Нарком Берия и факторы Победы Лаврентий Берия – человек, который выиграл «войну ресурсов»

А кто сказал, что мы вообще должны были победить? Вермахт разгромил Польшу меньше чем за три недели, сильнейшую в Европе французскую армию – за сорок дней, а мы с крохотной Финляндией воевали три с половиной месяца!...

К хорошему привыкаешь быстро. За последние полвека мы слишком свыклись с чудом, именуемым «Победа». Свыклись до полной наглости, до упреков – почему, мол, эта самая Победа досталась так трудно, надо было меньше жертв, а лучше и вовсе отбросить врага от границы. Свыклись до полного маразма, до повторения известного высказывания члена Союза писателей Эрнста Генри о том, что народ-де победил в войне вопреки Сталину – кстати, только этим высказыванием и знаменитого.

А кто сказал, что мы вообще должны были победить? Вермахт разгромил Польшу меньше чем за три недели, сильнейшую в Европе французскую армию – за сорок дней, а мы с крохотной Финляндией телепались три с половиной месяца, и с каким позором!

Почему же мы победили? У Победы много факторов. Кроме главного – героизма солдат и офицеров, это и расстояния, и дороги, и дожди с морозами. И еще один главный фактор Победы, без которого и героизм бы нас не спас – блестяще отработавший всю войну военно-промышленный комплекс.

А кто, кстати, в советском правительстве времен войны отвечал за ВПК – ведь Сталин был главкомом, не разорваться же ему!

Молчит история, шуршат ее скрижали…

Так кто рулил «оборонкой»?

…Как-то мне в руки попалось первое издание романа «Сталь и шлак» – книги, посвященной металлургам военного времени. В советской литературе того времени (и в кино тоже) был такой прием: кульминация повествования сводилась к появлению на сцене Главного. Это мог быть секретарь райкома, а мог и сам Сталин – но Главный обязан был появиться. Как вы думаете, какой персонаж из заоблачных кремлевских высей позвонил на металлургический завод в самый пиковый момент сюжета? Сталин? Нет, Сталин командовал армией. А позвонил Берия – нарком внутренних дел. Какое доказательство кровавой сущности сталинского режима! Впрочем, есть и второй вариант решения, более простой: Берия курировал работу данного завода, потому и позвонил.

Из позднейших изданий романа этот эпизод, естественно, убрали – новой власти очень нужно было, чтобы Берия остался в памяти народной кровавым монстром. Однако ветер истории сдувает мусор с могил – и постепенно некоторые фрагменты биографии этого человека стали выплывать на свет, вызывая все большее и большее недоумение.

Первые десять лет трудовой биографии Берии и вправду прошли в ОГПУ, но уже в 1931 году он становится первым секретарем Закавказского крайкома. В то время это была должность не столько политическая, сколько хозяйственная. Секретарей редко ругали за недостатки партработы и постоянно – за невыполнение планов. На этом посту Берия за несколько лет сделал захудалую окраину Российской империи богатым и процветающим краем. Кроме прочего, в его регионе находился основной нефтедобывающий район Советского Союза (в 1934 году на Каспии началось морское бурение на металлических платформах – но это так, к слову).

Умелые хозяйственники в бурно растущей стране ценились дороже золота – неудивительно, что такой руководитель недолго пропадал на периферии. В 1938 году Берию переводят в Москву, на пост наркома внутренних дел. Для такого странного назначения были свои причины – требовалось тихо и умело обезвредить прежнего наркома, который к тому времени, не особо стесняясь, готовил государственный переворот. Но кто сказал, что грузинский выдвиженец занимался в Москве только чекистскими делами?

