О традициях русской государственности: Царство или Вече?

Ещё в древней Руси наметились различные способы государственного устройства с разными системами управления, предполагавшие разное поведение народа. Эти традиции развивались и приспосабливались к практическому применению под воздействием всяких влияний и обстоятельств в трёх сложившихся центрах русской цивилизации: в Московской Руси, в Белой Руси и на Украине. Различные государственные модели проявили разную успешность и жизнеспособность. Оттуда берут начало современные государственности России, Украины и Белоруссии со всеми их достижениями и неудачами.

Разбор древних традиций поможет лучше понять наши результаты в современном государственном строительстве. Провозгласить новое государство недолго и нетрудно, мы видели это, когда вместо распавшегося СССР явилось полтора десятка новых государственных образований. Но, независимо от происхождения, такие новообразования обязаны доказывать свою государственную состоятельность. У бывших советских республик это получилось по-разному. Теперь можно заметить, что провозгласить суверенитет недостаточно, для государственности нужно что-то ещё: общество должно иметь навыки правильного государственного поведения, людям необходимо осознавать своё место и роль в системе государственного управления, а это требует наличия устойчивой традиции.

Россия, Украина и Белоруссия вышли из общего древнерусского государства и в дальнейшем делили одно пространство, тесно соприкасаясь, всячески общаясь и обмениваясь, долго были в одном государстве. Вроде бы и государственные традиции должны быть примерно одинаковы, и народ практически один, и новые государства должны получиться схожие. Однако различия проявились, результаты свидетельствуют, и только внешним вмешательством это не объяснить. Что так отличает граждан Украины от соседей и братьев в их отношении к своей государственности, откуда происходит это отличие? Какая специфическая традиция укоренилась в этой стране и не даёт построить нормальное государство?

Государственность современной России происходит из Московского царства, которое, в свою очередь, опиралось на государственную традицию объединённой древней Руси (заимствованную во многом у Византийской империи), а также и на некоторые управленческие традиции, перенятые у Великой Орды (особенно в части централизации и дисциплины). Московская и российская государственная система складывалась путём перенесения на русскую почву показавших свою эффективность методов государственного управления. Такая государственность, ставшая русской по плоти и духу, сопровождает и поддерживает нас от времён централизации власти объединённой древней Руси и крещения нашего народа в днепровской купели.

Заимствованные нами из очень разных источников элементы государственности не столь уж различны, а скорее схожи, они не вступают в противоречие и работают в одном направлении. И византийско-киевская государственность, и управленческая система Великой Орды предполагали централизованное управление и подчинение. Уместно напомнить, что специфическое устройство ордынского государства произошло не только из глубинных обычаев дикой степи, но во многом из наставлений китайских советников. Ордынцы заимствовали из Китая имевшийся там опыт, в том числе и в части государственного строительства и управления, умело этот опыт применяли. Стыдиться таких источников государственных традиций, пожалуй, не стоит.

Однако никакая самая совершенная система государственного управления сама по себе не гарантирует вечный и постоянный успех, эффективность её применения зависит от поведения народа, от всяких внешних воздействий, от перемены условий и обстоятельств и от реакции на эти перемены. Нашему народу случалось вести себя по-разному, государи и бояре бывали разные, обстоятельства менялись, внешних воздействий хватало. Все мы ошибались, и теперь надо бы нам не гордиться друг перед другом, а вспоминать свои ошибки и учиться на них. Но всё же государственность русская опять стоит и не падает, несмотря на всё перенесённое и пережитое. И вот тут напрашивается интересное наблюдение и сравнение.

Московская государственность, ставшая продолжением древнерусской государственности, основанная на русской почве с применением византийско-ордынских традиций, перешедшая затем в государственность Российской империи, СССР и современной России – эта государственность выдержала многие испытания и всякий раз возрождалась после обрушений и катастроф. Были моменты, когда государство фактически переставало существовать и, как казалось, уже не должно было воскреснуть: феодальная раздробленность и ордынское нашествие, смутное время и польская интервенция, 1917 год с гражданской войной и разрухой, 1991 год с последующим десятилетием государственной деградации… А ещё были сокрушительные нашествия иноземных завоевателей. И всякий раз эта государственность восстанавливалась.

