В полном собрании литературных памятников Юань, изданном в КНР в 1999 – 2004 гг. («Цюань Юань вэнь», в дальнейшем — ЦЮВ), помещено также и литературное наследие крупнейшего юаньского историографа и литератора Юй Цзи (1272 – 20.06.1348 г.)[1]. Сочинения Юй Цзи, знаменитого поэта и литературного стилиста, были очень популярны среди китайских библиофилов как его времени, так и более поздних времен. Поэтому они неоднократно переписывались или ксилографировались. Кроме того, в Китае издавна была распространена практика коллекционирования эстампов, сделанных с мемориальных текстов на стелах – написанных знаменитыми писателями или начертанных знаменитыми каллиграфами[2]. Всему этому мы и обязаны сохранением текстов Юй Цзи в составе различных сборников. Издатели ЦЮВ, таким образом, смогли собрать все дошедшие до нашего времени тексты Юй Цзи. Среди них есть весьма интересный и очень информативный текст «Мэнгу Тоба гун сяньин бэй мин (Мемориальная надпись стелы кладбища предков господина [из рода] монгольских Тоба)». Время создания памятника в самом тексте не указана, но по последней приведенной в нем дате (1337/38 г.) имеем terminus ante quem, а 1348 г., год смерти Юй Цзи, дает верхнюю дату возможного создания его. Дальнейшие исследования позволят, вероятно, сузить этот временной диапазон[3].
[1] Юй Цзи был знаменитым китайским литератором (поэтом, историографом, эссеистом), одним из «четырех великих поэтов Юань». Его тексты весьма ценились и современниками и позднейшими китайскими библиофилами, читателями и собирателями (каллиграфии, надписей на картинах, эстампов со стел и т.п.). Поэтому до нашего времени дошло довольно большое его литературное наследие, занимающее в ЦЮВ 90 цзюаней. В «Юань ши» его жизнеописание помещено в цзюани 181.
[2] Тексты на каменных стелах точно воспроизводили их каллиграфию – мастера камнерезы тщательно копировали в своей специальной технике каллиграфический текст с оригинального бумажного носителя. Поэтому снятие эстампов с таких стел считалось в Китае способом получения ценной каллиграфии знаменитых авторов.
[3] Юй Цзи ушел в отставку в 1333 г. и до конца жизни проживал в Линьчуань (уезд в пров. Цзянси, существует и сейчас под тем же названием). Многие его тексты периода жизни в отставке так или иначе относятся к Линьчуань (их ему заказывали выходцы из этого уезда или связанные с ним лица). В последний период своей жизни Юй Цзи неоднократно испытывал материальные затруднения и потому брался за такую работу. Только один раз, в 1335 г., он получил небольшое пожалование от императора Тогон-Тэмура, который в целом был им недоволен (ЮШ С. 4180). Это, возможно, поможет понять, почему и при каких условиях он взялся за текст, связанный с семьей, чье родовое кладбище находилось в Чанша (это провинция Хунань). Как далее сообщается, этот текст не был им написан в рамках распоряжения императора или других высших правительственных органов, а скорее всего был заказан за деньги потомками Алчжара. Поэтому дополнительное выяснение материального положения и здоровья Юй Цзи (он страдал болезнью глаз) возможно сможет помочь в уточнении датировки данного текста.
Что касается содержания сведений, приведенных в этом памятнике, то они охватывают события за более чем столетний период — от 1210-х годов и до 1337 г. Еще более важное значение памятник имеет для изучения механизма сохранения и передачи исторической памяти в семьях монгольских аристократов. Также небезынтересным он оказывается и для понимания работы юаньских историографов вообще. Вопрос достоверности и аутентичности сведений юаньских авторов, писавших подобные мемориальные тексты, а также степени их соответствия монгольским первоисточникам, уже несколько раз исследовался автором настоящей работы в целой серии статей (см. Храпачевский 2013, 2015, 2019, 2021), где они в основном изучались на материале юаньских сообщений о монгольских походах на Русь и в Восточную Европу. Однако при этом удалось установить и общий механизм сохранения исторической памяти в Монгольской империи и в Юань.
