КАПИТАЛИЗМ КАК МИРСИСТЕМА: ВНУТРЕННЯЯ СУЩНОСТЬ

На текущий момент в мире сменились по меньшей мере четыре стадии социально-экономического развития. От первобытно-общинного строя, через рабовладение и феодализм, человечество пришло к капитализму. Первой системе, имеющей сложную и многоступенчатую структуру, общемировой характер и свойство постоянного расширения.

В настоящее время известны три ступени его развития – доиндустриальный этап, (он же генезис), индустриальный капитализм и постиндустриальная капиталистическая система, на смену которой должна прийти его конечная ипостась, природу которой предстоит узнать в дальнейших исследованиях. 

Но в исторических масштабах можно рассматривать их как начало, апогей,искусственное продление жизни и агонию.

Капиталистическая модель социально-экономического взаимодействия имеет следующие отличительные черты:

1. Глобальный характер. 

То, что сейчас подразумевается под словом “глобализм”,всего лишь открытзаявляет о том, к чему капитал стремился на протяжении всей своей истории, затрагивая при этом систему политических и идеологических манипуляций. Генезис этой системы продлился до тех пор, пока все государства, ныне известные нам как “передовые”, не перешли в транснациональное взаимодействие.

Если феодальный или рабовладельческий режимы, хоть им и приходилось существовать в одной временной плоскости, могли позволить себе обходиться без всемирных фондов и торговых альянсов, то капитализм поставил в своих условиях невозможность изоляции.

2. Колониализм и неоколониализм.

По закону равновесия на каждое явление должна приходиться его противоположность. Так сверхбогатство капиталистических гегемонов покоится на сверхэксплуатации государств, не вступивших по тем или иным причинам в фазу генезиса наравне со странами центра. Их принято называть “странами третьего мира”, или “перефирийными государствами”. А использовать как рынки сбыта произведенных излишков и центры содежания ресурсов.

При прошлых формах собственности завоеванные земли грабили набегами, уводя одну часть населения в плен, а другую просто вырезая. Капитал же изобрел систему намного хитрее. А в наше время даже научился делать это косвенными путями. Без прямого военного конфликта или объявления этим государствам их зависимого

положения.

3. Многоукладность.

Способность создать качественно отличающиеся от него формы организации, например элементы прошлых ОЭФ, и полностью подчинять себе происходящие в них процессы.

1 тип – квазифеодальные или рабовладельческие формы собственности, такие как плантации латифундии. Их использование характерно для первых двух стадий развития и при колонизации.

2 тип – капитализм с “национальной спецификой”. Совокупность политических, идеологических и экономических мер по преобразованию местногокапиталистического управления в подконтрольную гегемону, (передовому государству, или даже цивилизации, как сейчас происходит с “Западом”) систему.

Это бархатный неоколониализм. Схемы деликатного выкачивания ресурсов из развивающихся стран.

4. Постоянное расширение.

Капитализм – это ОЭФ с колоссальными имперскими амбициями. Без расширения границ своего влияния системные кризисы и инфляция поглотят как государство-гегемон, так и других его носителей. А так же он не сможет обеспечивать прежние огромные темпы промышленного роста и наращивать нормы прибыли.

Проще говоря, некуда будет сливать финансовые пузыри, неоткуда брать ресурсы для модернизации и новые рынки (что подробнее описано во втором пункте), а на одном пятачке земли долго не протянуть.

Это свойство обобщает всё сказанное раннее и придаёт колониализму характер органичной внутрисистемной необходимости, а не просто одного из путей развития, на который по ошибке забрела человеческая цивилизация.

5. Капитализм создал войны нового типа.

То, что раньше решалось столкновениями нескольких профессиональных армий между отдельными феодалами внутри страны или разными государствами, в капитализме, благодаря его неутолимым амбициям расширения и глобальному характеру, обходится в миллионы жертв на площади в четверть планеты, в том числе и среди мирных граждан.

Задачи войн состоят уже не в разграблении соседской казны и не в освобождении Иерусалимского храма, а в переделе мира между капиталистами. И ради осуществления этой цели ими будут оправданы любые средства.

6. Капитализм создал идеологии, взамен которым на предыдущих стадиях существовали только религиозные нормы и моральные кодексы.

Идеология – это не только совокупность устойчивых догм, отличающихся от религии разнообразием своих ориентиров и отсутствием упоминаний божественных лиц, но еще и способ заверить общество в правильности его социально-экономической повестки.

Такой тип идеологий был открыт еще теоретиками марксизма. Мы называем его “утилитарной”, то есть применяемой с определенной выгодой, идеологией.

Её отличает возможность не только приумножать имеющиеся теории и дробить их на отдельные пункты, но еще и встраивать в существующую парадигму уже имеющиеся и даже естественно возникшие мирсистемы.