На Украине наоборот был ряд исторических моментов и даже продолжительные периоды, когда в этой стране должно было сформироваться полноценное государство, поскольку условия складывались подходящие. В 15-17 веках в распоряжении жителей Украины была обширная территория, практически неподконтрольная соседним государствам, свободная для собственного государственного строительства, и вроде зачатки такого строительства были: свои гетманы, некий административный аппарат, казацкое войско… совсем немного оставалось до полноценного суверенного государства, но оно так и не сложилось. Вместо государства возникла «руина», а несостоявшиеся государственники упорно искали и выбирали себе иноземных покровителей. И после крушения Российской империи в 1917 году вместо зарождения нормального государства на Украине образовалась некая бестолковая междоусобица: несостоятельная гетманщина на иностранных штыках да всякая атаманщина, и вроде что-то провозглашали, но так ничего и не создали. И в 1991 году, получив в наследство от СССР фактически готовое государство с полноценной административной системой, вместо сохранения и развития этого государства занялись дележом и проеданием наследства да привычным поиском внешнего покровительства и спонсорства.

Складывается впечатление, что население Украины традиционно занималось не строительством своей государственности, а бегством от всякого государства и уклонением от всяких обязанностей перед государством. Идеалом была самостийная вольница (казацкая или ещё какая), которая никакому государству не подчиняется, но всегда не прочь что-то прихватить в лихом набеге или истребовать, прислонившись в нужный момент к другому государству. Сами работать и воевать не отказывались, но не хотели быть в составе какой-либо управляемой государственной системы: ни в качестве управляемых, ни в качестве управляющих, потому что и то и другое предполагает обязанности и ответственность. Самовольство без обязательств, самовластие без ответственности, запросы без отдачи.

Современным проявлением такой вольницы явился украинский Евромайдан, кем-то организованный и проплаченный. Людям понравилось гулять на площадях за чей-то счёт, их там кормили, поили, развлекали, ещё и денег давали. Фактически гуляли за свой счёт – под это гулянье у них отбирали страну, но там, на майдане, с них ничего не требовали, наоборот, им всё обещали. А ещё их убеждали, что именно они тут власть, что вот так они сами распоряжаются своей Украиной. На самом деле их всех использовали как управляемый инструмент для ликвидации собственного государственного управления и перевода страны под управление внешнее, иностранное. Но вот это массовое стояние, скакание и орание на майдане, это ощущение себя властью нашим людям было очень близко, как нечто своё, родное, исконное.

Это другая традиция, тоже из древней Руси. Ведь там, наряду с зарождающейся централизованной системой государственного управления, продолжала существовать старинная форма организации и управления – вечевая демократия. Что такое русское вече? Это скопление народа, собравшегося на площади для решения важных государственных вопросов вплоть до назначения и изгнания правителя или вступления в войну. Вроде бы хорошо и правильно, что всё решает народ, но как это происходит и кто тут решает на самом деле? Народ ли?

Площадь, даже самая большая, вместить весь народ не может, к тому же у части народа могут быть насущные дела, не позволяющие шататься по площадям, и дела эти делать за них никто не будет, а без исполнения этих насущных дел можно и не выжить, в том числе и тем, кто на площади. И вот толкаются и кричат на вече наиболее активные из народа (если под активностью понимать не труд, а возбуждение) и решают судьбу государства. Решают простым способом: кто кого перекричит и перетолкает - ведь именно так принимались решения на древнерусских вечевых собраниях. На первый взгляд, стихия народных масс, но такая ли уж стихия? Многие на вече кричали не просто так, а за полученную от щедрых бояр мзду, и кричали именно то, что эти бояре им подсказывали.

Ещё в древних русских городах и княжествах применялись такие опосредованные методы государственного управления, где заинтересованные лица действовали под прикрытием народных масс, ловко ими манипулируя. В наше время древняя технология усовершенствована и масштабирована, с её помощью можно перехватывать управление целыми странами, но остаётся неизменным главный принцип скрытого управления посредством контролируемой и направляемой энергии народа. Романтичные натуры видят в таком процессе демократию (власть народа), более реалистичные говорят об охлократии (власть толпы), однако на деле тут управляет не народ и даже не толпа, а те, кто этой толпой манипулирует.

