При разговоре о деньгах в современной экономической науке вспоминают то Аристотеля, то Маркса, то череду других гениев, но не берутся критически осмыслить дошедшие до нас слова этих людей. Именно людей, а не богов. Люди же, они и есть люди, не более того.
Я не буду ни на кого ссылаться, а просто попытаюсь сфокусировать наш с вами взгляд на витающих в социуме мыслях.
Посмотрим на деньги как на некий эквивалент. Посмотрим на деньги как на некий договор между людьми. И одновременно посмотри вглубь времён.
Когда-то по Земле бродили стада и стаи различных животных, позже в том числе и племена первобытных людей. Предположить, что при делении добычи между членами этих диких сообществ действовали «договорные эквиваленты»? В это слабо верится. Здесь более вероятно действие неких изначальных, брутальных программ, намертво вшитых Создателем в мозг каждого члена сообщества.
Не верят в это и учёные, по умолчанию предполагая, что эквивалентные обмены и договоры появились вместе с человеком, вместе с обществом. Но как тогда быть с теориями происхождения и становления общества (теории антропосоциогенеза)? Как ввести в научный оборот все эти человеческие общества, общественные договоры, а затем и эквивалентные обмены?
Первое. На практике делается очень просто. Голословно заявляется, что стада и племена первобытных людей в ходе эволюции перешли к обществам, вот в обществе они и начали изобретать деньги, поставили им в соответствие товарные эквиваленты и обо всём мирно (или не мирно) договорились. Сам переход от стада к обществу не рассматривается. Мол, всё длилось очень долго, где-то там всё и случилось, где-то там и прячется очередная точка бифуркации. Эволюция, однако. При таком подходе даже и думать не надо о том, какой переходный процесс в очередной раз начерно замалёван этой квадратной точкой бифуркации. Как здесь можно разглядеть суть?
Второе. Большая часть западных учёных при написании своих монографий про деньги и, не уважая Маркса, вообще докатилась до лысенковщины. Пишут примерно следующее: «Сущность денег раскрывается в функциях, которые они выполняют». Это не прямая ложь – это полуправда. Это сродни заявлению Т.Д. Лысенко: «Природа развивается по своим законам, по законам, которые присущи её явлениям». Этим утверждается, что аргумент (суть) определяется его функцией (явлениями). Правда состоит в том, что аргумент не определяется, а может быть найден людьми по его функциям. Для этого и существуют (например, в математике) всевозможные уравнения. Однако «может быть определён » – это не значит, что определён. Например, самоя жизнь выполняет множество функций, и мы видим множество жизненных явлений. Однако это не значит, что нам известна суть жизни. Таким образом, дело Трофима Денисовича, поруганное и изгнанное из генетики, живёт и побеждает в экономике.
А если в рассуждениях откинуть не только лысенковщину, но и все эти непонятные точки бифуркации? Какая общая черта есть у всего живого на Земле, способная стать причиной появления денег? Чем характерна жизнь?
Фундаментального научного определения жизни нет, поэтому жизнь как понятие есть явление метафизическое. Сама же углеродная жизнь для нас вполне реальна, и её проявления для нашей цели (определение сущности денег) достаточно изучены. Здесь главный для нас признак хизни
обязательная иерархическая структура её организации.
Чем дальше вглубь, даже не веков, а времён продвигаются палеонтологи, тем дальше отодвигается и начало появления живых организмов. Граница появления их превысила уже три миллиарда лет. Вообще, как считает ряд крупных учёных, жизнь возникла раньше живых существ и широко распространена во Вселенной.
Жизнь как таковая определила и общую для всех живых организмов самость. Сначала законы жизни, а уже потом мириады и мириады проявлений этих законов в каждом отдельном жизненном явлении, в том числе в использовании живыми организмами денег.
Например, мельчайшие микроорганизмы. Основу жизнедеятельности составляет обмен веществ. Неотъемлемый элемент обмена – пища, или, как говорят микробиологи, питательная среда. Поведение (размножение, активность, выработка ферментов и пр.) у микроорганизма зависит от качества питания и условий среды, причём реакция микроорганизма на благо не является однозначной – это диапазон. При лабораторном разведении питательную среду (благо) могут отмерять в мг или мл, то есть это благо исследователи могут измерять в стандартные единицах.
Далее. Общественные насекомые. Разума нет (люди думают, что нет). Насекомые функционируют по заложенной жизнью программе. Муравьи доминируют среди насекомых за счёт сверхсовершенной организации своего общества.
Муравьиная иерархия недостаточно изучена, но можно твёрдо сказать, что она совершенна и очень пластична, то есть развивается в широких диапазонах возможностей, где проявляется работа случая, обеспечивающая уникальность каждой конкретной реализации.
Анализируя труды энтомологов, можно даже сделать вывод, что сигналы на действия муравьёв заданы в гнезде. Есть вероятность, что отсюда централизованно задаётся закон распределения муравьиного блага. От себя добавлю, что не удивлюсь, если будут открыты информационные сигналы, идентичные функции денежных номиналов.
Похожесть организационных структур муравьиного и человеческого обществ косвенно подтверждает цитата: «В семьях всех общественных насекомых происходит смена работ, выполняемых особью в течение жизни. В большинстве случаев такая смена сводится к обязательным переходам насекомого от одной профессии к другой по мере его старения, что получило название возрастного полиэтизма. Молодые особи находятся внутри гнезда и ухаживают за самками и молодью, потом роют ходы или строят ячейки, а спустя какое-то время становятся фуражирами и добывают для семьи пищу». Социальный лифт?
