Инвертор Бурбулиса. Рассказ.

Инвертор Бурбулиса. Рассказ.

Я уже собирался идти спать – я ложусь рано, потому что очень рано встаю – как из прокуратуры позвонили.
— Кое-что случилось, – сказал Главный. – Машина тебя заберет.
Я даже не успел спросить, как Главный бросил трубку. Отношения у меня с ним не ладились. Очень не ладились. Впрочем, не только с ним.
Не очень часто, но чаще, чем хотелось бы, меня вот так выдергивали иногда в выходные или по вечерам. Чаще всего это означало, что кого-то убили. Потому что я следователь прокуратуры. Майор юстиции, старший следователь межрайонного следственного отдела Следственного комитета. Звучит громко, но только город наш не очень большой, в глубокой российской провинции.
При том, что я коренной ленинградец, и в Ленинграде же учился. На юрфаке ЛГУ имени Андрея Жданова. Но об этом потом.
Я положил трубку и стал переодеваться. Тяжела ты доля следователя прокуратуры.
***
— И вы меня вызвали из-за какого-то ДТП? – ошарашено спросил я, глядя на перевернутую черную машину, из которой МЧС-ники автогенами вырезали что-то, явно бывшее не так давно живым человеком.
— Труп тут, — неуверенно сказал капитан-гаец.
— И что с этого?
— Это… Тут, понимаете, важно, кто там.
— И кто же там?
— Замполпреда президента по федеральному округу.
Я присвистнул.
— А с чего его сюда занесло?
— Не знаю, — сказал гаец. – Но я номер машины пробил по базе – и чуть не охренел.
— Да, — сказал я. – Шишка еще та. Шуму будет много.
Ребята из МЧС закончили свою работу и стали извлекать из «порше» останки высокопоставленного федерального чиновника. Голова у чиновника была расплющена и вообще выглядел он неважно. Не хотел бы я так выглядеть, откровенно говоря.
— Присмотрите за своими и МЧС-никами, капитан, — сказал я. – В машинах у этих ребят из Москвы иногда очень странные вещи находятся, и если что пропадет – головы полетят не только у нас. И деньги там могут быть, само собой.
Капитан кивнул и поторопился к превратившемуся в гармошку «порше».
***
Судебного патологоанатома звали доктором Менгеле. У нас вообще юмор специфический на службе. Но, несмотря на такое прозвище, мужик он был очень хороший. И даже честный.
Когда в прошлом году случилось одно неприятное и щекотливое дело с одним убиенным покойником, на Менгеля очень давили, чтобы он составил нужный для обвиняемого акт о причине смерти, ведь обвиняемый был не какой-нибудь хрен с горы, а региональный православный олигарх плюс деятель в «Единой России», так Менгеле выслушал все, а потом сказал коротко:
— У себя вы можете мухлевать как хотите. У меня в прозекторской есть только одно правило – истина.
Так что я его уважал. Он меня тоже. Поэтому, наверное, доктор и позвонил, попросив спуститься к нему в подвал, в прозекторскую.
Мы поздоровались, он меня пригласил в свой офис, небольшой закуток, в котором был стол со старым монитором, два стула и шкаф с папками.
— Слушай, Юра, — сказал он мне. – Тут что-то очень странное с этим федеральным трупом.
— А что там странного, слетел с дороги, влетел в столб? Гайцы говорят, нёсся почти под 200. Дело можно закрывать.
Доктор Менгеле махнул рукой.
— Это понятно. Странное внутри трупа. Точнее, в его голове.
Он открыл выдвижной ящик стола и извлек на свет что-то в небольшом полиэтиленовом пакете, протянул мне.
Это был маленький, диаметром в сантиметр сине-белый шарик, из которого во все стороны торчал пучок тонких, как паутинок, хвостиков такого же сине-белого цвета.
— Вот эта фигня у него была в башке, в районе гипофиза.
На вес шарик был удивительно тяжелым, словно сделан из свинца.
— Вынуть можно?
Менгеле кивнул.
Шарик был полупрозрачным, внутри что-то словно переливалось, но разглядеть что, было невозможно. И вдруг я заметил, что тонкие паутинки, идущие из него, шевелятся.
— Док, они движутся!
— Ага, — сказал патологоанатом. – Я тоже обратил внимание.
— Так что же это?