Одним из первых тому подтверждений является использование религии как инструмента управления для полуграмотных народов и оправдание феодализма и начального капитализма, особенно в своих негативных чертах.

Вопрос этичности оставим в стороне. Исследование не терпит эмоциональных оценок.

Однако сама религия безусловно возникла естественным путём еще задолго до капитализма. Но на сегодняшний день, в связи с отсутствием у большинства людей религиозного сознания, методы манипуляций изменились.

Идейные мутации либерализма, марксизма, консерватизма, фашизма и т.д. – результат перевода этих идей из поля оппозиции системы в её апологетику.

Либерализм – в цензуру неугодных под лозунгами свободы личности, марксизм – в инструмент продвижения более мелких утилитарных концепций и т.д.

7. Капитализм существует в условиях необходимости транснационального контроля.

При отсутствии закрытых мировых сообществ, контролирующих процессы внутри ОЭФ в рамках границ каждого государства, владеющего крупным капиталом, эта система падёт, не выдержав внутренних противоречий и внешних конфликтов между интересами отдельных стран.

Драки за влияние и гегемонию, либо заметные только со стороны изъяны в схемах и противодействия политической и экономической власти, при первой возможности превратили бы земной шар в руины.

Потому надзор при капитализме осуществляется в трех ступенях иерархии: Транснациональные корпорации – местная власть – народ.

8. Капитализм крайне динамичен во внутренней структуре

В отличии от предыдущих систем он терпит преобразования в режиме реального времени. Научно-технический прогресс становится всё менее подконтрольным, тем самым умножая внутренние противоречия, а утилитарные идеологии вынуждены меняться ускоренными темпами, стараясь успеть за изменениями в системе и её новыми задачами.

Эта динамика может работать как на позитивные изменения, приводящие к новой стадии развития, так и на регрессивные, используемые для разворачивания и корректирования системы, зашедшей в тупик, с целью её сохранения. Идеологические и политические системы так же будут подчинены основному вектору движения.

9. Капитализм работает медленно, но убойно.

Научно-технический прогресс с его новинками, как говорилось в предшествующем пункте, всего лишь мотивирует систему перестраиваться, чтобы не допустить новых отставаний в своём структурном развитии и новых слабых мест. Это – дополнительный фактор, а не сущность капитализма. Не случись когда-то перехода к постмодернизации (в конце индустриальной эпохи) – и капитализм остался бы в своём прежнем облике, с темпами развития длинною в жизнь одного поколения (25-30 лет).

То есть в отличие от системного антикапитализма (госплана) прогресс шел вразрез с экономической системой, а не благодаря ей. Естественный капитализм, без принуждений и костылей, начинал свой путь с уничтожения цивилизаций и продолжал мировыми войнами. Крови при всех этих процессах пролилось в разы больше, чем в периоды феодализма и рабовладения, вместе взятых.

Но феномен её незаметности объясняется, (кроме идеологических манипуляций, которые в этом исследовании не рассматриваются детально), постепенностью процессов.

Если при построении социализма все жертвы были помещены в один вполне осязаемый промежуток времени, откуда и появился весь ажиотаж по поводу репрессий, то при капитализме – разбросаны и во времени, и в географическом пространстве.

Ни одна мирсистема еще не смогла использовать столь же хитроумные прикрытия.

Еще в начале перечисления основных черт системы было обозначено важнейшее противоречие капиталистической модели социума как с природой человека, так и с ней самой.

Это тяга к глобализации, для полного завершения, и главное принятия которой инстинкт частной собственности (владения небольшим капиталом, а не обладания личными вещами) у людей должен быть сведён до минимума. Да-да, той самой частной собственности, которая поставлена в позицию экономического субъекта. Но заменить её планируется не национализацией или коллективизацией, а уничтожением, либо трансформированием в подконтрольную.

Пойти на структурные насильственные действия органичная человеку система по определению не может. А соответствие инстинкту конкуренции в таком случае скорее представляет игру на этом инстинкте, поддерживая полезный для расширения влияния инструмент стравливания людей между собой.

Уничтожить это противоречие на столь глубинном фундаментальном уровне возможно только уничтожив саму капиталистическую формацию.

До тех пор, пока этого не произойдет, система только продолжит свои мутации от постиндустраильного общества к информократии, глобализму, или любым другим формам проявления власти крупного капитала.

Ни один из прошлых социально-экономических укладов не обладал такой гибкостью и изощренностью. Система капитализма вкалывает адреналин в свое сердце и искусственно продлевает жизнь, смещая приоритеты между более выгодными формами получения прибыли.

Такими как скачок от предпочтений использования плодов материального производства до производства нематериальных услуг.

Во времена процессов индустриализации еще новая и неизведанная экономическая схема обеспечивала естественное развитие жизненного уклада. Без необходимости наращивать планы разворачивания действий в прямо противоположную сторону.