Отчасти круг занятий Берии можно определить по его новому назначению. 21 марта 1941 года он становится заместителем председателя Совнаркома с довольно впечатляющей сферой ответственности. Кроме собственного наркомата, он курирует лесную, угольную и нефтяную промышленность, а также наркомат цветной металлургии – важнейшие оборонные отрасли. Есть такой афоризм: «нефть – кровь войны». Если продолжать аналогию, то цветные металлы – это ферменты военного организма: сотни наименований, абсолютное большинство которых производилось в СССР, и нехватка любого из них могла застопорить военную машину. Без угля не будет металлургии, без леса – не только ящиков, но и химической промышленности, например… Кстати, на нехватку «крови» и «ферментов» военная промышленность и армия СССР никогда не жаловались.

Из существенных оборонных отраслей вне сферы влияния Берии остались лишь черная металлургия и собственно производство оружия, которое курировал непосредственно Сталин. Черную металлургию Берия получил под руку сразу после начала войны. Став Верховным Главнокомандующим, Сталин поневоле начал избавляться от остальных нагрузок, которые постоянно перекидывались от одного члена ГКО к другому – но важнейшие почему-то оседали у Берии. Например, весной 1942 года он принял у не справившегося с задачей Молотова производство танков.

Когда происходили эти назначения – тоже неясно. Так, считается, что Берия стал курировать производство вооружений 4 февраля 1942 года – однако В.Н. Новиков, бывший замнаркома вооружений (наркомом во время войны был Д.Ф. Устинов), бывал у него на докладе еще в июле 1941-го. А по воспоминаниям работников железнодорожного транспорта, в том же июле Берия от имени ГКО наводил порядок в военных сообщениях. Впрочем, есть основания думать, что его (не считая постоянных сфер ответственности) вообще использовали как «кризисного менеджера». Поправлюсь: успешного кризисного менеджера – по крайней мере, судя по результатам.

Результаты работы Берии на посту члена ГКО лучше всего видны из цифр. Если 22 июня немцы имели 47 тыс. орудий и минометов против наших 36 тыс., то уже к 1 ноября 1942 года их количество сравнялось, а к 1 января 1944 года у нас было 89 тыс. против немецких 54,5 тыс. Ижевские оружейники, которые в начале войны торговались с Берией по поводу 5 тыс. винтовок, в 1943 году выпускали по 12 тыс. в сутки. С 1942 по 1944 годы СССР выпускал примерно по 2 тыс. танков в месяц, намного опередив Германию. А в конце 1944 года Берии было поручено еще и наблюдение за урановыми работами – испытание советской атомной бомбы, состоявшееся, поперек всех ожиданий, в 1949 году, стало для наших бывших союзников отменным сюрпризом...

«Нарком страха», которого не боялись

Нынешние сказочники любят заявлять, что в основе героизма советского человека лежал страх. По крайней мере, большинство их психологических построений сводится именно к этому. Интересно, как и чем можно было напугать сталинских капитанов промышленности, «красных директоров», самый привилегированный слой советского общества? Они боялись снятия с должности – это был жестокий позор – а чего еще? Расстрела за невыполнение задания? И что – многих расстреляли?

Новиков вспоминает такую сцену, относящуюся к самому тяжелому периоду войны, когда судьба страны висела на волоске:

«Помнится, в конце июля 1941 года Берия проводил совещание. Мы с Д.Ф. Устиновым были приглашены по поводу необходимости резкого увеличения выпуска винтовок. Сидели от Берии сбоку, шагах в семи-восьми. Производил он впечатление человека решительного. Лицо широкое, бритое, холеное с бледным оттенком, очки-пенсне. Волосы темные, лысина. На руках кольца. По виду национальность понять трудно.

Вопрос к нам:

– Товарищ Устинов, когда вы по Ижевску выйдете на выпуск пяти тысяч винтовок в сутки?

Дмитрий Федорович попросил, чтобы по этому вопросу доложил его заместитель – Новиков, который еще недавно был директором этого завода и меньше месяца как переведен в Москву.

Я встал и доложил, что для достижения такого уровня потребуется не менее семи-восьми месяцев, так как сейчас выпускают порядка двух тысяч винтовок в сутки.

