Макрон, Меркель и Мэй предали Трампа на иранской войне

Дональд Трамп вывел США из "иранской ядерной сделки" и вернул на международную повестку дня перспективу большой ближневосточной войны, от прямого или косвенного участия в которой невозможно будет самоустраниться ни одному из серьезных геополитических игроков планеты. Однако первой жертвой этого конфликта стала так называемая трансатлантическая солидарность, причем даже лояльные в отношении Вашингтона СМИ отмечают: американский лидер приближается к состоянию гордого одиночества на международной арене.

В прошлом США удавалось вписать и втянуть европейские страны в свои геополитические авантюры, но сейчас даже Борис Джонсон, не говоря уже о французских и немецких дипломатах, высказывает свое скептическое отношение к стратегии конфронтации с Ираном. "Боевой листок лондонских банкиров" Financial Times опубликовал то, что можно назвать эпитафией "коллективному Западу", которого больше нет: "Первой жертвой решения Трампа стал мировой порядок, точнее, то, что от него оставалось. Теперь США находятся в одинокой группе вместе с Израилем и Саудовской Аравией, на одной и той же стороне токсичного нарушения международного права. На другой стороне — Китай, Россия, Европа и Иран. К этому списку мы почти точно должны добавить Японию, Индию, Австралию и Канаду. Сложно себе представить, что этот разрыв не будет увеличиваться. Трамп был глух к единогласным просьбам ближайших американских союзников. Эммануэль Макрон и Ангела Меркель даже приехали и последние две недели продвигали свою позицию. Они вернулись ни с чем".

Почти год назад мы уже писали о том, что США движутся к неизбежному военному конфликту с Ираном, и что этот конфликт обусловлен особенностями американского политического устройства, спецификой избирательной кампании самого Трампа и геополитическими потребностями США. Тогда, в мае 2017-го, многим такой сценарий казался маловероятным и неактуальным на фоне обострений в Сирии и КДНР, которые тогда привлекали максимальное внимание СМИ. Практика показала, что опубликованный тогда прогноз и его мотивация были точными: "Пиар и единичные демонстрации силы — это хорошо, но вот риск прямого военного столкновения с российскими войсками на сирийской территории, а также серьезного ядерного инцидента и настоящей региональной войны на Корейском полуострове — это неприемлемо для Белого дома, по крайней мере, на данный момент. <…> Потенциальные авантюры в Сирии и Северной Корее сейчас несут больше минусов, чем плюсов для администрации Трампа, однако в случае атаки на Иран баланс выгод и рисков становится совсем другим." В случае Сирии администрация Трампа действительно ограничилась только пиар-акциями, иногда замаскированными под ракетные удары, но воздержалась от военной интервенции. В случае КНДР Трамп ищет какого-то компромисса с китайским руководством, которое выступает главным геополитическим покровителем КНДР. В случае Ирана Трамп не только не ищет компромисса, но и готов пойти на прямой конфликт с европейскими союзниками США, чтобы приблизить возможность силового решения иранского вопроса.

В данной ситуации нужно полностью игнорировать заявления американского президента о том, что пока речь идет лишь о санкционном давлении. Как справедливо заметил Эдвард Люс, главный американист Financial Times, "ситуация очень напоминает подготовку к войне в Ираке", только на этот раз США будут действовать без европейских союзников.

Показательно, что в данном случае не сработала традиционная тактика медийного и общественного давления на тех, кто не пожелал поддержать американского президента. Презентация "секретных иранских материалов о ядерной программе", которую провело правительство Израиля и которую усердно раскручивали некоторые западные СМИ, не произвела ожидаемого эффекта, а британский журнал The Economist (принадлежащий группе олигархических британских семей, в том числе дому Ротшильдов) даже отметил, что "Биньямин Нетаньяху не смог предоставить доказательств того, что Иран нарушает ядерное соглашение". Это не помешало Трампу разорвать "ядерную сделку", но полноценное восстановление режима международных антииранских санкций представляется практически невыполнимой задачей.

Для того чтобы добиться серьезного экономического ущерба, США нужно убедить Евросоюз, Китай и Индию — главных покупателей иранской нефти и главных экономических партнеров Ирана — присоединиться к санкциям в формальном или неформальном режиме. Стоит напомнить, что даже в условиях санкций ООН против Ирана, которые были введены до заключения "ядерной сделки", администрации Обамы не удалось "дожать" Японию, Южную Корею, Индию и Китай в плане ограничения импорта нефти из Ирана. С учетом того, что лидеры Евросоюза выступают против действий администрации Трампа, возвращение европейских санкций тоже представляется маловероятным. Попытки Минфина США ввести ограничения и накладывать штрафы на европейские нефтяные компании и банки, которые будут продолжать сотрудничество с Ираном, приведут к обострению конфликта между Евросоюзом и США и возможным ответным действиям ЕС в адрес американских компаний. Когда США угрожали ввести меры против европейских компаний, которые участвуют в финансировании и строительстве "Северного потока — 2", немецкое правительство пригрозилоответными действиями. В случае если под американские санкции попадут европейские банки и нефтяные компании, реакция будет аналогичной и, возможно, даже более жесткой. Нежелание европейских лидеров уступать давлению в этом вопросе обусловлено как интересами европейского бизнеса, так и внутриполитическими соображениями. Как справедливо отмечает Financial Times, "подчинение Вашингтону будет предполагать очень серьезную внутриполитическую цену", и приводит в качестве примера падение рейтинга Макрона после его попыток "очаровать" Трампа во время своего визита в Вашингтон.

Впрочем, нельзя исключать и сценария, в котором администрация Трампа будет концентрироваться не на введении санкций, а на максимально быстром переходе к военной фазе противостояния. Если смотреть на вещи прагматично, то России выгодна сложившаяся ситуация: цены на нефть растут, а вместе с геополитической напряженностью растет и спрос на российское оружие и дипломатическую поддержку. Более того, с учетом безобразного поведения Штатов растет, даже в Европе, спрос на вменяемых и надежных партнеров по геополитическому диалогу. Превращение всех этих позитивных обстоятельств в конкретные материальные и политические выгоды для России — дело техники. Владимир Путин с этим точно сможет справиться.

Президент России Владимир Путин и президент Ирана Хасан Рухани во время встречи в Тегеране. 1 ноября 2017

Crimson Alter