— Я не знаю. Я такого никогда не видел. Самое главное – что это вроде что-то живое. Но при этом анализу не поддается. Например, эти хвостики не разрушаются при термообработке – хотя рвутся на раз.
— И что? – спросил я, убирая шарик в пакетик.
— Оставь себе, — сказал доктор. – Что-то мне кажется, пусть лучше эта штуковина будет у тебя. С этими московскими шишками мне связываться неохота. Чую одним местом, что об этом вообще стоит помалкивать. Интуиция у меня такая, Юра, не первый год замужем.
Я подумал и сказал.
— Ладно, док.
***
Когда я вернулся в свой кабинет – который был размером не больше, чем «офис» медика, только монитор был получше, плоский, и все-таки отдельный кабинет, а не общая комната, которую нужно делить с разными балбесами, я увидел, что там сидит Главный и какой-то седой хмырь в хорошем костюме.
— Юрий Николаевич, это полковник ФСО Кириллов, из Москвы.
Мы обменялись рукопожатием.
— Дело мы у вас забираем, — сказал седой. – Оно федерального уровня.
— Плакать не буду, — ответил я нелюбезно, и стал собирать в папку разложенные на столе бумаги.
— Никаких контактов со СМИ…
— Само собой, сказал я, застегивая папку.
— И так сейчас слишком много разговоров про чиновников, которые попадают в аварии. В Москве вот эти «синие ведерки».
— У нас не Москва, — сказал я и протянул ему папку.
Он ее забрал. Кивнул мне официально и вышел из моего кабинета. Главный тоже поднялся.
— Это очень хорошо, что так вышло. Пусть Москва разбирается.
— Да, — ответил я. — Хорошо – не то слово. Москва – это всегда много вони.
Не любят в России Москву. Вот Питер – любят, а Москву нет.
Главный вышел, а я вернулся к своим рутинным делам. В которых тоже были трупы, но трупы наши, местные, от которых тоже бывали неприятности, но на порядок ниже.
Через полчаса раздался телефонный звонок.
— Полковник Кириллов, — сказал голос в трубке. – Вы ничего не забыли передать мне по делу замполпреда.
— Не хватает каких-то документов? – изображая беспокойство, спросил я. – Все, что у меня было – я вам отдал. Все остальное – у гайцов.
— И все вещдоки? — спросил Кириллов.
— А какие там вещдоки? «Порш» гармошкой? Если что наши менты украли из машины – это вы с ними разбирайтесь. У меня в акте написано, сколько денег у него было. Кстати, это сколько же надо получать на госслужбе, чтоб такие деньжищи с собой возить, а?
— А вот это не ваше дело, майор! – сказал Кириллов и положил трубку.
***
Обедаю я не в нашей столовой, а в кафе напротив.
Мне так за день мои коллеги надоедают, что хочется полчасика провести в одиночестве.
Я вообще люблю одиночество – привык за десять лет после развода.
Поэтому в кафе выбираю самое удаленное место, и там ем. Официантки меня знают.
Когда я доедал свою солянку, напротив меня сел пожилой человек в очках.
— Простите, — сказал я как можно более холодно. – В кафе есть свободные места. Я бы хотел побыть в одиночестве.
— Я вас очень понимаю, Юрий Николаевич, — сказал пожилой человек. – Увы, но нам нужно поговорить прямо сейчас. Вы вполне можете продолжать есть.
— Спасибо, что разрешаете, — съязвил я.
— Не за что, — ответил человек. – Однако начну я с самого начала.
И начал, в то время как я перешел к биточкам.
— Лет семь назад в Москве киллер убил одного видного демократа. Киллера поймали, заказчика нашли – там вопрос был как всегда о деньгах. Но вот в голове у покойного демократа при вскрытии нашли очень странную штуковину – нечто вроде стеклянного шарика, из которого шли по всему мозгу тонкие отростки.
Дело, как ни странно, наружу не вылезло, возможно потому, что следователь, который его вел, был членом так называемой спящей КПСС.
— Это как? – удивился я, чуть не подавившись.
