30 сребренников для Боба Дилана

Мало кто знает, что Пита Сигера выдвигали в 2008 году в лауреаты на Нобелевскую премию мира. Но получил её дипломат, за переговоры по Косово. Впрочем, я полагаю, мало кто знает, кто такой Пит Сигер. Зато одного из его учеников Боба Дилана знают все. В блогах и соцсетях сейчас только и говорят о его литературной Нобелевке. И о том, заслужил он её или нет. Сторонники и поклонники Дилана говорят, что он является сам по себе целой эпохой в истории музыки. Но, никто не вспоминает ту эпоху, которая Дилана собственно породила, ту мощную культурную традицию, на волне которой он вознесся к вершине коммерческой популярности.

Речь о знаменитых песнях протеста. Как следует из их названия, эти песни отражали протест и сопротивление против классового, расового, гендерного и иного неравенства в американском обществе. В нечеловеческих условиях бедности, бесправия, а главное бесперспективности, которые царили в стране демократии и равных возможностей, был только один выход — объединяться и сопротивляться. И конечно, сочинять песни, что должны были помочь в этой борьбе.

Основателем этого жанра считается легендарный Джо Хилл, рабочий, активист самого радикального профсоюза начала XX века — ИРМ (Индустриальные Рабочие Мира) или «уоблис». Хилл успел сочинить большое количество песен всего за пять лет. Книжка, которую выпускали ИРМ, «Красный песенник» в большинстве своем содержала песни Хилла. Власти ненавидели и боялись «уобллис». Джо это касалось вдвойне, он был не только революционным бардом, но и талантливым организатором массовых акций протеста. Потому враги искали формальный повод его уничтожить. Но наш герой такого повода не давал. Как он писал товарищу: «…я не занимался ничем, кроме попыток сделать нашу Землю немного лучше для класса трудящихся, и я нахожу большое удовольствие от того, что за всю свою жизнь не обманул никого: ни мужчину, ни женщину, ни ребенка». И тогда власти решили его подставить, его обвинили в попытке ограбления и убийстве. Дело было явно шито белыми нитками, в защиту Джо поднялась национальная и международная компания. За Хилла пытался заступиться даже президент Вильсон. Но власти вынесли приговор — смертная казнь. Перед смертью он завещал товарищам по борьбе не плакать, а организоваться для дальнейшей борьбы. И знамя его было подхвачено другими. Ледбелли, Тётка Молли Джексон, Флоренс Риз... Их песни были продолжением их протеста. За каждой их песней была их личная трагедия. Африканец Ледбелли, что бедствовал, странствовал, сидел в тюрьме. Тетка Молли Джексон, что в 6 лет лишилась матери, в 10 лет впервые попала в тюрьму, с 12 лет начала работать акушеркой, в 13 вышла замуж за местного шахтера. Флоренс Риз, которая сочинила одну из самых известных песен протеста «Which side you are?» (На чьей ты стороне?), после того, как в её дом вломились шериф и наёмники в поисках её мужа — лидера профсоюза.

Но эти ручейки слились в единый могучий поток в начале 40-х. Именно тогда, собиратель фольклора Алан Ломакс познакомил между собой двух человек, Пита Сигера и Вуди Гатри. Ломакс потом сказал: «Именно тот вечер и можно считать началом возрождения американского фолка».

Как потом вспоминал Сигер:

«Лично мне повезло. Хоть поначалу «поп-музыка» и мне вскружила голову (я тогда играл на банджо в школьном оркестре), я узнал, что в моих родных местах можно, послушать другую, очень хорошую музыку, которую никогда не передавали по радио. Мой отец был музыковедом. Однажды он взял меня в горы, на фестиваль народной музыки и танца. И я был покорен… Мне понравились пронзительные голоса певцов, вихревые пляски.

В словах песен была, можно сказать, сама соль жизни.

В сравнении с этим искусством большинство произведений поп-музыки показались мне бледными, жиденькими. Все эти бесконечные вариации на одну и ту же тему: «Бэби, бэби, ты нужна мне». Я понял, что почти все они служат одной цели — заставить людей быть довольными своей судьбой”.

В 40-х годах ныне покойный исполнитель и сочинитель баллад Вуди Гутри и многие другие певцы повели решительную борьбу против этой музыки. Мы стали петь для рабочих, студентов — петь наши песни борьбы.