Берия нахмурился:

– Что же вы, товарищ Новиков, не знаете, что на фронте одних убивают или ранят, а другие ждут освободившиеся винтовки, а вы – семь месяцев... Это не годится, надо уложиться в три месяца. Вы завод знаете, кто еще может нам помочь?

Я ответил, что при любых условиях уложиться в назначенный срок невозможно...»

И что же сделал «злодей Берия»? Пригрозил стереть саботажника в лагерную пыль? Ничуть не бывало.

«...Создали комиссию из двух заместителей председателя Госплана В.В. Кузнецова и П.И. Кирпичникова и меня. Срок – два дня. Дать предложения, как выйти на пять тысяч винтовок в сутки за три месяца.

Сидели мы двое суток, почти не уезжая домой. Говорили с заводами, с главком и так далее, придумать ничего не могли. Кузнецов и Кирпичников склонялись согласиться с трехмесячным сроком. Я отказался подписать бумагу, ссылаясь на нереальность такого решения. Документ ушел с пометкой “т. Новиков от подписи отказался”.

Опять мы на докладе у Берии, опять полный кабинет народа, включая наркомов не только оборонных отраслей, но и других.

Дошла очередь до нашего вопроса. Берия читает бумагу. Обращаясь к Кузнецову, спрашивает, почему нет подписи Новикова?

Василий Васильевич отвечает, что Новиков считает сроки нереальными.

Тогда Берия ко мне довольно сердито:

– Какой срок ставить, товарищ Новиков?

Я еще раз подтвердил, что минимальный срок – это семь с натяжкой месяцев. Берия сплюнул в сторону, выругался и сказал:

– Принять предложение Новикова.

На этом инцидент был исчерпан».

Правда, к этому эпизоду Новиков присовокупляет еще и объяснение.

«Я как-то у товарищей поинтересовался: “почему же Берия принял мое предложение при другом мнении авторитетных членов комиссии!” Мне разъяснили, что он смертельно боится обмануть Сталина, который многое прощает, но обмана – никогда».

Правда, точно так же вел себя в подобных ситуациях и Сталин. А он, интересно, кого боялся?

На самом деле Берия ведет себя как любой хороший хозяйственник, прекрасно знающий, что зачастую «нереальные» сроки на поверку оказываются реальными, и понимающий тот предел, за которым давить на подчиненного уже не имеет смысла. Поражает совсем другое. Во-первых, полное отсутствие у Новикова – в конце июля 1941 года, в ситуации, когда нервы у всех были на пределе и, чуть что, могли обвинить в саботаже и расстрелять, – так вот, поражает полное отсутствие страха перед всесильным «наркомом страха». Создается впечатление, что Новиков прекрасно знает: он имеет дело с компетентным человеком, способным разобраться, где саботаж или неумение, а где техническая невозможность. То есть что значит: «создается впечатление»? Разумеется, он прекрасно это знал, потому и не боялся. Просто «ритуальный пинок» в адрес Берии был условием публикации мемуаров – вот и пришлось…

Кстати, тот же Новиков пишет, что после того, как они оказались под кураторством Берии, аресты заводских работников практически прекратились. Что, кстати, опять же косвенно говорит о том, что промышленностью Берия занимался гораздо больше и внимательнее, чем собственным наркоматом, коль скоро ему приходилось защищать своих заводчан от своих же чекистов. Защищал он их и от Комиссии партийного контроля, и от партийных органов. Когда тот же Новиков, будучи в Ижевске, отметил с местным заводским начальством встречу и получил выговор от КПК «за пьянку во время войны», Берия не поленился по собственной инициативе проверить эту историю и добился того, что выговор сняли.

Кстати, насчет ругани. В середине 20-х годов известный большевик Мясников говорил, что Берия – «интеллигент». Однако к началу войны он, много и плотно общаясь с представителями промышленности, полностью преодолел интеллигентское чистоплюйство и матерился не хуже любого начальника цеха. С кем, знаете ли, поведешься… Те, кто работал на заводах и стройках, меня поймут.