— Понимаете, когда в начале 91-го года прошлого века некоторым людям в партии стало понятно, что ее руководство сознательно или по глупости, а может то и другое вместе, партию разрушает, были созданы параллельные структуры, которые сначала назывались КПСС-2. По образцу аналогичных структур во французской и итальянской компартий, созданных еще при жизни Сталина, задачей которых было начать действовать, разразись Третья мировая война. Война не разразилась, параллельные структуры были без всякого шума расформированы, но опыт пригодился. Тем более что люди из Международного отдела ЦК были еще старой, коминтерновской школы, очень много чего умели – например, помогали в нелегальной переброске Луиса Корвалана в Чили, когда там еще был Пиночет. И вот эти же люди и создали КПСС-2, которая продолжала работать даже после августовского путча и запрета коммунистической партии. И, к счастью, тот следователь был как раз членом этой самой спящей, как ее стали называть, компартии.
— А чего спать? Действовать надо было! – сердито сказал я. – Страна под откос шла, а они там спящие партии создавали. Воистину маразм!
— А вы не кипятитесь, Юрий Николаевич, не надо! – в голосе человека прорезалась даже какая-то твердость. – Вы-то помните, что тогда творилось: показывают пленку, снятую в США, где будущий президент России в стельку пьяный – народ выходит на митинги: технический фокус КГБ! специальное замедление на пленке! То, что даже сейчас такой техники нет – чтобы все на пленке были не замедлены, и только один замедлен, в голову не могло прийти. Он же падает в реку, сочиняет сказки про похищение – страна чуть не грани гражданской войны, хотя у человека всего лишь обострение квазисуицидального комплекса на почве алкоголизма, таких персонажей в психлечебницах – дюжинами.
Человек тяжело вздохнул.
— Ничего мы не могли тогда сделать – массовый психоз. Нужно было пройти через все – шоковую терапию, ваучеры. 93-й год, Чечню, дефолт – прежде чем народ протрезвел.
— Ну, хорошо, — сказал я. – Что же там с нашим шариком?
— Ну, так вот, следователь этот сообщил о своей странной находке товарищам по замороженной КПСС, те связались с другой ячейкой в Сибирском отделении Академии Наук, и там этому шарику сделали комплексную экспертизу. И…
— И? – подтолкнул я замолчавшего собеседника.
— И там пришли к выводу, что он изготовлен из таких материалов и на базе такой технологии, которых на нашей планете нет ни в одной, даже самой развитой стране.
— Это как? – разинул я рот от изумления.
— Это так, — ответил мой собеседник. – Вы ешьте, ешьте, Юрий Николаевич, а я продолжу.
— Случилось так, что буквально через год застрелили в подъезде собственного дома другого демократа. Там тоже что-то было то ли с деньгами, то ли с предвыборными делами – это уже даже и не важно. А важно то, что на всякий случай наш человек сделал вскрытие головы у нее… него, неважно. И там нашли точно такую же штуковину. Это уже вызвало у нас неподдельный интерес.
— Ну а потом, после смерти первого президента и его похорон – раньше было не подобраться — была сделана негласная эксгумация и изъятие головного мозга из его черепа – что там нашли, вы можете догадаться… Эту штуку мы назвали инвертор Бурбулиса.
— А почему Бурбулиса? Это же какой-то деятель ранней демократии.
— Не знаю, — пожал плечами человек. – Может быть, потому что во всех трех случаях ее, эту штуку, нашли в мозгах у наших видных демократов. Может быть потому, что наш человек в Совете Федерации, бывший союзный премьер, которого попросили с помощью специально сконструированного сканнера просветить незаметно содержимое черепных коробок нескольких коллег-сенаторов, сразу же обнаружил этот объект в голове у данного деятеля. Наши эксперты из Новосибирска предположили, что объект каким-то образом управляет сознанием человека. А господин Бурбулис, если кто еще такого помнит – очень на такого зомби походит.
Подумал и добавил:
— Не он один, впрочем.
Потом продолжил:
— Кстати, у разных людей размер этой штуковины разный. Самый большой был как раз у первого президента. Почти с теннисный мячик. И – что не самое поразительное в этой истории, но все-таки достойное упоминания: она продолжала работать. Или была живой – даже в могиле. Я использую эти слова, потому что наши ученые даже не смогли точно определить, является ли инвертор неким биомеханизмом или живым существом.
— А что, кстати, сделали потом с мозгом? – спросил я.
— С чьим мозгом?
— С мозгом президента. Который изъяли негласно.
Человек задумался.
— Ну, я не знаю… Выкинули, наверное. В конце концов, это же не мозг Ленина или Эйнштейна, чтобы его хранить для потомков, ведь верно?
— Верно, — ответил я и допил компот.