Однако вскоре после её окончания негативные ощущения и огромные убытки от крайнего проявления системных кризисов дали мотивацию вместе с сопутствующими политическими и идеологическими процессами запустить проект по искусственной смене парадигм.

Если для человека путь от ценностей создания чего-то нового до ценностей потребления созданного естественен, то для экономической системы – наоборот.

Там, где для продвижения своих товаров требуется применять политическое и идеологическое оружие, мы имеем дело с чем-то навязанным.

И ради успеха навязывания услуг приходится жертвовать сокращением рабочего времени человека. Для продажи нематериальной услуги необходимо наличие у клиента свободного времени для её потребления.

Постепенно необходимость сворачивать промышленность в своей стране (а значит активнее пользоваться промышленным трудом колоний, обостряя противоречия между двумя полюсами капиталистического общества) меняет направления развития от ожидаемого “гипериндустриального общества” с еще большими скачками в развитии, чем при социализме во времена пятилеток, к совершенно иному образцу отношений буржуа и пролетария.

Неомарксисты изобретают новые понятия о “работниках умственного труда”, вытесняющих заводских работяг. Система, в корне оставшаяся при своих несовершенствах, пытается преобразиться, но вместо этого обнажает всё больше своих слабых мест. Человеческий ресурс умнеет на глазах благодаря всё так же остающемуся без тщательного контроля, (хоть и попытки его внедрения разворачиваются вовсю) научно-техническому прогрессу.

Идеологические оправдания, начиная от концепций “общества потребления” и трансформации либерализма, с каждым разом обрастают все большими обновлениями и все большими побочными эффектами – начиная от демографии и заканчивая экологией.

Даже привычное средство перезагрузки – война, в связи с новыми смертоносными формами вооружения и политическими трендами к пацифизму и демократизации, уже не может полноценно выполнять свою функцию.

Войны за ресурсы были заменены информационными и гибридными войнами, что в очередной раз подсказывает, в какую сторону будет направлена следующая мутация капитализма.

Попытка развязать горячий военный конфликт без задействования хитростей и провакаций, без прикрытий марионеточными государствами или благородными целями, спровоцирует крайне бурную реакцию, рассыпающую в пепел весь годами прорабатываемый имидж капитализма. Для системы эта война станет последней.

Для прогнозирования дальнейшей судьбы капитализма нужно заметить закономерность в его внешних изменениях. После завершения постиндустриального этапа в попытках сохранения власти капитал идет на уступки человеку, интересы и существо которого, как выяснилось, полностью противоречит программе.

Основной ресурс, который получает буржуа от своих действий – это денежная прибыль. Такой уклад был закреплен на ранних стадиях и с этой механической точки зрения изучали ОЭФ теоретики марксизма.

Но если развить эту мысль, можно дойти до вывода, что деньги – это далеко не самоцель. Ведь деньги как вещь в себе – это всего лишь разукрашенные куски бумаги. Важно то, ради чего они используются. Что можно приобрести за эти единицы. Какие-то эмоции и наслаждения, влияние, или просто азарт.

В этом плане современный капитализм заставляет серьезно усомниться в том, что его хозяевам нужны лишь примитивные наслаждения. Либо похоронить надежду на то, что эта система оставила себе хоть какие-то шансы просуществовать до конца xx1 века.

Итак. Если бы смысл существования крупного капиталиста ограничивался простым набором потребительских инстинктов, то наверняка его выбор в действиях пал бы в сторону попыток фундаментального изменения, а не поддержки едва стоящей на ногах системы. В противном случае этого выбора у него просто нет. А значит капитализм зашел в тупик и перестал быть способным к естественной и относительно бескровной перестройке в новую общественно-экономическую формацию.

Что любопытно, само направление постиндустриального перехода указывает на движение в сторону приоритета контроля и влияния, а не банального гедонизма. Значит антиутопические сценарии общества тотального информационного и поведенческого контроля нельзя целиком списывать со счетов.

Я не предполагаю вероятность реализовать их в ближайшем будущем, но и не отрицаю их присутствие в мечтах представителей крупного капитала.

А присутствие что утопических, что антиутопических парадигм в сознании элит – это признак наивности и инфантильности самой системы, создавший возможность помыслить таком образом в её рамках.

Капитализм одержал свою победу над всеми. И над оплотом коммунистичексих идей, и над его союзниками. И над устрашающими и амбициозными защитниками арийской расы, и над своими конкурентами из стран бывших гегемонов.

Оставшись на поле в одиночестве победителя, по естественным законам любая система начинает пожирать саму себя. Она не умирает мгновенно, подобно тому, как дряхлый старик при помощи медицинского вмешательства может прожить с относительным качеством еще какое-то время.

Она всего лишь тихо начинает свою агонию. И под видом внешнего благополучия, особенно заметного со стороны зарубежных завидующих соседей, понемногу распадается на части.

 https://t.me/ConserRev