Троцкий как агент «Абвера» и «Гестапо»

Написал об этом подробно всю правду известный советский разведчик и контрразведчик Павел Анатольевич Судоплатов в своей книге «Разведка и Кремль», которую давал мне прочитать еще в типографском наборе, а после выхода ее в свет подарил с теплым автографом. О Судоплатове можно рассказывать много и долго, тем, кто заинтересуется судьбой Павла Анатольевича рекомендую прочитать его книгу «Разведка и Кремль». В ней изложены все детали подготовки и ликвидации Троцкого. Я использую этот материал в своем пересказе, потому что никто не знает всех подробностей лучше непосредственного организатора этой опасной и сложной акции. Верный своему принципу искать для моей книги и использовать самые достоверные источники, я не довольствовался только рассказом Судоплатова, но и сам побывал в Мексике, в Койакане. Детально ознакомился с виллой Троцкого, побывал во всех комнатах, сделал много фотоснимков. Главу о ликвидации Троцкого я включаю в свое повествование не потому, что хочу оживить книгу детективным эпизодом, а потому, что финал жизни Троцкого является как бы итогом многолетней борьбы за власть между ним и Сталиным. Сталин оказался победителем в этой схватке. Он был и организатором сложной операции, поэтому нельзя умолчать и не рассказать о таком важном эпизоде из жизни будущего Генералиссимуса. Считаю необходимым подчеркнуть одно очень важное, на мой взгляд, обстоятельство, обратить на него внимание. Ликвидация Троцкого не была результатом мстительности или кровожадности Сталина, как это пытаются преподнести сегодня. Необходимость проведения этой акции вытекала из политической ситуации, которая создалась в те годы, и еще из той перспективы, в которую могла вылиться активная деятельность Троцкого в будущем, в случае войны. После отъезда из Советского Союза Троцкий некоторое время жил в Турции, Норвегии, Франции. Он создал IV Интернационал и вел активную деятельность, направленную на раскол коммунистического движения за рубежом, овладение Коминтерном и, самое главное, продолжал руководить и направлять антисоветскую деятельность оппозиции в Советской стране, в частности и на устранение Сталина и его единомышленников. После громких политических процессов 1937 года, на которых выявилась роль Троцкого как главного организатора всей подпольной антисоветской деятельности, Троцкий, опасаясь возмездия Сталина, решил уехать подальше, в более безопасное место, и в 1937 году поселился в Мексике, на окраине ее столицы в Койакане. Здесь он приобрел виллу, откуда продолжал руководить своей политической борьбой, охватившей многие страны мира. В Европе деятельность троцкистов направлял его сын, носивший фамилию матери, Лев Седов. Он не только вел антисоветскую пропаганду, но и активно сотрудничал с разведкой Германии, с гестапо. Работа продвигалась полным ходом, зарубежные троцкисты подставляли своих советских коллег для вербовки гитлеровским абвером и гестапо. Вот только один пример. (Из стенограммы открытого судебного процесса в 1938 году):

Чернов:- Я сообщил (Рыкову) о том, что еду в Германию. Не будет ли каких поручений? Рыков, зная меня как старого меньшевика, поставил передо мной вопрос о том, не смогу ли я, будучи в Германии, встретиться с Даном (* Дан - один из лидеров II Интернационала.), установить связь с ним и передать поручение от имени правового центра. Я Рыкову ответил, что такую возможность я имею и думаю, что в этом отношении может оказать помощь мой товарищ по меньшевистской работе, о котором я уже говорил, - это Кибрик. Тогда Рыков дал мне поручение установить связь с Даном и передать ему поручение от правого центра. Вышинский:- Какое поручение?

Чернов:- Я забыл сказать, что при этой моей беседе с Рыковым присутствовал еще Томский. Поручения заключались в следующем: через партии II Интернационала поднять общественное мнение капиталистических стран против Советского правительства, через лидеров II Интернационала добиться у буржуазных правительств усиления враждебного отношения к Советскому Союзу; заручиться от II Интернационала, а через его лидеров - и от буржуазных правительств, поддержкой в случае захвата власти правыми в стране. Я на это Рыкову сказал, что недостаточно будет передать Дану только эти поручения. Безусловно, Дан поставит ряд вопросов о силах правой организации, о том, что правая организация будет делать после прихода к власти. На это Рыков сказал: «Вы можете заверить Дана, что мы располагаем достаточными силами в стране для того, чтобы свергнуть существующую власть и захватить ее в свои руки». Причем он особо указал, что мы располагаем этими силами, в том числе среди видных ответственных военных работников. Второе, что он указал: я могу заявить Дану, что правые после их прихода к власти установят правительство с учетом требований как II Интернационала, так и буржуазных правительств и пойдут на соглашение с буржуазными правительствами как по вопросам экономического порядка, так и, если потребуется, по вопросам территориального порядка.

Вышинский:- Подсудимый Рыков, перед поездкой Чернова в Берлин вы виделись с Черновым?

Рыков:- Да.

Вышинский:- Вы с Черновым разговаривали в присутствии Томского или с глазу на глаз? Рыков:- В присутствии Томского.

Вышинский:- Вы давали поручения Чернову связаться в Берлине с Даном?

Рыков: - Да.

