»

Согласно документам, подразделение «Черный аист», наряду с Бен Ладеном, создал еще один печально известный террорист — Гульбеддин Хакматияр, лично отбиравший для диверсионной деятельности отпетых головорезов, прошедших усиленную подготовку под руководством американских и пакистанских инструкторов.

Каждый из «аистов» мог выполнять обязанности радиста, снайпера, минера и т. д., владел всеми видами оружия, приемами рукопашного боя и при этом отличался звериной жестокостью по отношению к советским военнопленным.

Когда Бортинков, готовя материал о погибшем земляке, ознакомился с этими воспоминаниями, его насторожило невероятно высокое количество уничтоженных моджахедов.

Скорее всего, сержант (или тот, кто записывал его исповедь) ошибся и перепутал число жертв с общим количеством бойцов противника. На такую мысль натолкнуло Сергея и письмо не раз упоминавшегося в тексте прапорщика Чайки…

Сестра погибшего спецназовца Александра Матвиенко Наталия долго пыталась найти хоть кого-нибудь из тех, кто стоял плечом к плечу с ее братом в той последней его битве. И такой человек нашелся! Им оказался Сергей Чайка.

К тому времени он получил офицерские погоны и ожидал отправки в очередную горячую точку, расположенную далеко за пределами любимой Родины. Но время для ответного письма все-таки нашел, предусмотрительно взяв с женщины слово никогда не публиковать его воспоминания. К сожалению, то послание стало первым и последним….

А тут еще и великая страна, секреты которой Сергей поклялся вечно хранить, канула в Лету, и все данные ранее обещания просто утратили свой смысл, поэтому Наталия, в очередной раз приехав из Москвы в Луцк к постаревшей маме, после долгих уговоров согласилась отдать писателю то единственное пожелтевшее письмо.

Вот оно, практически без изменений — лишь с легкой корректорской правкой:

«Здравствуй, Наташа!

С Сашей я служил с 4 апреля 1984 года, то есть с первого дня моего пребывания в ДРА. Я был заместителем командира первой разведгруппы, он служил во второй. На некоторые задания наши группы объединяли в одну. Так было и в тот раз…

Около 20 часов 5 июля 1984 года нас высадили на афганском посту Чаути в 30 километрах от Кабула с поставленной задачей: выдвинуться в район горы Кури-Шара, перекрыть караванную тропу, а в случае прохождения вражеского транспорта — уничтожить его.

Саша был пулеметчиком и ходил с ПКМ. Он постоянно находился в головном взводе, куда отбирали самых опытных разведчиков.

На заданный рубеж вышли вовремя. Оборудовали бойницы, разместились… Саша оказался в одном укрытии с прапорщиком Виктором Строгановым. Они прикрывали наш тыл. Первая ночь прошла спокойно. Около 5 часов утра заметили караван. Командир группы Ковалев приказал досмотреть его.

Со мной пошли Леус, Матвиенко и еще несколько разведчиков. Караван оказался мирным. Но группа засветилась, и решила доложить об этом в Кабул. Наиболее разумным в такой ситуации было сменить район действий, но начальству, как говорится, виднее…

Около двенадцати часов дня на тропе появился афганский мальчик — духи часто используют детей в качестве разведчиков. На повторный запрос о разрешении сменить дислокацию — от командования снова последовал отказ…

Со мной было ядро группы, связь и основная масса разведчиков. Обстрел начался после 18-ти часов. Сначала духи ударили справа из стрелкового оружия, потом пошли на штурм. Основные силы противника поперли как раз в направлении ячейки Строганова, но Саша остановил их ответным огнем из пулемета.

В это время Ковалев по радиостанции передал, что его отрезали от основной группы, и возложил командование на меня. У Саши как раз заклинил пулемет, и я приказал отойти. Ребята забросали духов гранатами и успешно перебазировались в мою ячейку.

Однако противник неожиданно получил подкрепление в виде гранатометов и минометов. Вскоре нас обложили со всех сторон. Центр помощи не давал — вторая половина роты по тревоге выехала на оцепление сбитого Ми-8. Вертолетчики поминали погибших товарищей и отказывались взлетать…

Бой продолжался около 6 часов. Натиск был такой, что мы не успевали перезаряжать магазины — это помогали делать раненые. И я решил совершить отвлекающий маневр, чтобы рассредоточить огонь противника…»

Дмитриенко трактовал этот эпизод как переговоры с моджахедами, что слишком сомнительно. А, может, так оно и было? Просто Чайка в силу каких-то причин не захотел сказать всей правды? — считает Сергей Бортников. Впрочем, вернусь к письму Чайки:

«С собой взял Матвиенко, Рахимова и Барышкина. Во время одной из перебежек, когда до укрытия было рукой подать, нас обоих прошило пулеметной очередью. Мне перебило ноги, Сашу ранило в живот и грудь. Мы под огнем затащили его в укрытие, вкололи промедол, перетянули, перевязали тельниками раны — перевязочные пакеты к тому времени закончились.

В это время подошли вертушки — начальник штаба армии поднял звено личным приказом — и подавили с высоты несколько огневых точек противника.

Боря Ковалев обошел духов и выбил их с последних позиций. По станции связались с вертолетчиками. Ян Кушкис умолял их забрать раненых. Один согласился, попросил обозначить место посадки, мы сожгли все пирофакелы, но он так и не сел…

Под утро подошла броня. Но Саша, не приходя в сознание, скончался… Спуститься самостоятельно с гор смогли только 6 из 23 наших бойцов, двое погибли…

За этот бой, как сообщила разведка, мы уничтожили 67 духов из почти 400…»

О «Черном аисте» в письме Чайки нет ни слова. Только упоминание о том, что Кушкис по радиостанции слышал, как мятежниками кто-то руководил на английском языке.

Как знать, может, это еще раз подтвердит версию о тесных связях Бен Ладена с ЦРУ США?

Работа над книгой продолжается. И в Луцке будут признательны всем, кто еще сможет рассказать о том бое.

Валерий Громак, для «Русской Весны»

https://bazaistoria.ru/blog/43...