На радио нас не пускали, но мы и не ожидали ничего другого. Мы устраивали фестивали, на которых выступали с песнями труда, с антифашистскими песнями, а также со старинными балладами, песнями пионеров, первых поселенцев Америки, песнями трудящихся…».

И это были не просто красивые слова, не просто пустая благородная поза. Жизнь и Сигера, и Гатри была подчинена этой борьбе. Сигер поступил в престижнейший Гарвард, в одно время с будущим президентом Кеннеди. Но в том самом 1940 году он его бросил, потому что понял, что ему больше интересна музыка и политика. К тому же отец приобщил его к левым взглядам, и устроиться на какое-то теплое местечко, пока пролетарии бедствуют и умирают от голода, было не в правилах Пита. Его товарищ, Вуди Гатри в 30-е бедствовал и скитался с разорившимися фермерами хобо. На его гитаре было написано «Эта машина убивает фашистов». И это не было шуткой. Слова его песен поражали души врагов, сильнее, чем их тела могли бы поразить пули. В 40-е на волне борьбы с фашизмом, власти смотрели на эти песни ещё сквозь пальцы, но в 50-е, когда началась эпоха маккартизма, исполнители песен протеста стали врагами государствами. Их музыка исчезла с радио, им не давали нормально выступать, сами музыканты попали в печально известные черные списки. Но они не сдавались, ездили по стране, где бывало подвергались нападениям при бездействии полиции. Но и это прошло.

Наступили благодатные 60-е, песни протеста вышли из подполья. Вернее, мощная волна протеста вознесла их на самую вершину. Люди протестовали против расовой и гендерной дискриминации, классового неравенства, империалистических войн. На сцену выходило новое перспективное поколение. Среди них были Джоан Баез, Фил Оукс и много кто ещё. И конечно Дилан. Молодой, талантливый и жаждущий славы. Поначалу он сочинил немало протестных песен, полюбился людям. В какой-то момент он стал даже популярнее, чем старая гвардия. В этот момент он решил свернуть с этого пути, получить дивиденды от неожиданно свалившегося успеха. Разрыв Дилана с его соратниками и учителями давно сам стал легендой. И это не случайно, эта история символична от начала и до конца.

В 1965 году, в Ньюпорте Дилан выходит на сцену с электрогитарой и в сопровождении группы. Вообще, он задолго до этого отходит от фолка, примеряет на себя кожаную куртку и экспериментирует со звуком. Но, на фестивале бардов, на мероприятии, посвященном песням протеста, такого от него все же не ждали. Дилан играет под электрический звук, публика негодует. Говорят, Сигер в гневе кинулся рубить провода. По другой версии просто хотел отключить оборудование. Дилану кричат: «Иуда, Иуда!». Но что такого он сделал? Просто нарушил некие устоявшиеся догмы, как это пытаются представить некоторые обозреватели? Нет. Дело в тут в символьности. Электрогитара, кожаная куртка, своя группа это символы глубоко враждебные тогдашней культуре протеста и сопротивления. Это все равно, что выйти 9 мая, вырядившись в форму СС. Это тот самый мейнстрим для золотой молодежи, не реальная борьба, а лишь условные жесты. Та самая ассимиляция протеста, когда власть и капитал превращают борьбу против них в товар и лейбл. И таким образом Дилан ясно показал на чьей он стороне. Что плевать ему на счастье других, его волнует лишь он сам.

И в самом деле, проблема тут даже не в Дилане. Он лишь оказался одним из актеров, кому была дана возможность сыграть главную роль в этом акте трагедии. Сама эпоха протестов слилась в бездумное болото. Музыка стала развлечением и бизнесом. Протест просто способом привлечь к себе внимание, просто значком на рюкзачке. И да, Дилан это человек-эпоха. Только речь о той бесславной и лживой эпохе, которая пришла после 60-70-х. И он действительно заслужил эту премию. Знаете почему? Потому, что эта премия дается тем, кто так или иначе послужил системе. Сартр это вовремя понял, и послал нобелевский комитет куда подальше. Но Дилану сам бог велел её получить. Он славно послужил системе, в деле возрождения песенной культуры, которая заставляла людей примириться со своей судьбой. Это те самые заслуженные 30 сребреников, что ему положены за предательство.