Чернов:- По приезде в Берлин я позвонил Кибрику, и мы условились с ним встретиться в баварском зале ресторана «Фатерланд». Эта встреча там с ним и произошла.

Вышинский:- Встреча состоялась?

Чернов:- Да, я сейчас расскажу все это подробно. Мы условились, что Кибрик устроит мне встречу с Даном, и встреча состоялась. Я передал Дану все поручения, которые я от правого центра, в лице Рыкова, получил... После беседы с Даном, происходившей, как я сказал, на квартире Кибрика, Дан уехал, а мы с Кибриком остались ужинать. После ужина я должен был поехать на вокзал. За ужином сильно выпили. Кибрик, сославшись на какую-то особую занятость, сказал, что он не может меня проводить на вокзал, и посадил меня в автобус, и я поехал, для того чтобы отправиться обратно в Кенигштейн.

Вышинский:- На вокзал попали?

Чернов:- Нет, не попал, а попал в полицей-президиум. В автобусе, в котором я ехал, ко мне пристало несколько немцев. Один из них меня толкнул, я его тоже в свою очередь толкнул... Я в полицей-президиуме протестовал и требовал, чтобы меня выпустили. Мне сказали, что я должен дожидаться утра и прихода начальника. Я переночевал там. Утром явился какой-то чиновник, хорошо говоривший по-русски, которому я тут же заявил протест. Он говорит, что должен доложить начальнику. Через некоторое время явился человек. Он назвался полковником Обергауз. Он вынул протокол, перевел мне его - я обвинялся в изувечении немцев, за это я должен отвечать как уголовный преступник, а кроме того, копию этого протокола, сказал он мне, направят в наше полпредство, и тут же предложил мне стать сотрудником немецкой охранки, немецкой разведки. Я отказался. Тогда Обергауз сказал - я, дескать, знаю кое-что о ваших делах в Германии. Я спросил - что? Он ответил - о ваших встречах с Даном. И показал мне несколько фотокарточек встреч с Даном, снятых как в Кенигштейне, так и в Берлине, и, кроме того, передал мне коротко содержание беседы с Даном.

Вышинский: - Чьей?

Чернов:- Моей беседы с Даном. Причем в этом изложении было ясное повторение слов Дана. Тогда для меня стало абсолютно ясно, что та ловля меня, которая происходила в Германии, организовывалась немецкой разведкой при полном содействии самого Дана и при участии Дана и что сам Дан, безусловно, является агентом немецкой разведки, равно как и Кибрик...

Вышинский:- Значит, полицейский чиновник мог знать разговор от Дана?

Чернов:- Да. Да, иначе он бы не передавал. Я после этого дал согласие и стал немецким шпионом.

Вышинский:- Значит, сами попались?

Чернов:- Да. После этого начались формальности - анкеты, подписка. Обергауз проинструктировал меня о той работе, которую я должен вести в Советском Союзе в пользу Германии. Причем, видя то волнение, в котором я находился, он говорил: вы напрасно волнуетесь. Вы боретесь против Советской власти, мы боремся против Советской власти, и, наверное, даже методы нашей борьбы в ближайшее время сойдутся.

Вышинский:- В чем выразилось ваше сотрудничество с германской разведкой?

Чернов:- Я работал... тогда не помню - заместителем наркома или членом коллегии Наркомторга... Далее идет подробный рассказ Чернова о своей шпионской работе. Кроме шпионской работы, многие троцкисты по указанию из-за рубежа, да и в соответствии со своей тактикой, проводили террористические акты. Переход «право-троцкистского блока» к террору Рыков мотивировал следующим образом: «При нелегальном заговорщическом характере контрреволюционной организации правых, при отсутствии надежды каким-либо другим путем прийти к власти, - принятие террора и «дворцового переворота» давало, по мнению центра, какую-то перспективу». Бухарин, признавший на следствии, что на путь террора «право-троцкистский блок» стал еще в 1932 году, показал следующее: «В том же 1932 году при встрече и разговоре с Пятаковым я узнал от него об его свидании с Л. Седовым (сыном Троцкого. - В. К.)и получении от Седова прямой директивы Троцкого перейти к террору против руководства партии и Советской власти. Должен также признать, что, по существу, тогда мы и пошли на соглашение с террористами, а мой разговор с Пятаковым явился соглашением о координации наших с Троцким действий, направленных к насильственному свержению руководства партии и Советской власти». Следуя принятым в этом отношении решениям, заговорщический блок по директивам Троцкого широко развернул организацию террористических групп и практическую подготовку к совершению террористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского правительства.

Вот что показал по этому поводу Рыков: «К тому времени мы уже стали на путь террора как одного из методов нашей борьбы с Советской властью... Эта наша позиция вылилась в совершенно конкретную нашу и, в частности, мою деятельность по подготовке террористических актов против членов Политбюро, руководителей партии и правительства, а в первую очередь против Сталина, Молотова, Кагановича и Ворошилова. В 1934 году уже я дал задание следить за машинами руководителей партии и правительства созданной мною террористической группе Артеменко». Следствием установлено, что убийство С. М. Кирова, осуществленное ленинградским троцкистско-зиновьевским террористическим центром 1 декабря 1934 года, было осуществлено также по решению «право-троцкистского блока».

Фронтовой разведчик, Герой Советского Союза, Карпов Владимир Васильевич, «Генералиссимус»