Одним из важных аспектов этого изучения было выяснение связей юаньских текстов с первоисточниками из канцелярии монгольских каанов XIII века. В этом смысле данный текст Юй Цзи представляется очень ценным иллюстративным материалом для выводов, изложенных в этих статьях, но уже на материале монгольского завоевания Северного Китая и потом и китайских земель Южной Сун в XIII в. Это же касается и того бюрократического механизма, с помощью которого сведения из монгольской канцелярии и ее архива оказывались в текстах юаньских историографов более поздних периодов. Если вкратце, то он, согласно выводам вышеприведенных статей, оказывается следующим: юаньские историографы, служившие или в историографическом департаменте имперского секретариата (шигуань) или в Палате государственной истории (гошиюань), одновременно являвшейся и частью академии Ханьлинь, по разным поводам писали докладные записки императорам (или главам императорских секретариатов) о заслуженных людях (далекого прошлого или недавнего настоящего), собирая из архива монгольской канцелярии сведения о них (с последующим переводом на китайский язык), чтобы написать справки об их карьерах и послужных списках; такие справки потом хранились в архивах как самих историографов, так и историографического департамента, а затем, при необходимости, поднимались для создания тех или иных видов мемориальных надписей (например, уже для потомков указанных лиц). В результате таких процедур, сведения монгольских первоисточников первой половины XIII в. оказывались затем доступными юаньским авторам, как конца этого века, так и первой половины XIV в.
На основе тех юаньских источников, что были рассмотрены автором в упомянутых статьях, а также и прочих текстов из ЦЮВ, можно дать предварительную их классификацию. Она представляется в двух видах: во-первых, по характеру заказа на создание мемориальных и других историографических памятников юаньских авторов; во-вторых, по их форме или жанру.
Первый вариант классификации подразделяет рассматриваемые источники на две части:
1). Тексты, созданные в рамках так сказать «государственного заказа», т.е. написанные во исполнение приказов (указов, декретов, эдиктов) императоров и других государственных органов Юань;
2). Тексты, заказанные частными лицами (или на платной основе, или бесплатно, т.е. в рамках дружеских или родственных связей авторов текстов с заказчиками).
Второй вариант классификации подразделяет мемориальные тексты согласно их традиционным китайским жанрам и видам, таким как: стелы на пути духа (шэньдаобэй)[4], стелы заслуг рода (шигунбэй), стелы подвигов (гунцзибэй), различного вида эпитафии[5], стелы при родовых кладбищах или храмах предков, стелы милостивого правления (хуйчжэнбэй)[6], семейные (родовые) хроники, докладные записки императору для решения вопроса о присвоении посмертных титулов или почетных наименований, панегирики, посмертные похвалы, жизнеописания (чжуань) и т.д. и т.п.
[4] Ставилась на аллее, ведущей к могиле выдающегося лица, чьи жизнь и заслуги (а также генеалогия – от предков до его потомков) сообщались в тексте, выбитом на этой каменной стеле. В части описания предков излагались события их жизни и деяния – в зависимости от их значимости такие записи про предков могли быть как весьма пространными, так и довольно краткими.
[5] Термин «эпитафия» тут условный, поскольку в старом Китае мемориальные тексты с описанием жизни и заслуг покойного имели свои специфические виды (их насчитывалось едва ли не с десяток), которые, строго говоря, не всегда совпадали с европейским понятием эпитафии. Однако в целях настоящей работы можно пока ограничиться одним понятием эпитафии.
[6] Ставились в честь местного правителя (округа, уезда), чье управление «простым народом» оставило добрую память у населения. Имелось несколько разновидностей таких стел, например «стелы доброй памяти ушедшего начальника (цюйсыбэй)».
Текст памятника, написанный Юй Цзи, в рассматриваемом в данной статье случае, является мемориальной надписью (мин) на стеле родового кладбища, или как он назван в тексте «кладбища предков» (сяньин), представителей рода Тоба, ведших свою генеалогию от Алчжара — монгольского полководца, служившего Чингисхану и Угэдэю.
В официальной истории династии Юань, т.е. «Юань ши» (написана в 1369 – 1370 гг., далее — ЮШ), присутствует жизнеописание Алчжара и его потомков (цзюань 122). Сличение его текста с рассматриваемым текстом Юй Цзи показывает, что последний был основным источником для авторов жизнеописания Алчжара и его потомков в ЮШ. В ряде его мест присутствует текстуальное следование сообщениям Юй Цзи, а в еще большем числе мест — пересказы, точнее упрощения вычурных литературных периодов Юй Цзи, делающие изложение их содержания более понятным. С другой стороны, такое сличение доказывает, что у этих авторов ЮШ были и иные первоисточники кроме текста Юй Цзи. Дело в том, что они приводят довольно большой рассказ о жизни Манхана, старшего сына Алчжара. Но в тексте Юй Цзи о существовании Манхана не сообщается вообще.