— Однако вернемся все-таки к инвертору. Дело в том, Юрий Николаевич, что у меня есть предположение, что и в результате этой аварии с замполпредом президента в его голове было найдено это устройство, если можно так его назвать. И, более того, что оно находится у вас.
— С чего вы это взяли? – спокойно ответил я, расплачиваясь с официанткой.
— Послушайте, майор. Поймите одну вещь: мне это устройство ни к чему. У нас их уже несколько штук и что с ними делать мы, в сущности, не знаем. Но вот у вас могут быть огромные неприятности.
— Это угроза? – поинтересовался я.
— Никак нет, майор. Это предупреждение, не более того. Потому что тот следователь в Москве, который нашел первый инвертор Бурбулиса, спустя неделю покончил жизнь самоубийством. То же самое произошло и с одним нашим экспертом, который проводил исследование устройства на оборудовании, принадлежащем Академии Наук – просвечивание, сканирование, всякие там пробы. Тоже покончил жизнь самоубийством. И оба случая имеют ряд подозрительных и настораживающих деталей.
— Кто-то убирает свидетелей? Прямо триллер какой-то, вы не находите? Вы, случайно, киносценарии не пишете? Спящая КПСС, внеземные технологии, теория заговора.
Я встал. Мой собеседник остался сидеть.
— Майор, я сказал вам все, что хотел сказать. Ваше дело все услышанное обдумать. После чего вы, если захотите-изволите, можете с нами связаться. Или если вдруг что-то случится.
С этими словами он протянул мне визитку. Я мельком посмотрел на нее – какое-то ООО с мудрёным названием, ФИО, директор по развитию, телефон, факс, e-mail.
— До свидания, — попрощался я и положил визитку в карман.
***
Телефон зазвонил вечером, когда я хотел посмотреть вечерние новости по телевизору. Дурная привычка, которая осталась у меня с армии – ясное дело, что новостей в смысле правды по нашему телевидению не бывает. Меня интересовало, кроме чисто спортивного интереса: что они соврут сегодня? – еще и то, как будет освещена смерть замполпреда.
— Алло, — ответил я.
— Юрий Николаевич, это дежурный по городу капитан Незнамов. Лановой выбросился из окна.
— Кто такой Лановой? — не сообразил я.
— Ну, патологоанатом наш, судебный, доктор Менгеле.
— Записку оставил?
— На компьютере. На экране. «Устал, не могу жить…»
— Где это произошло?
— Дома у него. Он на седьмом этаже живет. Об асфальт, в лепешку.
— Что жена говорит? – я знал, что у доктора Менгеле была семья.
— Рыдает, говорит, что не может такого быть.
— Понятно, — ответил я.
Поговорив еще немного, я выглянул в окно, стараясь самому с улицы быть незаметным. Во дворе, напротив моего подъезда, перекрывая дорогу к арке, ведущей со двора, стояла машина, которой там стоять не должно бы. Большая такая черная машина минивэн. Я все понял.
Надо сказать, что все время после обеда пока я делал работу, и вечером, когда шел пешком домой, — я думал над тем, что мне рассказал человек в кафе. И тут я должен сделать небольшое отступление и рассказать о себе, любимом. Точнее, не только о себе, но и о своем лучшем друге. Лучшем и единственном.
***
Познакомились и подружились мы в старших классах школы, сидели чаще всего за одной партой, кроме случаев, когда нас рассаживали. После школы мы пошли в армию, оттуда я поступил на юрфак, а он в свой техвуз, но, как ни странно, наша дружба не прекращалась. Не прекратилась она и сейчас, хотя мы с Александром не очень часто видимся. В конце 90-х он уехал в Финляндию, приезжает домой, в Питер, не очень часто, в основном к матери, которая живет одна.
Я же с женой уехал из Ленинграда – точнее, тогда уже Санкт-Петербурга, в наш небольшой и провинциальный город.
Причины этого? Тут хочется сказать фразой из анекдота: Вы будете смеяться, но… Так вот, вы будете смеяться, но из-за того, что я знаком с обоими этими типами, которых показывают по телевизору в новостях, один премьер, другой президент. Одного я знал в качестве помощника ректора, а другой был у меня преподом.
Оба были членами КПСС, то, что один из них был из Конторы, тоже не было секретом ни для кого.