Полноценной властью эти скрытые манипуляторы зачастую не становятся и не хотят становиться, поскольку на власть помимо функции управления возлагается ещё и груз ответственности за результаты управления. Манипуляторам ответственности не надо, им достаточно управлять ради достижения своих интересов, а ответственность можно переложить на тот самый народ и на каких-нибудь публичных народных лидеров, с которых, впрочем, взять особо нечего. Такую модель управления страной, замаскированную под «волю народа», могут использовать и внутренние олигархические группировки, и внешние управленцы. Причем удобнее для такого управления именно площадное волеизъявление (напоминающее древнерусское вече), а не выборы и референдумы.

Вспомним, как сразу после победы Евромайдана на том же майдане выбирали новое революционное правительство Украины. С трибуны зачитывали фамилии кандидатов из списка (предварительно кем-то составленного?), народ на площади реагировал на каждую фамилию неопределенным гулом. Этот народный гул однозначно объявлялся одобрительным, а названный кандидат – утвержденным. Что на самом деле гудели люди, сколько там было «за», а сколько «против» - в этом никто не разбирался и никого это не интересовало. Так совершался финальный акт продолжительной пьесы, на протяжении которой управляемая толпа последовательно использовалась в качестве массовки, как инструмент для достижения нужного кому-то результата. В критический момент эта же толпа стала поставщиком сакральных жертв.

Площадная технология порождает практики применения неких активистов, а по сути боевиков разного рода для неформального решения всяких задач, для выполнения грязной работы. Из этих боевиков иногда прямо на тех же площадях формируют целые подразделения, их деятельность поощряют и покрывают, а в нужный момент от ненужных и неудобных активистов избавляются без лишних церемоний и, разумеется, без какой-либо ответственности за их действия. И никакой свободы слова и мнений на подобных вечевых площадях не ищите – тут не свобода, а непримиримая, беспощадная борьба: кто кого перекричит и передавит, и в этой борьбе победитель получает всё, а побеждённые обязаны заткнуться.

Возможно когда-то в древности в небольших и достаточно примитивных городах-государствах вечевая демократия была уместна как форма самоуправления, предшествующая появлению централизованной государственности крупных держав. В дальнейшем она стала тормозить развитие большого государства, препятствуя государственному управлению. Теперь же эта вечевая традиция выродилась в антигосударственную технологию, используемую для дестабилизации и разрушения государственности. А в людях сохранились древние вечевые инстинкты, толкающие их на площади, и вот эти инстинкты ловко используются.

Все, кто тоскует по древнерусской вечевой демократии, посмотрите на современную Украину с её майданами! Возрадуйтесь, русское вече живо и способно ещё не раз проявить свой площадной размах, только вот государства нормального и процветающей страны из этого действа не появляется, и действо это не созидательное, а разрушительное, и используется оно врагами нашими против нас. Может для кого-то стояние на майдане стало самым ярким моментом в жизни, праздником среди серых будней, подарило незабываемое ощущение собственной значимости. Но каково теперь видеть результаты и осознавать, что кто-то использовал вас для своих целей, для разрушения вашего государства? А расплачиваться приходится вам своей страной. Впрочем, реакция людей на происходящее опять же зависит от их отношения к стране и государству.

Качество управления основывается прежде всего на качестве управляемого объекта. Для эффективного управления технологической линией необходимо, чтобы всё оборудование этой линии работало исправно и все исполнительные механизмы чётко выполняли команды. Если оборудование неисправно, работает некорректно и постоянно выходит из строя, а всякие переключатели, клапана и задвижки заедают и сбоят, тогда никакое управление, надстроенное над такой производственной линией, не обеспечит её качественного функционирования. Человеческое общество отличается от технической системы по своей природе и специфике поведения, но и здесь для управления важны общественные качества, необходима определённая гражданская дисциплина.

У русского народа отношения с дисциплиной традиционно непростые. Жители Московского царства устраивали всякие непослушания и бунты, но, оказавшись перед лицом государственной катастрофы, всё же выбирали своё царство-государство, предпочитая его беспредельной вольнице. Большинство русского населения решало, что необходим Государь – «Удерживающий», и всякие бояре-начальники нужны, и Церковь, и законный порядок нужен. Наученные многовековым горьким опытом люди понимали, что без этого будет гораздо хуже, а то и вовсе можно бытия лишиться. Потому после смут и погромов старательно своё государство восстанавливали и соглашались его терпеть, даже когда действия государства оказывались не самыми удачными.