А вот и следующие моменты, которые приведены книге (Захаров А.А. 1978) и которым можно найти сколько угодно подходящих случаев из истории человечества: «Нередко несколько молодых самок-основательниц совместно основывают новый муравейник. Они подготавливают общую гнездовую камеру, сообща ухаживают за яйцами и личинками, которые содержатся вместе. Но после появления первых взрослых рабочих между самками начинается ожесточённая борьба, в результате в живых остаётся только одна самка».
«В дальнейшем в зависимости от особенностей организации и состояния семьи и условий её обитания изменяется форма гнезда и соотношение его отдельных элементов. В результате, обследовав тысячи взрослых муравейников, мы не сможем найти двух одинаковых».
Можно провести довольно любопытные аналогии с человеком и в устройстве муравьиных «государств» от «колониального» их устройства, от муравьёв – владельцев рабов, до федеративных структур, позволяющих жить на одной территории муравьям различных видов. Есть и «революционные» движения: если самка недостаточно добросовестно выполняет свои обязанности, то рабочие муравьи начинают беспокоиться и в конце концов убивают «царицу». Вот она – случайность каждой реализации как закон жизни.
Следующее биологическое подцарство – стадные, общественные животные. Вот что пишут профессиональные кинологи: «Сообщество высокосоциальных животных обладает структурой, основанной не только на личном знании соседей, но и на их личных качествах. Эта структура накладывается на сохраняющийся феномен лидерства, что делает её очень сложной и резко повышает приспособляемость стаи. Помимо лидера–собаки, в данный момент наиболее чётко владеющей ситуацией, знающей, например, куда сейчас отправиться за пищей и как её проще всего добыть, или помнящей наиболее удобный путь бегства от врагов, существует доминант. Это животное практически всегда возглавляет стаю и претендует на первенство в получении основных жизненных благ».
Не обязательно лидер является доминантом в сообществе. Обязанности лидера и реального вожака могут быть разделены. Это очень важная особенность организации сегментов биологического царства, так как такая особенность является прямым доказательством явлений, когда у людей номинальные президенты и премьеры могут маскировать действительных властителей.
И следующие цитаты: «Традиционно, говоря о внутристайных отношениях, употребляют термин иерархия или иерархическая лестница, подразумевая, что все животные выстроены в соответствии с неким табелем о рангах, где во главу угла ставятся сила и физические размеры.<…>. Жёсткая или линейная иерархия. <…> Охота совместная, а вот [общее] быстрое насыщение всех членов стаи отсутствует − доминант может не захотеть делиться с более слабыми членами, последнего по рангу − омегу − допустят лишь к обглоданным костям. <…>.
Гораздо чаще встречается другая структура. В этом случае также существует иерархия, но она гибкая и до определённой степени подвижная. Во главе стаи стоит доминант, но он, в отличие от первого случая, и это очень важно, совсем необязательно самый сильный и самый крупный. Точнее, он сильнее всех прочих членов стаи, но не физически, а психически. <…>. Проверим теперь гибкую иерархическую систему на эффективность функционирования стаи. Итак, совместная охота есть, и весьма результативная: благодаря низкому уровню агрессии в стае и лояльным союзам, собаки действуют согласованно, легко контактируют. Члены стаи могут быстро совместно насыщаться. Более того, добыча оказывается распределена пусть и в не равных долях, но буквально в первые же минуты между всеми участниками охоты. Животные, оставшиеся на днёвке или у логова со щенками, получат свою долю позже от лояльных партнёров: те не поленятся принести кусок в зубах или отрыгнуть часть запаса из желудка».
Эти две цитаты подтверждают не жёсткие железобетонные конструкции стайной организации, а диапазоны, обеспечивающие пространство для игры случая и в поведении индивидов, и в системе распределения благ. Используя термины политэкономии, скажем: в каждом конкретном случае это как бы случайно протоптанная животными тропа в коридоре между стенами абсолютной тирании и анархии.
У людей в этом коридоре могут пролегать тропы как капитализма, так и социализма. В своём движении к неизвестному будущему государства с разной степенью интенсивности утрамбовывают эти мало что говорящие термины, различающиеся, по сути дела, лишь степенями использования планирования, налогообложения, систем социального обеспечения, систем государственных институтов и прочее, и прочее.
В любом случае, будь то жёсткая или гибкая система, распределение благ есть важнейший смысл власти. Сама власть есть не произвол, но функция иерархической системы, где аргумент – «сигналы гнезда».
Суть денег неотделима от иерархии. Иерархия есть ядро, суть явления, частью которого являются деньги. Без иерархии нет денег. Но без иерархии нет и жизни.
Всё же остальное, все эти акции, кредиты, золото, ассигнации и криптовалюты – это случайности, это окраска хамелеона, которому мы дали имя «деньги». Деньги – это доли, проценты распределения благ, жизненной энергии между элементами и между ступенями иерархической лестницы. Долей не может быть больше 1 (100%). Деньги, если угодно, – это продукт эволюции черпака, которым распределяется похлёбка в родовом обществе (см. картинку).
Но что же такое благо, что такое власть, какова их связь с экономикой? Какая психическая, жизненная энергия создаёт, удерживает, а затем, иссякнув, рушит выстроенную иерархию жизни, в том числе общества? Попробуем прояснить эту связку, начав анализ с людских благ, а затем, чуть позже, найдя источник жизненной энергии и один из подвидов её маркёров (индикаторов) – денег.
Оценили 3 человека
6 кармы