Когда сначала один, а потом другой пошли в гору, многие мои знакомые стали ждать, что сияние их славы отразится и на мне, так сказать. И кое на ком из нашей группы, кстати, отразилось. Но не на мне. Потому что оба мне были очень неприятны, если не сказать резче. Потому что – вы опять будете смеяться – я был коммунистом. И вместо того, чтобы позвонить кому надо и напомнить о себе, я поступил ровно наоборот, нашел вакансию следователя в провинции и уехал туда. Работать в мегаполисах становилось невозможно, а я хотел только одного – бороться с преступниками. Даже в стране, которая для меня все более и более становилась чужой.
Ровно таким же коммунистом был и мой друг Сашка. Вот такое странное явление для СССР эпохи перестройки – молодые люди, которые были коммунистами до мозга костей, и кстати, при этом, не состояли в КПСС, да и вообще, очень критически относились к тогдашнему партийному руководству.
Наверное, это началось еще с подросткового возраста – оба мы увлекались книгами про народовольцев, революционеров, наших, латиноамериканских, всяких.
Как-то, прочитав по очереди книгу про Герцена и его дружбу с Огарёвым, и про их клятву на Воробьёвых горах, мы забрались на Пулковскую гору и, глядя на Ленинград, который был очень красив и без обычной дымки над ним, держась за руки, поклялись прожить жизнь честно и всегда бороться за социализм. Это сейчас звучит несколько глупо, но было нам тогда 17 лет, а перед этим мы выпили бутылку портвейна. Да, именно так, пай-мальчиками мы не были.
Однако довольно лирики. К чему я все это рассказываю. После его отъезда в Финляндию (который я не очень одобрял) и моего из Ленинграда, встречались мы не чаще раза в год, особенно после того, как я развелся: моя жена посчитала мой отъезд глупостью, а меня неудачником. Я приезжал в Питер, мы собирались на кухне его маленькой однокомнатной квартиры на Васильевском, и всю ночь разговаривали за бутылкой коньяка. Сашкина мама делала нам закуску, что-то мы еще покупали, но вообще выпивка была не главное – я вообще не пью, собственно.
Так вот, пару лет назад он как-то стал мне рассказывать, что, по его мнению, на каком-то этапе человечество попало в тупик. Потому что оно перестало развиваться. В каких-то областях развитие было, компьютеры, биология, но вот на Марс мы в начале XXI века не слетали. Новых источников энергии не открыли. Прекратила развиваться физика, не был построен искусственный интеллект – потому что компьютер, в сущности, это лишь машинка, которая складывает единички и нолики, только делает это она очень быстро. И с каждым годом все быстрее.
Это была одна из тем, беседы наши были очень свободные по форме, от женщин до политики, при этом про политику больше всего, и при этом крайне пессимистичные, что не удивительно, глядя на то, что в мире происходит. И этот разговор тоже был проявлением его пессимизма. Я, конечно, спорил, он возражал, указывал на то, что застой происходит и в культуре, и в философии, что мы достигли какой-то стены, и уже несколько десятков лет топчемся на месте, а кое-где и откровенно деградируем, при этом не только в России. И что развал коммунизма – тоже один из признаков этого тупика, потому что впервые за много сотен лет у человечества в целом отсутствует альтернативный проект его развития.
И вот, занимаясь во второй половине дня своими обыденными делами, я все время возвращался к тому нашему разговору. И чем больше я об этом думал, тем мне больше становилось не по себе.
А теперь вот доктор Менгеле выбросился из окна.
***
Пистолет у меня остался после одного дела по крупной цыганско-таджикской преступной наркогруппировке. Подарил мне его капитан-оперативник, который носил любопытное прозвище – комиссар Миклован. Был такой румынский фильм – про честного полицейского в буржуазной Румынии. Вот и этот капитан был честный. Абсолютно. Поэтому, когда его убили – он сидел в засаде, но туда пришел не толкач с чемоданом отравы, а несколько отморозков с автоматами – пошли разговоры, что его подставили. Попытки что-то выяснить, в том числе с моей стороны, ни к чему не привели, мелкую шушеру посадили на крупные сроки, крупная рыба, ушла, заплатив хорошие деньги кому-то в Москве, которая надавила на нас – все как обычно. Только мои отношения с начальством стали еще хуже.
Пистолет я проверил по базе – он был «чистым». Миклован его привез из командировки в Чечню, а нашел его в каком-то бандитском схроне, еще в заводской смазке. Наверное, он был из того оружия, которое ельциновские генералы продавали за доллары дудаевцам.