Преодолев смутное время в начале 17 века и прогнав польских интервентов, весь победивший народ от крестьян до родовитых бояр немедленно приступил к избранию нового Царя и восстановлению традиционной системы власти и управления. Казалось бы, ещё свежо в памяти тяжёлое правление Иоана Васильевича Грозного, а теперь никакого Царя нет, и даже династия прервана, и вот вам возможность изменить государственное устройство, учинить какое-никакое народовластие со всякими вольностями… но нет, народ опять туда же – в Царство. Наверно не просто это тогда происходило, но всё же традиционную государственность восстановили и дальше терпели.

Многие попрекали русский народ этим терпением, обвиняли в излишней покорности, но ведь благодаря этому терпеливому следованию своей государственной традиции появилась Российская империя, а потом на её руинах возник Советский Союз, а после его распада – современная Россия. Говорят, в таком государстве народ никак не участвует в государственном управлении, а верно ли это? Вот так народ русский и участвует в управлении государством: своим терпением, правильным государственным поведением, как исправно (в основном) работающий управляемый объект – он тоже часть системы управления. Недавно перетерпели «лихие девяностые», а в октябре 1993-го проявили выдержку и не вышли на разрушительный для государства бунт, хотя и основания были, и возмущение переполняло, и даже некие снайперы в Москве с крыш постреливали. Так и сберегли свой шанс на государственное возрождение.

Совсем недавно своё государственное терпение проявили белорусы. Благодаря в значительной степени их правильному поведению Белоруссия сохранилась как суверенное государство. Исторически Белая Русь, также помнящая централизованную государственность древней Руси, проходила государственную практику в составе различных держав: Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, Российской империи, СССР, и там участвовала по мере возможностей в государственном строительстве, приобретала соответствующие навыки. В Литве и Польше дворянские вольности развратили правящий класс и подорвали устойчивость государства, но в народе воспитывалась традиция государственной дисциплины. В результате белорусы оказались способны на собственное государственное строительство и на верность своему государству, их государственное поведение в целом соответствует российской традиции.

Украинцы в значительной их части государственную дисциплину так и не усвоили, и таковых оказалось слишком много. Древнерусская вечевая традиция, перешедшая в казацкую самостийность и современные майданы, прижилась в этой части Руси и продолжает порождать вместо крепкого суверенного государства вязкую гетманщину, разгул магнатов-олигархов, уличные брожения и неизменную тягу к внешнему покровительству. И не то чтобы все люди здесь такие, и нельзя сказать, что в России и Белоруссии таких нет. Часть белорусов упорно зазывает своих сограждан на «площу», среди россиян находятся любители помитинговать и покричать «мы здесь власть». Народное вече – наше общее наследство, но именно в украинских землях оно укоренилось как устойчивая традиция.

Подводя итоги можно сказать, что в России и Белоруссии в основном сохраняется традиция русской государственности как централизованной державы с определённым лидером и твёрдой властью, где власть не прячется за «народную волю» и сама отвечает за свои управленческие действия. Украинская государственность стала продолжением древнерусской вечевой традиции. Эти традиции отражаются в народном мышлении (менталитете), там и сохраняются, оттуда и проявляются в современную действительность.

Следствием такого положения становится возможность и целесообразность интеграционного объединения России и Белоруссии как государств одной традиции и невозможность их интеграции с Украиной в настоящее время. Общность государственных традиций позволяет формировать общие российско-белорусские органы управления в меру практической полезности. Разница обычаев государственного управления делает интеграцию с Украиной неэффективной и опасной: присоединение к государству массы людей с антигосударственным мышлением и поведением может разрушить это государство, особенно если в нём и свои такие есть.

Отсюда представляется неудачной близкая многим из нас идея скорейшего объединения всех русских территорий в одно государство под одно управление. Объединительные процессы требуют очень осторожного подхода, понимания общности и различий в традициях государственного управления. Украинскому государству в его нынешнем состоянии надлежит переболеть и поправиться внутри себя, украинское общество должно само осознать и преодолеть свои недуги. Братьям же следует помогать Украине именно выздороветь, а не погибнуть. Полагаю, исправление возможно, ведь поведение общества может определяться не только исторической предрасположенностью, но и сознательным выбором самих людей.