Это, помимо всего прочего, позволяет утверждать, что данное «родовое кладбище» было устроено потомками Чжочигэра, младшего сына Алчжара, которые поселились в Чанша. Дело в том, что Чжочигэр погиб в 1262 г., а его дети после этого сразу же скатились вниз по социальной лестнице и сильно обеднели, в то время как Манхан в это же самое время преуспевал и делал карьеру при дворе Хубилая в столице Даду (ныне Пекин). Несомненно, что это негативным образом сказалось на взаимоотношениях между двумя этими линиями потомков Алчжара. Только возвышение потомка Алчжара, его внука Кокэчу (1251 – 1336) от Чжочигэра, позволило этой младшей ветви снова подняться в рангах и богатстве. Этим и объясняется вычеркивание имени Манхана из генеалогии Алчжара его потомками от Чжочигэра, когда они заказывали свой текст Юй Цзи. В то время как авторы ЮШ, работавшие с другими официальными документами Юань, не могли пройти мимо жизни Манхана, дослужившегося до тысячника монгольской гвардии, охранявшей лично императора — сначала Хубилая, а потом и его преемников (ЮШ С. 3007). При этом Манхан отличился в войне против Наяна (1287 г.), в поход против которого выступил сам Хубилай вместе со своей личной гвардией (там же). Вероятно «Дневник личного похода» Хубилая на Наяна[7] и другие документы гвардий императоров Юань (приказы о назначениях и т.п.) и были источником сведений авторов ЮШ, написавших биографию Манхана в составе жизнеописания Алчжара.
Этот пример, а также и другие наблюдения за связями текста Юй Цзи с теми текстами, что писали авторы «Юань ши», дают дополнительные возможности по критике источников юаньского времени. А частный характер заказа[8] Юй Цзи по написанию мемориального текста для потомков Алчжара позволяет сравнить его работу над аналогичными текстами, которые он делал в порядке государственных заказов — т.е. по приказам императора или других официальных лиц империи. Здесь можно отметить, что будучи в отставке и не имея доступа к государственным архивам, Юй Цзи для данного текста не всегда мог справиться по ряду вопросов. Например он не имел возможности уточнить по государственным архивным данным имена цзиньских полководцев, которые противостояли Алчжару. В этом случае видно, что для рассматриваемого текста Юй Цзи пришлось для исторических справок использовать собственный архив (библиотеку), неполный по определению. Другим отличием было то, что основными источниками для работы над историей Алчжара и его потомков были те документы и сообщения, которые он получил от детей Ал-Тэмура (правнук Алчжара). Т.е. в этом случае его текст составлялся на базе частных, семейных архивов и домашних преданий. Вообще говоря, текст Юй Цзи дает нам интересные подробности того, как сохранялась историческая память у потомков монгольской аристократии.
[7] Такой дневник велся в ходе этого похода Хубилая летом 1287 г., а протокольные записи в нем вел Хон Кун Сан (родом из Кореи, китайское чтение его имени – Хун Цзюнь-сян), об этом рассказывается в его жизнеописании в «Юань ши», см. (ЮШ С. 3632).
[8] Хотя в тексте стелы упоминается, что потомки Алчжара обращались с просьбой к императору Юань дать распоряжение о создании мемориальной стелы предкам типа шигунбэй или гунцзибэй, такого распоряжения не последовало (императорское решение обязательно требовалось процитировать согласно принятым тогда правилам). В частности, именно из-за отсутствия запрошенного указа императора они остановились на варианте стелы при родовом кладбище, которую они могли заказать и поставить в частном порядке.
Юй Цзи четко выделяет два варианта сохранения памяти о предках в указанной среде:
1). у самого высшего слоя, потомков ближайших сподвижников Чингисхана;
2). у тех монгольских знатных лиц, положение чьих предков было ниже, чем у первой категории.