Я проверил обойму, вставил ее в пистолет, закинул рюкзак за спину и подошел к двери. Телевизор оставил включенным.
По телевизору показывали выступление президента на каком-то очередном форуме.
— Годы тоталитаризма… Россия вернулась в лоно цивилизованного человечества… Несмотря на террор, народ сохранил православные ценности… Рыночная экономика… Новации… Модернизация…
Я оглянулся, посмотрел на его гладкое холеное лицо и практически видел в его голове маленький синий шарик с тысячами отростков, протянувшихся по всему его мозгу.
Нашел визитку, оставленную мне человеком из замороженной КПСС в кафе, сунул ее к остальным документам. Вроде все.
Я всегда знал, что этот день когда-нибудь настанет, поэтому действовал спокойно: снял «стечкин» с предохранителя, выключил свет в квартире, заглянул в дверной глазок. На площадке было темно, значит, один уже был наверху, а другой снизу. Еще пара в машине. Обычная тактика. Осторожно отвернул замок. Прежде чем открыть дверь, глубоко вздохнул. Начиналась совсем новая жизнь. И мне нужно было очень постараться, чтобы она продлилась как можно дольше.

АЛЕКСАНДР КОММАРИ

Ликвидатор.

В ожидании Красной Армии. https://cont.ws/@anddan01/8226...   Конец проекта "Жадность" https://cont.ws/@anddan01/8226...   Ликвидатор (сразу после Нового Года) https://cont.ws/@anddan01/8227... https://cont.ws/@anddan01/8231...  Кошмар https://cont.ws/@anddan01/8234...  Окоп 2014 https://cont.ws/@anddan01/8245... СИНДРОМ ! крайне опасно https://cont.ws/@anddan01/8241... Смерть Плохиша. https://cont.ws/@anddan01/8240... Убить нищеброда https://cont.ws/@anddan01/8235... Гагарин https://cont.ws/@anddan01/8242... https://cont.ws/@anddan01/8284... https://cont.ws/@anddan01/8284...   СОЛДАТ. https://cont.ws/@anddan01/8248... https://cont.ws/@anddan01/8268... https://cont.ws/@anddan01/8302... Сказка 2007 (взрослым) https://cont.ws/@anddan01/8248... https://cont.ws/@anddan01/8248... https://cont.ws/@anddan01/8264... Навсегда (Ленин) https://cont.ws/@anddan01/8260... https://cont.ws/@anddan01/8302... https://cont.ws/@anddan01/8307... Достигшие Цели https://cont.ws/@anddan01/8261... https://cont.ws/@anddan01/8308... Либераст https://cont.ws/@anddan01/8249... https://cont.ws/@anddan01/8251... https://cont.ws/@anddan01/8271... https://cont.ws/@anddan01/8308... https://cont.ws/@anddan01/8310... Дворник https://cont.ws/@anddan01/8271... Артефакт https://cont.ws/@anddan01/8274... https://cont.ws/@anddan01/8275... https://cont.ws/@anddan01/8278... https://cont.ws/@anddan01/8280... https://cont.ws/@anddan01/8281... http://cont.ws/post/828740  Террорист. https://cont.ws/@anddan01/8290... https://cont.ws/@anddan01/8293... https://cont.ws/@anddan01/8299... https://cont.ws/@anddan01/8312... https://cont.ws/@anddan01/8302... https://cont.ws/@anddan01/8298... https://cont.ws/@anddan01/8293... https://cont.ws/@anddan01/8309... https://cont.ws/@anddan01/8312... https://cont.ws/@anddan01/8317... Дорога https://cont.ws/@anddan01/8317... https://cont.ws/@anddan01/8318... https://cont.ws/@anddan01/8317... https://cont.ws/@anddan01/8317... https://cont.ws/@anddan01/8323... https://cont.ws/@anddan01/8329... Руский Красный Опасный. https://cont.ws/@anddan01/8299... https://cont.ws/@anddan01/8309... https://cont.ws/@anddan01/8308... Где-то в Галактике https://cont.ws/@anddan01/8319... https://cont.ws/@anddan01/8319...  "Хартия Справедливости" https://cont.ws/@anddan01/8329... Посол Советского Союза https://cont.ws/@anddan01/8333...