Анастас Микоян, который к Берии был совсем не расположен, но полной воли фантазировать не имел, вспоминает в мемуарах, как именно Берия получил в руки производство танков. Нарком танкостроения Малышев никак не мог увеличить их выпуск и жаловался, что ГКО ему мало помогает. По воспоминаниям Микояна, как-то у Сталина обсуждался вопрос производства танков, и Сталин поинтересовался у Берии, как именно Молотов осуществляет руководство отраслью.

«Он не имеет связи с заводами, оперативно не руководит, не вникает в дела производства, а когда вопросы ставят Малышев или другие, Молотов созывает большое совещание, часами обсуждают вопрос и формируют какое-либо решение. В этих решениях мало пользы, а на деле он отнимает время у тех, кто непосредственно должен заниматься оперативными вопросами, – говорит Берия, – так что вместо пользы получается вред».

Инициатива наказуема – Берия получил еще и производство танков (позднее он точно так же «подсидит» Молотова в атомных делах). И, что удивительно, положение в наркомате сразу же резко изменилось. «Берия, пользуясь властью, оказал Малышеву всю необходимую помощь за счет других наркоматов. И здесь его успеху способствовало то, что к этому времени заработали заводы, эвакуированные за Урал. Производство танков резко выросло и скоро превысило их производство в Германии и оккупированных ею странах».

На самом деле секрет эффективной работы прост. Когда кто-то из подведомственных руководителей начинал по какому-либо поводу «зашиваться», Берия не орал матом в телефонную рубку, а коротко спрашивал: «Что надо сделать». И делал. А вот как – это уже второй вопрос.

Тайна ГКО

Сталин ничего не делал без причины, но вот причины тех или иных его решений порой бывает ой как непросто понять. Вот, например: почему в Государственный Комитет обороны вошли именно те люди, которые в него вошли? Поименно: Сталин, Молотов, Маленков, Ворошилов, Берия. По должностям: глава государства, председатель Совнаркома и Верховный Главнокомандующий; зампредсовнаркома и нарком иностранных дел; начальник Управления кадров ЦК ВКП(б); зампредсовнаркома и председатель Комитета обороны; зампредсовнаркома и нарком внутренних дел. Бесспорны две кандидатуры – Сталин и Молотов. А остальные – почему именно эти люди, почему этот выбор? Логично, если бы сюда вошли, например, все заместители Предсовнаркома, но…

Все встает на свои места, если мы задумаемся: а по какому принципу строился Государственный Комитет обороны? У Сталина вообще много необычных и остроумных властных и кадровых решений, и принцип формирования ГКО также необычен и остроумен. Не по наркоматам или отраслям, а по ветвям власти. В СССР были три властных структуры: государственная, партийная и военная. Молотов, многолетний Предсовнаркома, держал в своих руках государственную власть, Маленков, «заместитель Сталина по партии», – партийную, Ворошилов – военную тыловую, Сталин – военную фронтовую. А Берия?

С Берией, как всегда, сплошные тайны. Однако прорываются в документах некоторые странности относительно его наркомата. Сергей Кремлев, например, приводит малоизвестную историю о злоключениях уралмашевского пресса. Получилось так, что на заводе вышел из строя главный пресс, а второй потерялся в суматохе эвакуации и в точку назначения так и не прибыл. Директор завода Музруков (будущий директор «Арзамаса-16») звонит по ВЧ Берии (кстати, пресс сломался по вине последнего, поскольку тот приказал использовать его не по назначению). Дальше было так:

«Докладываю, слышу, молчит, сопит в трубку и вдруг спрашивает: “А где второй пресс?” Отвечаю, что не имею понятия, где второй. “Какой же ты, к чертовой матери, директор, – кричит Берия, – если ты не знаешь, где отгруженный в твой адрес пресс!” И бросил трубку. Каково же было мое удивление, когда утром приходят ко мне свердловские чекисты и докладывают, в каких эшелонах находятся части краматорского пресса. Непостижимо, удивительно: как всего за несколько часов, ночью, можно было в великом хаосе и столпотворении эвакуации, среди сотен эшелонов найти то, что надо… Эшелонам с прессом дали зеленую улицу, через неделю они прибыли…»