Первая группа характеризуется Юй Цзи по одному важному параметру — высшие сановники Чингисхана и Угэдэя уже имели при себе некоторое количество писцов и прочих чиновников, которые вели различного рода записи, сохраняемые в канцелярии самого каана (Чингисхана или его преемников). А потом эти записи оказывались в архивах различных ведомств Юань. Потомки первой группы монгольской аристократии как правило продолжали занимать в империи Юань весьма высокое положение, потомственно наследуя должности и титулы. Поэтому они всегда могли получить нужные сведения о послужном списке предков — поручив чинам историографического департамента собрать их из государственных архивов. В ряде текстов Юй Цзи, которые он сам составлял в рамках подобных государственных заказов, как раз и отмечаются такие подробности. Эту же особенность сообщают и более ранние юаньские авторы. Например Ван Юнь (1227 – 1304), написавший в 1295 г. текст стелы храма предков рода урянхай, к которому принадлежали Субэдэй, его сын Урянхатай и его потомки. И Урянхатай, и его сын Ачжу были наивысшими чинами армии Юань, а внук Урянхатая[9], который и подал прошение императору Тэмуру о выдаче приказа историографическому департаменту о написании указанного текста, так же наследовал должности своих отца и деда. Весь этот механизм создания мемориального текста в рамках государственного заказа подробно описан в преамбуле текста Ван Юня, которому и было поручено императором создать мемориальную стелу, см. (Ван Юнь С. 382-383).
[9] Его звали Буралгидай, он был сыном Ачжу.
Но при создании рассматриваемого в этой статье текста Юй Цзи имел дело с потомками второй группы монгольской аристократии, чьи предки не имели возможностей постоянно пользоваться работой подчиненных им писцов и других делопроизводителей. И это Юй Цзи специально оговаривает в начале своего текста. Поэтому документы об их деятельности были рассеяны по различным архивам и касались не собственно деятельности лиц, о которых надо было написать мемориальную запись, а о тех событиях, в которых они принимали участие и лишь в той мере и лишь по тем поводам, по которым они там фиксировались и докладывались в канцелярию каанов. Юй Цзи в своем зачине текста указывает на это обстоятельство и поэтому ставит семейные предания на первое место среди своих источников для подобных случаев. Разумеется, он при этом пользуется и письменными источниками, но они оказываются ограниченными вышеуказанными обстоятельствами. С другой стороны, Юй Цзи за время своей службы, когда он написал многие десятки мемориальных текстов по государственным заказам, сохранил в своем личном архиве и библиотеке множество выписок из архивов, связанных с этой работой. Среди них несомненно были и такие, которые неоднократно упоминали ближайших сотрудников Мухали, таких, как например Алчжар.
Итак, основой сведений для написания текста у Юй Цзи были те документы и устные предания, которые он получил от заказчиков. Вместе с имевшимся у Юй Цзи собственным архивом, содержащим тексты его прежних работ и материалы для них, взятые из архивов, все это составило источниковую базу для текста «Мэнгу Тоба гун сяньин бэй мин». Поэтому этот текст можно в целом охарактеризовать как вполне достоверный и отражающий монгольские первоисточники XIII в. Следует тут также отметить добросовестность Юй Цзи, который в случаях нехватки сведений прямо об этом писал. Содержание исторических сведений в тексте Юй Цзи заслуживает не меньшего внимания — например, там находятся ценные сведения о войне монголов против чжурчжэньской империи Цзинь. Эта война с 1218 г. велась под главным командованием Мухали (до его смерти в 1223 г.), у которого Алчжар был командующим авангардом. Вплоть до 1233 г. Алчжар активно участвовал в этой войне против цзиньцев, на последнем ее этапе уже под командованием Субэдэя. Помимо сообщений о механизме сохранения исторической памяти в семействах знатных монголов, что уже было рассмотрено выше, Юй Цзи также приводит важные и интересные подробности последующих карьер потомков монгольских нойонов, служивших Чингисхану и Угэдэю. Следует тут отметить, что Юй Цзи рассказывает не только про потомков Алчжара (титульного героя своего текста), но и про потомков Мухали. Это указывает на прочность связей между данными родами на протяжении почти ста лет.
(целиком, вместе с моим комментированным переводом текста «Мэнгу Тоба гун сяньин бэй мин», эта статья была опубликована в «Средневековые древности Приморья, выпуск 5», Владивосток: Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, 2022)
Портрет Юй Цзи
Оценили 2 человека
6 кармы