Пророчества о будущем России. Связь значимых поступков и последующих событий. Признаки скорого пришествия антихриста: духовное прельщение. Часть 28. - SV

Прельщение в Православии означает искажение духовного пути и понимания самогò Православия. Ереси и секты - отсюда.

Вот как об этом предупреждает Новый Завет:

Вначале придут лжехристы (Мф. 24,5), потом лжепророки (Мф. 24,11), а затем и те и другие (Мф. 24, 24).

«Ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: «я Христос», и многих прельстят» (Мф. 24, 5).

«И многие лжепророки восстанут и прельстят многих» (Мф. 24,11).

«...если кто вам скажет: «вот, здесь Христос», или: «вот, там», не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мк. 13, 21-22).

Иоанн Златоуст писал всвязи с этим об «обольстителях, врагах и лжебратьях».

«...будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель» (2 Петр. 2,1).

Святитель Игнатий (Брянчанинов) в письме игумену Антонию (Бочкову) 18 мая 1861: «Весь мир как бы единодушно устремился на встречу какого-то особенного лица, гения, на встречу великолепную, торжественную. Это очевидно. Лицо так будет замаскировано, что масса признает его мессиею: что же дивного, если пророки его (антихриста — Сост.) явились в образах пророков мессии. Предуготовляется путь, путь мысленный для входа действу льсти (2 Сол. 2,11) в умы и сердца».

«Постоянная греховная жизнь есть постоянное отречение от Христа, если б оно и не произносилось языком и устами. Но увы! оно уже произносится, начало произноситься давно. Не могут уста и язык не проявлять тайного сердечного отступления и отречения: они как бы невольно высказывают его. Произнесено отречение от Христа и произносится различными еретическими учениями».

За всю историю Христианства известны только двое-трое называвшие себя Христами. Все они «были всегда слишком микроскопичны, чтобы оставить по себе глубокие следы в истории».

«Что касается до существования лжемессий после разрушения Иерусалима. — писал священник М. Фивейский, — то их было множество, они существуют <...> и в настоящее время, и без сомнения, появятся в большом числе пред окончательной мировой катастрофой, за которой последует полное обновление настоящего грешного мира»

«Особенно много, — предупреждает автор анонимной книги «Антихрист», — будет являться всяких лжепророков и лжехристов: вот в такой-то стране, в таком-то месте появился пророк или Христос. Это явление разных лжехристов увенчается уже в конце предантихристовой эпохи явлением лжепророка апокалиптического».

Антихристы или, вернее, антихристианские лжеучителя, появились еще в апостольские времена, как предвестники антихриста (1 Ин. 2,18; 4,3; 2 Ин. 1,7).

Что касается нашего времени, то нельзя не вспомнить об известном композиторе А. Н. Скрябине (1871-1915), «считавшим себя антихристом».

Протоиерей Георгий Флоровский (1893-1979) писал: «Интересны не взгляды Скрябина, в философии он был безпомощно подражательным, но его опыт и его собственная судьба. Это опыт космической истомы, опыт мистический, но безрелигиозный, без Бога и без лиц, опыт ритмов и ладов. И демоническая природа этого опыта вполне очевидна: достаточно назвать «Девятую сонату» Скрябина («черная месса»), или его «Роете satanique», — «flammes sombres», пляска черных пламен... Скрябин чувствовал себя великим призванным, более чем пророком. Космическое томление в нем достигало такой остроты, что он стремился к смерти, готовил смерть миру, хотел бы зачаровать и погубить мир — зачаровать в опьянении или исступлении смерти. Это будет вселенским и окончательным чудом.

Острым эротизмом пронизано все творчество Скрябина. И чувствуется у него эта люциферическая воля властвовать, магически и заклинательно овладевать. Притязаемая теургия оборачивается волшебством, колдующим насилием, где нет ни смирения, ни духовного опыта, ни священного трепета, но почти обнаженная похоть мистической власти. Искусство действительно становится «тайным действием», но и темным действием, темным действом. Творчество Скрябина тем и показательно, что в нем разоблачаются сатанические глубины самодовлеющего искусства, темные бездны артистической гениальности. И у него своеобразно преломляется апокалиптическая тема.

Скрябина можно назвать обреченным апокалиптиком. Его задуманная «Мистерия» ведь должна была быть именно концом мира, соответствует в его замысле Второму Пришествию христианского упования. Из космических ритмов можно освободиться только таким магическим смертоубийством, вселенским чародейным поджогом. Мечтательность разоблачается здесь, как насилие...»

А.Ф. Лосев (1893-1988), философ (1919-1921): «Понять Скрябина, значит, понять всю западноевропейскую культуру и всю ее трагическую судьбу. <...>

Стоит только <...> связать Скрябина не с новоевропейским, а с древнеязыческим мироощущением, как освещается масса черт, которые без такого обобщения рискуют остаться несвязанными и разрозненными.<...> Только язычество может быть демонично, ибо только в язычестве обожествляется мир со всеми его несовершенствами и злобой. Демонизм есть обожествление твари и зла. И только отсюда ведет свое происхождение демонизм Скрябина.

Правда, и христианство интимно чувствует демонов, и без них не была бы понятна ему злоба этого, земного мира. Но христианство знает, что демоны — зло; против них у него есть верные средства, вся эта нечисть падает бездыханной перед лицом Божиим, и креста довольно, чтобы она была обезсилена.

В язычестве же нет ощущения зла в демонизме; демоны суть те же божества, может быть, лишь рангом ниже. Язычник любит своих демонов, молится им; ему немыслимо уничтожать их или лишать силы. Наоборот, демонизм в язычестве — начало религии и красоты, и верующие — в интимном союзе с ним. Таков и Скрябин, любящий все демоническое, сам себя называющий злом, но видящий в нем лишь свою силу и красоту. Тогда зло уже не зло, тогда оно — стихия божественная. <...>

Слушая Скрябина, хочется броситься куда-то в бездну, хочется вскочить с места и сделать что-то небывалое и ужасное, хочется ломать и бить, убивать и самому быть растерзанным...

Как говорил мне Л. Л. Сабанеев, Скрябин жалел, что не мог привесить колокола к небесам для исполнения его Мистерии, и свое рождение 25 декабря не в шутку сопоставлял с рождеством Христовым, видя в себе нового мессию и нового бога, который спасет людей. <...>

Христианину грешно слушать Скрябина, и у него одно отношение к Скрябину — отвернуться от него, ибо молиться за него — тоже грешно. За сатанистов не молятся. Их анафематствуют».