Оч-чень любопытная история. Чтобы сделать такое за одну ночь, чекисты должны были иметь у себя полную схему всех эвакуационных перевозок, по всей стране. Только в этом случае нужную информацию могли найти и передать в Свердловск местному НКВД за несколько часов. Нет, в том, что Берия, «хозяин» оборонного комплекса, имел у себя всю эту информацию, нет ничего удивительного. Интересен исполнитель.

Что еще любопытней, обязанности помогать производственникам там, где проблемы выходили за пределы их возможностей, были закреплены за НКВД официально. В директиве наркомата об организации работы экономических отделов по оперативно-чекистскому обслуживанию оборонной промышленности говорилось: «Экономотделы должны своевременно выявлять неполадки в работе предприятий, срывающие выполнение правительственных заданий… и через ЦК компартий союзных республик, крайкомы и обкомы ВКП(б) на месте принимать меры к устранению этих неполадок».

Так было не только на производстве. Чекисты проявлялись в трудных делах, на опасных стыках, когда не справлялись те, кому было положено справляться, делали свое дело и снова уходили в тень. Функции их были чрезвычайно разнообразны. Например, в обязанности заградотрядов входило обеспечение работы связи, особые отделы занимались вообще всем, вплоть до организации власти в брошенных всеми тремя властями населенных пунктах и предложений по ведению боевых действий.

С самого начала функционирования ВЧК – ОГПУ – НКВД в обязанности этой структуры входило тотальное осведомление (не о настроениях граждан, а обо всем происходящем на подведомственной территории). С началом войны, судя по всему, тотальное осведомление превратилось в тотальное действие – но только на тех участках, где не справлялись первые три властные структуры Советского Союза. Фактически НКВД стал четвертой, кризисной властью СССР, и именно в качестве руководителя этой сети Берия и вошел в ГКО, а не как «генерал оборонки». Генералы имелись и помимо него – тот же Вознесенский, например, – а в ГКО в том июне его не включили.

И тут надо подумать еще вот о чем. Во всех странах правительство старается дробить спецслужбы, по предельно простой причине – эти конторы являются идеальной питательной средой для государственных переворотов. И чтобы после двух расстрелянных за заговоры наркомов снова дать в руки одному человеку такого монстра, глава государства должен был доверять ему беспредельно. Сталину, в общем-то, была свойственна излишняя доверчивость (история Ежова тому свидетельство), но не до такой же степени! В сущности, Берия мог захватить страну одним движением руки.

Такой чудовищной властью, таким объемом полномочий глава государства (если он в своем уме, конечно) может наделить только одного человека – своего преемника.

В апреле 1943 года, после Сталинградской битвы, когда победа в войне уже не вызывала сомнений, колоссальный наркомат был расформирован. На его месте появились целых три структуры: НКВД, НКГБ и военная контрразведка СМЕРШ, кураторство над которыми сложным образом поделили между собой Сталин и Берия. Но это уже совсем другая история.В мае 1944 года Берия был назначен заместителем председателя ГКО и начальником Оперативного бюро ГКО, став наконец и формально тоже вторым человеком в Советском Союзе. Было за что – в конце концов «войну ресурсов» выиграл именно он…В мае 1944 года Берия был назначен заместителем председателя ГКО и начальником Оперативного бюро ГКО, став наконец и формально тоже вторым человеком в Советском Союзе. Было за что – в конце концов «войну ресурсов» выиграл именно он…

В мае 1944 года Берия был назначен заместителем председателя ГКО и начальником Оперативного бюро ГКО, став наконец и формально тоже вторым человеком в Советском Союзе. Было за что – в конце концов «войну ресурсов» выиграл именно он…

Где был Л.П. Берия во время войны?

Елена Прудникова

#история #ВеликаяПобеда